St. Gilles-sur-Vie (Vendée)
Апрель 1926
Юноше в уста
Юноше в уста— Богу на алтарь —Моря и пескаПену и янтарь
Влагаю.Солгали,Что мать и сын!МладаяСедаяМорскаяСинь.
Крив их словоряд.День их словарю!Пенка говорят.Пена говорю —
Знак — пó синю бел!Вопль — пó белу бей!Что перекипелСливочник морей.
Бой или «баю»,Сон или… а всё ж —Мать, коли пою,Сын, коли сосешь —
Соси же!Не хижинРоссийских — царь:Рожок плаксивый.Руси — янтарь.
Старая любовь —Море не Руси!Старую любовьЗаново всоси:
Ту ее — давно!Ту ее — шатра,Всю ее — от доКия — до Петра.
Пей, не обессудь!С бездною кутеж!Больше нежель грудь —Суть мою сосешь:
Лоно — смену —Оно — вновь:Моря пену,Бора кровь.
Пей, женоупруг!Пей, моя тоска!Пенковый мундштукЖенского соскаСтóит.
Сто их,Игр и мод!
Мать — кто пóитИ поет.
29 мая 1928
Медон
Разговор с гением
Глыбами — лбуЛавры похвал.«Петь не могу!»— «Будешь!» — «Пропал,
(На толокноПереводи!)Как молоко —Звук из груди.
Пусто. Сухá.В полную веснь —Чувство сука».— «Старая песнь!
Брось, не морочь!»«Лучше мне впредь —Камень толочь!»— «Тут-то и петь!»
«Чтó я, снегирь,Чтоб день-деньскойПеть?»— «Не моги,Пташка, а пой!
Нá зло врагу!»«Коли двух строкСвесть не могу?»— «Кто когда — мог?!» —
«Пытка!» — «Терпи!»«Скошенный луг —Глотка!» — «Хрипи:Тоже ведь — звук!»
«Львов, а не женДело». — «Детей:Распотрошен —Пел же — Орфей!»
«Так и в гробу?»— «И под доской».«Петь не могу!»— «Это воспой!»
Медон, 4 июня 1928
«Чем — не боги же — поэты…»
Чем — не боги же — поэты!Отблагодарю за это— Длящееся с Рождества —Лето слуха и ответа,Сплошь из звука и из света,Без единственного шва
Ткань, наброшенную свыше:С высоты — не верь, что вышлаВся — на надобы реклам! —Всей души твоей мальчишьей —Нá плечи — моим грехамИ годам…
Июнь 1928
«Всю меня — с зеленью…»
Всю меня — с зеленью —Тех — дрём —Тихо и медленноСъел — дом.
Ту, что с созвездиямиРосла —Просто заездилиКак осла.
Ту, что дриадоюЛес — знал.
Июнь 1928
«Лес: сплошная маслобойня…»
Н.П.Г. — в память наших лесов
Лес: сплошная маслобойняСвета: быстрое, рябое,Бьющееся, как Ваграм.Погляди, как в час прибояЛес играет сам с собою!
Так и ты со мной играл.
1928
Наяда
Проходи стороной,Тело вольное, рыбье!Между мной и волной,Между грудью и зыбью —
Третье, злостная граньДружбе гордой и голой:Стопудовая даньПустяковине: полу.
Узнаю тебя, клин,Как тебя ни зови:В море — ткань, в поле — тын,Вечный третий в любви!
Мало — злобе людскойПрава каменных камер?Мало — деве морскойМоря трепетной ткани?
Океана-ОтцаНеизбывных достатков —Пены — чудо-чепца?Вала — чудо-палатки?
Узнаю тебя, гад,Как тебя ни зови:В море — ткань, в горе — взгляд, —Вечный третий в любви!
Как приму тебя, бой,Мне даваемый глубью,Раз меж мной — и волной,Между грудью — и грудью…
— Нереида! — Волна!Ничего нам не надо,Что не я, не она,Не волна, не наяда!
