-Кошерную пищу, да, - Мирьям наклонилась и поправила холщовый чепец Дианы, из-под которого
виднелись рыжие кудри. «Дядя Тедди, - она подмигнула девушке, - построил мне отдельный дом,
небольшой, со своей кухней».
Диана открыла рот и закрыла его - они поднимались по тропинке к дому ди Амальфи, внизу
плескалась река, над их головами метались стрижи.
-Это же очень дорого, - восхищенно сказала Диана.
Мирьям рассмеялась: «Я все-таки теща дяди Тедди, не чужой человек».
Девочка помолчала. Небрежно подкинув носком черной туфли камешек, Диана поинтересовалась:
«Бабушка Мирьям, а здесь, в Лондоне, вы были в синагоге?»
-Конечно, - отозвалась Мирьям, - она здесь очень красивая, большая, на Дьюкс-плейс. Когда твой
дедушка Аарон из Южной Америки до Лондона добрался, он туда на раввинский суд приходил. Но
сейчас там главный раввин другой, рав Соломон Гиршель. Я у него дома обедала, когда мы в
Лондон приехали. Пойдем, - она погладила девочку по голове, - видишь, и посуду привезла, и
даже противни новые, так, что и в Озерном Краю голодать не буду.
-И вы куриц сами режете, - Диана покачала головой. «Хотя мы с Евой тоже все умеем, мы в приюте
готовим, дома, в Лидсе».
Они зашли в кованую калитку, запахло цветами. Диана, взглянув на ухоженные клумбы,
повторила: «Дьюкс-плейс. Раввин Гиршель». Письмо от деда, полученное еще зимой, она зашила
в потайной, искусно вделанный в подол платья, карман.
-Теперь, - сказала себе Диана, открывая тяжелую, дубовую дверь дома, - осталось добраться до
Лондона. Ничего, - тонкие губы улыбнулись, - двадцать пять миль до города, ходит почтовая
карета. Придумаю что-нибудь.
Бабушка Тео выглянула в переднюю, и велела: «Уложите Тони, и все за стол. Сегодня форель в
белом соусе и салат».
Диана, наклонив голову, полюбовалась собой в большом, венецианском зеркале. Прозрачные,
зеленые глаза невинно смотрели куда-то вдаль. Она еще раз пообещала: «Придумаю».
Огромный, высокий дуб шелестел зелеными листьями, жужжали пчелы, с полей пахло сеном.
Девочка, - высокая, в светлом, простом платье, с заплетенными в косы каштановыми волосами,
наклонилась и погладила белую, мраморную плиту. Крест был тонким, едва видным. «Констанца
ди Амальфи, - было высечено на камне. «Omnia vincit amor».
-У меня все хорошо, бабушка, - ласково сказала Тони. «Я здесь останусь, с дедушкой Джованни и
бабушкой Изабеллой. И бабушка Мари-Анн мне пишет, из Парижа. Ты спи, - она улыбнулась и
стерла крохотную слезинку со щеки, - спи спокойно. Мама Тони и папа Элайджа в Бостоне
похоронены, и дедушка Стивен там. Я люблю тебя, бабушка». Она оглянулась, - прадед был еще в
церкви. Присев на свежую, зеленую траву, девочка вздохнула.
Мари-Анн приехала из Парижа в начале лета. Она гуляла с Тони, рассказывала ей о деде. Тони, как-
то раз, подумав, спросила: «Бабушка, а как же это? - девочка покраснела, - вы не обижались, что
дедушка и бабушка Констанца..., - Тони не закончила и смутилась.
-Мы с твоей бабушкой Констанцей, - сухая, еще сильная рука Мари-Анн погладила ее по голове, - в
одной комнате жили, и один кусок хлеба на двоих делили, милая. «Видела ты, что на могиле ее
написано: «Любовь побеждает все». Дед твой - он умел любить, редко, кого Господь таким даром
награждает, - пожилая женщина вздохнула. «Разве можно обижаться, когда такого человека
любят? Он не мне принадлежал, милая, а всему миру».
Дедушка Теодор показал ей старый, потрепанный блокнот. Тони, заворожено, спросила: «Это
дедушка Антуан сам писал?»
-Да, - кивнул Теодор. Он и бабушка Тео рассказывали ей о Париже. Тони, сейчас, поднимаясь,
решила: «Поеду туда, когда вырасту». Она пригляделась и увидела всадников у ограды кладбища.
Двое юношей спешились. Тони, выйдя наружу, посмотрев на них, смело сказала: «Здравствуйте, я
Антония Кроу. А вы, должно быть, Бенедикт, - она протянула руку темноволосому юноше, - мы
получили письмо, что вы приедете. А где бабушка Марта?»
Бен смешливо пожал маленькую, но твердую ладошку. Девчонка взглянула на него лазоревыми
глазами. Вздернув подбородок, она повернулась ко второму юноше: «А вы кто?»
-А я, - он изящно поклонился, - я, мисс Кроу, лорд Джон Холланд, граф Хантингтон, наследный
герцог Экзетер, к вашим услугам.
