— Я не разбираюсь в божественном провидении, инар, как в предмете истинной любви… Но для высших нашего мира истинная пара — это совместимость на ментальном, физическом, эмоциональном и психическом, не говоря уже о магическом уровнях более 90 %. Понимаю, что для многих из вас это может звучать прозаично или даже цинично, но такова правда нашего мира. Могу лишь сказать, что ещё не слышал об истинных парах, в которых бы не было любви. Правда, и таких пар совсем не много.
— Благодарю, магистр дан Шасс, теперь все понятно, — со смущением удалось справиться, к тому, же, судя по заинтересованным лицам не только девушек, но и некоторых парней, знали о подобном далеко не все. Или же просто успешно забыли, не придавая особого значения.
— Что ж, прекрасно. В таком случае вернёмся к основной нашей теме. Сегодня мы поговорим о первом пересечении иршасов с расами этого мира и о пакте ненападения с княжествами вампиров.
Пара шла своей чередой. Беспокойство за собственную оплошность постепенно улеглось.
Нельзя же знать все, в самом-то деле. К тому же, брачные обязательства — последнее, что будет интересовать её в ближайшие лет семь. Найти бы наконец мать, и отца…
«Ну-ну, милая… Вы, смертные, так забавно пытаетесь расписать свою жизнь, что просто смех разбирает», — прохладный голос шепотом могил ударил по нервам, чуть не заставив подскочить посреди людного коридора на перемене.
— Господин мой Ши? — чуть не сказала вслух.
Пришлось срочно отойти в сторону, потому что голова резко закружилась. А сердце застучала — слишком радостно, захлёстывая возбуждением и восторгом. Не показалось. Не забыл. Не привиделось. Её сказка… её кусочек, только её.
Смех разбился дождевыми каплями. Божеству явно было весело.
— Ни секунду не жалею, что ты достучалась до меня, маленькая жрица. Но сейчас, увы, я по делу. Ничему не удивляйся…
В коридоре взвился огненным сгустком чей-то магический посланник.
— Огневики. Совсем обнаглели!
— Да чтоб вам в сессию с защитниками экзамен сдавать!
— Не отвлекайся! У меня не так много времени. Сегодня у тебя будет тяжелый день, шайнэ.
— Как вы меня назвали?
— Потом, — отмахнулся нетерпеливо, это чувствовалось в мысленном разговоре. Его мимика, его жесты. Словно божество было совсем рядом, — сегодня запомни одно — к кому бы тебя внезапно не повлекло — не верь своим чувствам. Не бывает ничего внезапного — это всегда является следствием какого-либо воздействия. И пеняй на себя, если не последуешь моему приказу.
Ах, так это приказ… Характер у него не сахарный. Впрочем, чего ожидать от того, кто пробыл в небытие тысячи лет?
Но это не значит, что не стоит прислушиваться к дельному совету.
— Иди. Тебя уже ждут.
— Гэсподин, а вы… нашли второго Палача?
Пауза разрослась тишиной.
— Нашел. Все, что нужно я нашел, — сухой смешок, — скажи ему, что когда надоест изображать бешеного пса на поводке, может обращаться за помощью. Он знает, что я потребую. И скажи, что своей гордостью он ставит под удар всех, кем дорожит.
Втягиваете в чужие разборки? Да уж. На свою голову ты, Рин, сюда явилась. Словно боги дорожки умостили и пинком отправили. Или… один конкретный?
Но прежде, чем подозрения угнездились, чужое присутствие исчезло, снова и не было, снова возвращая в шумящий коридор.
Вот же… АгзИеп дгез!
Взгляд на огромные настенные часы подтвердил, что она может опоздать, если не поторопиться. А опоздания им противопоказаны…
Теперь ей придется поторопиться… Сердце от быстрого бега по коридорам уже не выпрыгивало из груди, дыхание только немного сбилось — результаты жестких тренировок сказывались, хотя она и плелась со своими результатами в самом конце. А все треклятая змеиная сущность. Что будет, если она так и не появится? Рин отгоняла от себя эти мысли, не делясь своей тревогой даже с Лэйри, вот только они от этого никуда не исчезали. Что, если она никогда не станет полноценным иршасом? Останется полукровкой, слабой и бесполезной? Дыхание в очередной раз перехватило от ужаса, даже то, что её ценный дар в любом случае останется при ней, как-то забылось.