Узнаю тебя, гроб,Как тебя ни зови:В вере — храм, в храме — поп, —Вечный третий в любви!
Хлебопек, кочегар, —Брак без третьего мéжду!Прячут жир (горе бар!)Чистым — нету одежды!
Черноморских чубóв:— Братцы, голые топай! —Голым в хлябь и в любовь,Как бойцы Перекопа —
В бой…Матросских сосковРябь. — «Товарищ, живи!»…В пулю — шлем, в бурю — кров:Вечный третий в любви!
Побережья бродяг,Клятвы без аналоев!Как вступлю в тебя, брак,Раз меж мною — и мною ж —
Чтó? Да нос на тени,Соглядатай извечный —(Свой же). Всё, что бы ни —Что? Да всё, если нечто!
Узнаю тебя, бic,[8]Как тебя ни зови:Нынче — нос, завтра — мыс, —Вечный третий в любви!
Горделивая матьНад цветущим отростком,Торопись умирать!Завтра — третий вотрется!
Узнаю тебя, смерть,Как тебя ни зови:В сыне — рост, в сливе — червь:Вечный третий в любви.
Понтайяк, 1 августа 1928
Плач матери по новобранцу
Уж вы, батальоны —Эскадроны!Сынок порожённый,Бе — ре — женый!
Уж ты по младенцу —Новобранцу —Слеза деревенска,Океанска!
В который раз вспóротЖивот — мало!Сколько б вас, Егорок,Ни рожала —
Мало! Мои сучья!Крóвь чья? Сóль чья?Мало! Мала куча:Больше! Больше!
Хоша б целый городСклала — живы!Сколько б вас, Егорок,Ни ложила —
В землю. Большеротый,Башка — вербойВьется. Людям — сотый,А мне — первый!
Теки, мои соки,Брегá — через!Сосцы пересохли —Очам — чéред!
Реви, долговласа,По армейцу!Млецом отлилася —Слезой лейся!
1928
Маяковскому
«Чтобы край земной не вымер…»
Чтобы край земной не вымерБез отчаянных дядéй,Будь, младенец, Володимир:Целым миром володей!
«Литературная — не в ней…»
Литературная — не в нейСуть, а вот — кровь пролейте!Выходит каждые семь дней.Ушедший — раз в столетье
Приходит. Сбит передовойБоец. Каких, столица,Еще тебе вестей, какойЕще — передовицы?
Ведь это, милые, у нас,Черновец — милюковцу:«Владимир Маяковский? Да-с.Бас, говорят, и в кофте
Ходил»…Эх кровь-твоя-кровца!Как с новью примириться,Раз первого ее бойцаКровь — на второй странице(Известий.)
«В сапогах, подкованных железом…»
«В гробу, в обыкновенном тeмном костюме, в устойчивых, гpyбых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции».
(«Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.)
В сапогах, подкованных железом,В сапогах, в которых гору брал —Никаким обходом ни объездомНе доставшийся бы перевал —
Израсходованных до сияньяЗа двадцатилетний перегон.Гору пролетарского Синая,На котором праводатель — он.
В сапогах — двустопная жилплощадь,Чтоб не вмешивался жилотдел —В сапогах, в которых, понаморщась,Гору нес — и брал — и клял — и пел —
В сапогах и до и без отказуПо невспаханностям Октября,В сапогах — почти что водолаза:Пехотинца, чище ж говоря:
В сапогах великого похода,На донбассовских, небось, гвоздях.Гору горя своего народаСтапятидесяти (Госиздат)
Миллионного… — В котором родеСвоего, когда который год:«Ничего-де своего в заводе!»Всех народов горя гору — вот.
Так вот в этих — про его Рольс-РойсыГоворок еще не приутих —Мертвый пионерам крикнул: Стройся!В сапогах — свидетельствующих.
«И полушки не поставишь…»