-Очень длинно вас зовут, - Тони хихикнула. «Дедушка Джованни в церкви, - она указала на
открытые двери и внезапно добавила: «Я знаю, мистер Кроу, здесь ваша мама похоронена, моя
тетя Мэри. Мне очень жаль, - девочка помолчала. Бен улыбнулся: «Спасибо, мисс Кроу. А мы, - он
развел руками, - сестру мою окрестили, маленькую Мэри. Бабушка Марта, и ее светлость
герцогиня, матушка лорда Джона, уже в усадьбе. Мы решили на кладбище заехать, по дороге».
-А мы на лодке, - Тони махнула рукой в сторону реки. «Я грести умею, вы не думайте, - обратилась
она к юношам, - мой папа и дедушка были знаменитыми капитанами. У нас, в Америке, тоже
лодка есть, на Потомаке. Хотя по нему, - Тони хмыкнула, - паровые суда ходят. За ними будущее, -
сладко улыбаясь, добавила девчонка. Бен усмехнулся про себя: «На носу веснушки. Смешная
какая».
-У вас есть кровь Ворона, - девчонка подергала Джона за рукав хорошо скроенного сюртука. «Я на
родословном древе видела. У меня, - гордо сказала Тони, - тоже. Я вам его клинок покажу, я его
привезла».
Она обернулась и, помахав, крикнула: «Дедушка Джованни, Аарон! Бенедикт приехал и, - Тони
замялась, и выпалила: «Лорд Джон Холланд, граф Хантингтон, наследный герцог Экзетер!»
-Вас всегда надо так называть? - она повернулась к Джону.
Тот весело расхохотался и протянул ей руку: «Просто «Джон», дорогая мисс Тони».
Джованни, сопровождаемый детьми, спускался к пристани. Лорд Холланд задумчиво сказал:
«Кровь Ворона, посмотри-ка. Аарон так вытянулся, - он взглянул на рыжую голову мальчика, -
девять лет ему, а скоро нас догонит, - он потрепал Бена по плечу. Юноша вздохнул: «Что делать,
раз мы оба невысокие. Здесь меня подождешь? - спросил он у приятеля.
-В церкви, - Джон зашел в прохладный зал серого камня. Перекрестившись на простое, темного
дерева распятие, юноша присел.
-Как папу одного оставлять, на Святой Елене? Хотя мама приедет, в следующем году, и папа
утверждает, что ему там лучше. И тетя Джо поможет, Давид, его семья..., Господи, - он закрыл
глаза, - как далеко эта Австралия, и ведь долго там пробыть придется, пять лет. А иначе нельзя,
мне надо научиться управлять колониями. Одной Европой дело сейчас не ограничивается. Я
совсем один буду, - он вздохнул и сжал зубы: «Справишься. Все будет хорошо. На Святой Елене
сядешь на корабль до Кейпа, а оттуда в Австралию. И там, - Маленький Джон улыбнулся, - люди
живут. Дядя Питер рассказывал - де ла Марки который век в Бомбее, и двигаться из Индии не
собираются пока что.
Бен появился в дверях. Юноша, отложив Библию, велел себе: «Никому ничего не говори. Папа
знает, а маму волновать не надо. У нее и так много хлопот. Вероника ребенка ждет, Джоанна
нашлась, наконец-то. Папа ей напишет, со Святой Елены, и я тоже - как до Австралии доберусь».
Они вышли в жаркий, августовский полдень. Джон, глядя на зеленую, медленную Темзу, вдохнул
запах цветов: «Через пять лет я вернусь, непременно. Может, - он рассмеялся про себя, - в
Австралии встречу девушку, что мне по душе придется. Есть же там девушки, не могут не быть».
На круглом столе орехового дерева горели серебряные подсвечники, пахло розами. Два букета,
белый и винно-красный, стояли в серебряной вазе. Джованни, разливая чай, только усмехнулся:
«Как вы, Теодор, сюда приехали, так каждую неделю цветы доставляют. И в Америке так было?»
-Конечно, - Федор принял чашку. «Я тебе больше скажу, и в Брюсселе так будет, я уверен. Не знаю,
- он взглянул на красные розы, - что это за поклонник такой, но их четверть века почти
присылают».
-Ты ведь, - задумчиво спросил Джованни, - ты больше сорока лет ей, - он махнул рукой в сторону
двери, - цветы даришь, да?
-Сорок два, - ответил Федор. «Как увидел ее в первый раз, в Comedie Francais, так и дарю. И до
смерти моей так буду делать». Он искоса взглянул на Джованни. Понизив голос, мужчина добавил:
«Не волнуйся, у тебя уже правнучка есть, и внук тоже появится. Или внучка. Мирьям опытная
акушерка, их там, - он показал за окно, - много будет. Франческо тоже рядом. Все пройдет
отлично».
Джованни помешал чай и сердито вздохнул: «Я тоже хотел поехать, но здесь Тони, Аарон,
девочки. Надо кому-то за ними присматривать. Где там они? - дверь открылась. Марта, внеся
яблочный пирог, деловито сказала: «Диана с младшими, играет с ними. Мадлен помогает
