пошёл ты! – кричит ему Роман и просыпается от этого раздражения.
Некоторое время он лежит с закрытыми глазами, но без сна. «Господи, – думает он, – я виделся
с ним и снова не покаялся. Почему же я не могу покаяться ему даже во сне?»
358
Сегодня трудно понять, чего в его жизни больше – горя или счастья.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Дымное время
И этой весной по радио и телевизору, как обычно каждый год, предупреждают о том, чтобы
люди в степи и в лесу были осторожны с огнём. Однако пожаров эти обращения не
предотвращают. К середине очень сухой весны в области насчитывается сорок крупных
зарегистрированных очагов. Дымом окутана вся область. На помощь приезжают пожарные всех
сибирских городов, но с огнём, как с последствием великой людской дурости, совладать не могут.
По радио в эти дни много рассказывают о том, как обычно возникают пожары. Как не поразиться
рассказу об одном человечке, который шёл по лесу и, забавляясь, время от времени бросал по
сторонам горящие спички? Видимо, спичек в его коробке было немало, потому что он поджёг лес
на громадной территории! Сила таких уродов велика – достаточно нескольких человек, чтобы с
ними не справились пожарные всей страны. Всю холодную, пронзительную зиму ждали ласкового
тепла и красивой весны, а чего дождались? Сейчас бы после стылой зимы солнышком погреться,
подставив ему лицо и плечи, а вместо этого мы устраиваем себе душегубку, уничтожая при этом
лес, ягоды, грибы…
Вместо пятнадцати градусов тепла, обещаемых в эти дни синоптиками, температура на самом
деле едва поднимается выше нуля. Солнце по утрам тяжело вздымается красным зловещим
шаром и в течение дня, как ни силится, не может побелеть. Светлей всего солнечное пятно в
зените, потому что дым лежит пластом у самой земли и пробивается только отвесными лучами.
Состояние у людей подавленное. Этот дым хочется как-то преодолеть, потому что он
совершенно противоестественный, лишний. Но как его преодолеешь? Пытаться не замечать?
Попробуй не заметить, если он искажает весь мир.
От Нины приходит письмо: сдав сессию на этот раз быстрее, чем обычно, она едет к родителям
за Машкой. Так они и планировали: у родителей она поживёт с недельку, а потом Роман приедет за
ними.
Начальник группы подстанций Матвейчик Игорь Александрович, заранее предупреждённый
Романом о своём кратком отъезде, присылает ему на замену электрика с соседней подстанции.
Роман помогает хотя бы минимально обустроиться тому в маленькой комнате связи, передаёт, как
требует того Матвейчик, по списку всё оборудование.
День накануне отъезда тусклый от дыма, а сумерки грязные. Вечер ранний и болезненный. К
Тоне можно пойти сегодня и пораньше. Под вечер тянет ветром, поднимающим кое-где даже
облака пыли, но дыма он не разгоняет. Куда его разгонишь, если всюду дым, если ветер – это тот
же дым, только в движении? Спускаясь к селу, Роман видит, как за Ононом запылали склоны сопок.
Горит трава, огонь волной идёт по склону, потом ныряет в овраг к березнячку с кустарником, и дым
валит оттуда ещё гуще. Значит, грибов там в этом году можно не ждать: всё будет черно и
обуглено. Хорошо ещё, если огонь идёт по низу, по палым листьям, не трогая стволов берёзок.
Потушить низовой пожар не трудно, но кто начнёт, кто распорядится? За Ононом уже территория
другого района. И к тому же, как раз по этому полыхающему месту проходит граница двух хозяйств.
Наверняка там просто не могут поделить этот пожар, если только знают о нём.
Во встрече с Тоней некоторая грустинка. Однако, к удивлению Романа, Тоня печальна не
столько оттого, что после приезда Смугляны они уже не смогут встречаться так легко и часто,
сколько оттого, что он сейчас уезжает на несколько дней. Это первое обстоятельство кажется ей
важнее второго, более худшего и более продолжительного.
Возвращаясь через три часа домой, Роман, оглядываясь, видит тот же пожар за рекой,
уходящий дальше по сопкам. Эх, человек-человечишко, когда же ты ума-то наберёшься? Как много
в тебе глупости – не дым это вокруг нас, а сама взвихрившаяся глупость. Вот таков он нынче, дым
нашего отечества.
В эту ночь, когда вокруг подстанции тусклая темень, пахнущая гарью, страшно спать в сухом
деревянном доме. Прежде чем лечь, Роман несколько раз выходит на крыльцо и принюхивается.
Запах гари столь ощутим, что кажется, будто горит где-то совсем рядом. А что если огонь, так же
как за рекой, уже бежит по сухой траве, уже поднимается по ближнему, невидимому склону?
Уснёшь и не заметишь, как он подойдёт к сухому штакетнику, затлеет на досках гаража, где
мотоцикл и канистра с бензином. А тут и до дома недалеко. Роман видел такие пожары – при
хорошем ветре дома сгорают так быстро, что люди не успевают проснуться и убежать. А за стенкой
ещё один человек – приезжий сменный дежурный. И никто тебя здесь не предупредит. .
Единственно, что не даёт поверить в эту возможность – это мысль, что молния в одно дерево два
раза не бьёт. Его конец не может быть таким, как у родителей.
359
* * *
В городе дым ещё гуще, чем в степи. Высокие дома уныло стоят во мраке и стылости.
Оказавшись в Чите, Роман не может не зайти к Ирэн, чтобы взглянуть на ребятишек, хотя это
кажется ему больше обязанностью, чем желанием. Любопытства узнать, как обстоят дела в его
прошлой жизни и какими стали дети, куда больше, чем тоски по ним. Как ни грустно, но Юрка с
Серёнькой уже заслонены Машкой и ребёнком, который пока что в тугом животе Нины. Отцовские
чувства, вполне реализуемые дома, кажется, боольшего и не требуют.
В универмаге Ирэн нет. В её музыкальном отделе поясняют, что у Мерцаловой Ирины сегодня
выходной. Сразу без предупреждения идти домой как-то неловко. Пытаясь найти хоть один
исправный телефон-автомат, Роман всё ближе подходит к дому, но позвонить так и не получается.
Проще уж дойти, чем бегать по всем будкам с оторванными трубками.
Открыв дверь, Голубика в первом порыве делает шаг навстречу ему и тут же будто на что-то
натыкается. Но это небольшое движение выдаёт её всю. На бывшей жене, кажется, лишь
похорошевшей за это время, знакомый яркий передник, а руки розовые и мокрые. Пахнет бельём,
которое кипятится в баке на кухне.
– Пучкаюсь вот, – запросто поясняет она, неожиданно использовав деревенское слово, – на
этих чад не настираешься… Весна, они день-деньской на улице. Ты, наверное, опять зашёл на них
посмотреть?
Она