Перед знакомым кабинетом декана пришлось выпрямиться, выравнивая дыхание и одергивая форму. Пальцы привычно коснулись панели на стене, отозвавшейся звоном.
— Войдите, — ровный механический голос.
— Инар Дейирин Атран по вашему приказу прибыла!
— Вольно, инар.
Риян дан Шасс выглядел каким-то уставшим даже для декана военного факультета. Словно не спал, не ел и даже не присел. В чужих глазах тлела тщательно скрываемая тревога и досада. Напротив него в кресле сидел высокий иршас с роскошной пепельной гривой волос. Вот он оборачивается на незнакомый голос, приподнимает голову… и весь мир суживается до сверкающих чистым расплавленным золотом глаз. Она почти не разбирает, что тот говорит — какое-то банальное приветствие, строчки ровно по этикету.
Голова кружится. А сердце раз за разом словно нанизывают на иглу. Эскайр, так вот, что ты имел в виду? Не спутать это дикое, безумное, почти животное влечение к незнакомцу с любовью? Или вовсе не поддаться ему?
Но зачем? Когда уже все ясно, когда вот же он — единственный, любимый, ненаглядный и такой родной. Ведь она же верила, искала, и все лгали мастера про истинные пары, теперь она точно знает
— они есть!
— Инар Дейирин, что с вами? Дейирин? — какой противный, резкий голос…
Он хочет их разлучить?
Сердце замерло в страхе. Только бы не это. А она… слишком слабая, слишком беззащитная. Шипение срывается с губ, и по рукам отблесками ползет чешуя. Ругань на грани сознания, выворачивающая боль в суставах. Все тело уже горит огнем — и не от страсти, а от боли — пронзительной, острой, непрерывной. Отчаянный крик, смешанный с шипением. Поволока перед глазами, где пляшут, расцветая, то ли звезды, то ли глюки.
Потому что мужчина, такой близкий и желанный, обернулся пепельным иршасом с золотыми полосами, и сейчас что-то яростно шипит куратору, который снова встал между ними. Но она теперь сильная! Сейчас она оттолкнет эту преграду, сейчас… только отчего рука не поднимается?
Мир кружится все сильнее и сильнее, и опускается тьма. Такая холодная и ясная, она облегчает боль, проясняется сознание, чтобы ядовито ударить голосом куратора прямо в голове.
«Очень плохо, данэ Дейирин, я недоволен. Вы так легко подчинились наведенному чувству, при этом спровоцировав себя на оборот. Правда, мы не могли предусмотреть некоторых деталей… Давайте, возвращайтесь в тело и приходите в себя, вас ждет масса сюрпризов».
Любопытство, видимо, родилось вперед нее. Впрочем, чувство вины также присутствовало. Тело ныло, зудело и казалось совершенно чужим. Ещё противнее было то, что веки не желали подниматься, будто на них гири свинцовые положили.
Она хотела шевельнуть ногами, но вместо этого раздался жуткий грохот, шуршание и звук падения, вместе с емкой, но смачной руганью.
— Молодец, малышка, — шепнули вдруг на ухо, заставляя вздрогнуть.
От него пахло знакомым мглистым холодом и отчего-то — огнем и домом. Капелькой смятения, смешанного с беспокойством, и — обрушившейся на голову — невероятной, щемящей нежностью.
— Только обернулась, а уже победила в честном поединке своего декана, который в данный момент пытается выползти из-под твоего хвоста, — со смешком заметил все тот же голос, даже не думая придерживаться официальной линии поведения.
Хвост? Она… обернулась?
— Обернулась, — процедил голос дан Шасса.
Судя по всему, тот все-таки поднялся, направившись к столу.
И тут, словно гром с неба, обрушилось воспоминанием — слишком соблазнительный запах, сводящее с ума вожделение, оборот…
— Просстите… — вышло жалко и неуверенно.
Впрочем, взять себя в руки быстро бы все равно не получилось. Пепельноволосый мужчина помог ей подняться, проявив недюженную силу даже в человеческом обличье, и усадил на весьма удобный стул, словно специально созданный для существ с длинным хвостом. Впрочем, скорее всего так и было, вряд ли декан дан Шасс проводил все время в человеческом обличье.
