14 октября 1923
«Брожу — не дом же плотничать…»
Брожу — не дом же плотничать,Расположась на росстани!Так, вопреки полотнищамПространств, треклятым простыням
Разлук, с минутным баловнемКрадясь ночными тайнами,Тебя под всеми ржавымиФонарными кронштейнами —
Краем плаща… За стойками —Краем стекла… (Хоть краешкомСтекла!) Мертвец настойчивый,В очах — зачем качаешься?
По набережным — клятв озноб,По загородам — рифм обвал.Сжимают ли — «я б жарче сгреб»,Внимают ли — «я б чище внял».
Все ты один, во всех местах,Во всех мастях, на всех мостах.Моими вздохами — снастят!Моими клятвами — мостят!
Такая власть над сбивчивымЧислом у лиры любящей,Что на тебя, небывший мой,Оглядываюсь — в будущее!
16 октября 1923
Око
Фонари, горящие газом,Леденеющим день от дня.Фонари, глядящие глазом,Не пойму еще — в чем? — виня,Фонари, глядящие нáземь:На младенцев и на меня.
23 октября 1923
«Люблю — но мука еще жива…»
Люблю — но мука еще жива.Найди баюкающие слова:
Дождливые, — расточившие всéСам выдумай, чтобы в их листве
Дождь слышался: то не цеп о сноп:Дождь в крышу бьет: чтобы мне на лоб,
На гроб стекал, чтобы лоб — светал,Озноб — стихал, чтобы кто-то спал
И спал…Сквозь скважины, говорят,Вода просачивается. В рядЛежат, не жалуются, а ждутНезнаемого. (Меня — сожгут).
Баюкай же — но прошу, будь друг:Не буквами, а каютой рук:
Уютами…
24 октября 1923
«Ты, меня любивший фальшью…»
Ты, меня любивший фальшьюИстины — и правдой лжи,Ты, меня любивший — дальшеНекуда! — За рубежи!
Ты, меня любивший дольшеВремени. — Десницы взмах!Ты меня не любишь больше:Истина в пяти словах.
12 декабря 1923
«Оставленного зала тронного…»
Оставленного зала тронногоСтолбы. (Оставленного — в срок!)Крутые улицы наклонныеСтремительные как поток.
Чувств обезумевшая жимолость,Уст обеспамятевший зов.— Так я с груди твоей низринуласьВ бушующее море строф.
Декабрь 1923
Двое
«Есть рифмы в мире сём…»
Есть рифмы в мире сём:Разъединишь — и дрогнет.Гомер, ты был слепцом.Ночь — на буграх надбровных.
Ночь — твой рапсодов плащ,Ночь — на очах — завесой.Разъединил ли б зрящЕлену с Ахиллесом?
Елена. Ахиллес.Звук назови созвучней.Да, хаосу вразрезПостроен на созвучьях
Мир, и, разъединен,Мстит (на согласьях строен!)Неверностями женМстит — и горящей Троей!
Рапсод, ты был слепцом:Клад рассорил, как рухлядь.Есть рифмы — в мире томПодобранные. Рухнет
Сей — разведешь. Чтó нуждВ рифме? Елена, старься!…Ахеи лучший муж!Сладостнейшая Спарты!
Лишь шорохом древесМиртовых, сном кифары:«Елена: Ахиллес:Разрозненная пара».
30 июня 1924
«Не суждено, чтобы сильный с сильным…»
Не суждено, чтобы сильный с сильнымСоединились бы в мире сем.Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,Брачное дело решив мечом.
В братственной ненависти союзной— Буйволами! — на скалу — скала.С брачного ложа ушел, неузнан,И неопознанною — спала.
Порознь! — даже на ложе брачном —Порознь! — даже сцепясь в кулак —Порознь! — на языке двузначном —Поздно и порознь — вот наш брак!
