я потянулся за чашкой чая. Нога не то чтобы болела, но на каждое движение непременно отзывалась противным нытьем.
– И вовсе у меня на душе не беспокойно, – возразил я, причем совершенно искренне. Вчерашнее просветленное состояние, правда, осталось там, где оно меня настигло – высоко в горах, но и сказать, что меня что-то сильно угнетало изнутри, я не мог.
– Телу плохо только тогда, когда душа не на месте, – с невозмутимым видом повторил Ван Хунцзюнь. – Ты не можешь отрицать, что твое тело сейчас страдает. Если только специально не устроил этот маскарад с бинтами, чтобы ввести меня в заблуждение… Ладно, ладно, не взвивайся так: сам знаю, что не маскарад. Но на твоем месте я бы задумался: каждый день приносит тебе новое увечье – ты падаешь на ровном месте, калечишь себя об острые камни, тебя царапает первая встречная девочка. С человеком, у которого на сердце мир и покой, такого не происходит. Достичь же бессмертия с постоянной бурей в душе и мыслях нечего и думать. Буря разнесет корабль в щепки и затопит раньше, чем капитан догадается увести его в тихую бухту.
– И каков же рецепт бессмертия? – дерзко задал я вопрос, подрывающий основы материалистического мировоззрения.
– Прежде всего, нужно очистить душу и мысли от шлаков прошлого, – сказал Учитель. – Иными словами, простить всех своих обидчиков и самого себя за то, что вобрал эту обиду. Потом нужно освободиться от раздражительности, мелочности, злости, научиться жить без разрушительных эмоций. Обретя состояние покоя, ты встанешь на срединный путь, которому следуют даосы. Они говорят: будь посредине самого себя, и ты достигнешь бессмертия.
– Это все? – сухо поинтересовался я.
– Нет, – ответил Ван Хунцзюнь. – Еще даосы рекомендовали заниматься любовью и принимать снадобья. Вот послушай, что писал один древний мудрец по этому поводу:
Отправляюсь за снадобьем в горный неведомый край,
Поднимаюсь в повозке на девять высоких хребтов.
Под нависшими кручами много целебный камней,
А в скалистых расщелинах красных волшебных грибов.
Помнишь, я говорил, что даосы обнаружили дивное свойство грибов переносить человека в измененное состояние сознания? Там ему открываются многие тайны, включая тайну вечной жизни. И все же начинать нужно с собственных мыслей. Правильное мышление – вот основа бессмертия.
– Я так понимаю, меня ожидает упражнение по очистке мыслей? – кисло высказал я предположение.
– Совершенно верно, – кивнул Учитель Ван. – Ты сегодня на удивление прозорлив. Сейчас начнешь, а годика через три, глядишь, и очистишь котелок.
– Три года!? – воскликнул я в ужасе. – Почему так много?
– Ну так ведь ты уже не мальчик, милый человек. Представляешь, сколько у тебя хлама внутри скопилось? – терпеливо пояснил Ван Хунцзюнь. – Бьюсь об заклад, ты не помнишь даже десятой доли всех своих обид, недоразумений, унижений, планов кровной мести и прочего, и прочего. Постепенно все это дерьмо будет всплывать в твоей памяти, а ты знай себе махай лопатой и выгребай его наружу. Когда почувствуешь свободу от прошлого, когда станешь внутри пустым, тогда и поймешь, как сильно изменился. Ты ощутишь в себе дыхание Дао и станешь на шажок ближе к бессмертию.
– А с чего начинать-то? – уныло поинтересовался я, не в силах даже вообразить ужасающий объем подобной работы. – За какую ниточку тянуть?
– Начнешь с того, что сейчас отправишься с Сун Лимин в одну уютную пещеру в горах, недалеко от деревни. Там в тишине и покое потянешь за первое неприятное воспоминание, что придет тебе в голову. Попробуешь пережить его заново, со всеми эмоциями, соплями и слезами. А когда почувствуешь, что наигрался, простишь и высвободишь. Потом примешься за следующее – и так до бесконечности. Все понятно?
– Будем считать, что да, – произнес я тоном человека, приговоренного к пожизненному заключению. Не дожидаясь от Учителя коронного восклицания «Zai jian!», я встал из-за чайного стола и поплелся к выходу. Сун Лимин последовала за мной.
– А без пещеры нельзя обойтись? – осторожно поинтересовался я, когда мы вышли из дома. – Может, лучше на берегу пруда предаться воспоминаниям?
– Без пещеры никак нельзя, – вздохнула Сун Лимин и серьезно на меня посмотрела. – Пещера в горах – это точка, где Небо соединяется с Землей. Там сходятся воедино прошлое, настоящее и будущее. Помнишь, куда коза Амалфея принесла новорожденного Зевса, чтобы того не съел отец Уран?
– Не помню, но догадываюсь, что именно в пещеру.
– Совершенно верно. А что случилось с Зевсом, пока «нянюшка» несла его в убежище? Он потерял пупок. Это символически означает прерывание связи времен, освобождение от прошлого. Потом Зевс вырос и победил отца, который олицетворял собой Хаос. И установил власть Хроноса, то есть порядка. Но пока Зевс рос в пещере, с ним происходили тайные изменения, неподвластные разуму. Потому что пещера – это всегда тайна сокровенная. Что там творится, нам не дано понять, но в ее глубине всегда зарождается что-то новое. В общем, лучшего места для пересмотра собственной жизни не найдешь. Я тебя убедила?
– Вообще-то не очень, – честно признался я. – Но раз говоришь, что надо именно так, поверю тебе на слово.
– За что тебя люблю, так это за уступчивость, – улыбнулась китаянка.
– Конечно, – хмыкнул я. – Больше-то меня любить не за что…
К счастью, пещера оказалась не слишком высоко в горах – у меня даже не сбилось дыхание, пока я карабкался вслед за Сун Лимин. Да и холм был не такой крутой, как накануне. Правда, от деревни до него было не меньше получаса ходьбы; к тому же, по дороге мы несколько раз меняли направление. Но мне доставляло удовольствие знакомиться со здешней местностью, и если б не жара да не боль в ноге, прогулка вообще получилась бы сказочной.
Пещера оказалась сухая, прохладная и довольно высокая: я мог в ней стоять, не доставая головой до свода. А вытянувшись лежа на «полу», мне не пришлось сгибать ноги в коленях. Солнечного света было достаточно, чтобы освещать внутреннее пространство, и меня это несказанно радовало: я видел, что по стенам не висели летучие мыши, в углах не копошились коварные тарантулы и на камнях не лежали, свернувшись клубком, змеи с раздвоенным языком. Опасность быть укушенным ядовитой тварью мне вроде не угрожала.
Я наделся, что Сун Лимин останется со мной, пока я буду выполнять задание. Но не успели мы добраться до места, как ей позвонили и попросили срочно прийти к Сяочжу. «Там произошло что-то исключительно важное, – объяснила китаянка, закончив разговор по телефону. – Судя по голосу Го Сидэ, скорее хорошее, нежели наоборот». Взяв с меня слово, что я не заблужусь по дороге домой, моя попутчица махнула рукой и побежала в деревню. А я, скрестив ноги, сел посреди пещеры. Мне предстояло зайти в отсек памяти, где хранились безотрадные воспоминания, и мысленно прогуляться по самым болезненным событиям моей жизни. Занятие