Но и постарше еще обидаЕсть: амазонку подмяв как лев —Так разминулися: сын ФетидыС дщерью Аресовой: Ахиллес
С Пенфезилеей.О вспомни — снизуВзгляд ее! сбитого седокаВзгляд! не с Олимпа уже, — из жижиВзгляд ее — все ж еще свысока!
Что ж из того, что отсель одна в немРевность: женою урвать у тьмы.Не суждено, чтобы равный — с равным…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Так разминовываемся — мы.
3 июля 1924
«В мире, где всяк…»
В мире, где всякСгорблен и взмылен,Знаю — одинМне равносилен.
В мире, где стольМногого хощем,Знаю — одинМне равномощен.
В мире, где всё —Плесень и плющ,Знаю: одинТы — равносущ
Мне.
3 июля 1924
Остров
Остров есть. Толчком подземнымВыхвачен у Нереид.Девственник. Еще никем неВыслежен и не открыт.
Папоротником бьет и в пенеПрячется. — Маршрут? Тариф?Знаю лишь: еще нигде неЧислится, кроме твоих
Глаз Колумбовых. Две пальмы:Явственно! — Пропали. — ВзмахКондора…(В вагоне спальном— Полноте! — об островах!)
Час, а может быть — неделяПлаванья (упрусь — так год!)Знаю лишь: еще нигде неЧислится, кроме широт
Будущего…
5 июля 1924
Под шалью
«Над колыбелью твоею — где ты…»
Над колыбелью твоею — где ты? —Много, ох много же, будет пето.
Где за работой швея и мать —Басен и песен не занимать!
Над колыбелью твоею нищейМногое, многое с Бога взыщем:
Сроков и соков и лет и зим —Много! а больше еще — простим.
Над колыбелью твоей бесправнойМногое, многое станет явным,
Гласным: прошедшая сквозь тела. . . . . .— чем стала и чем была!
Над колыбелью твоею скромнойМногое, многое Богу вспомним!
— Повести, спящие под замком, —Много! а больше еще — сглотнем.
Лишь бы дождаться тебя, да лишь бы…Многое, многое станет лишним,
Выветрившимся — чумацкий дым!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Всё недававшееся — моим!
5 августа 1924
«Запечатленный, как рот оракула…»
Запечатленный, как рот оракула —Рот твой, гадавший многим.Женщина, чтó от дозору спряталаМеж языком и нёбом?
Уж не глазами, а в вечность дырамиОчи, котлом ведёрным!Женщина, яму какую вырылаИ заложила дёрном?
Располагающий ста кумирнямиИдол — не столь заносчив.Женщина, чтó у пожара вырвалаНег и страстей двунощных?
Женщина, в тайнах, как в шалях, ширишься,В шалях, как в тайнах, длишься.Отъединенная — как счастливица —Ель на вершине мглистой.
Точно усопшую вопрошаю,Душу, к корням пригубившую…Женщина, чтó у тебя под шалью?— Будущее!
8 ноября 1924
«Так — только Елена глядит над кровлями…»
Тáк — только Елена глядит над кровлямиТроянскими! В столбняке зрачковЧетыре провинции обескровленоИ обезнадежено сто веков.
Тáк — только Елена над брачной бойнею,В сознании: наготой моейЧетыре Аравии обеззноеноИ обезжемчужено пять морей.
Táк только Елена — не жди заломленныхРук! — диву дается на этот ройПрестолонаследников обездомленныхИ родоначальников, мчащих в бой.
Тáк только Елена — не жди взыванияУст! — диву дается на этот ровПрестолонаследниками заваленный:На обессыновленность ста родов.
Но нет, не Елена! Не та двубрачнаяГрабительница, моровой сквозняк.Какая сокровищница растраченаТобою, что в очи нам смотришь — тáк,
Как даже Елене за красным ужиномВ глаза не дерзалось своим рабам:Богам. — «Чужеземкою обезмуженныйКрай! Всё еще гусеницей — к ногам!»
11 ноября 1924
