графиня Хантингтон. А его родители, - девочка развела руками, - ты сама слышала, тетя Мадлен
рассказывала - она из Бретани в одном рваном платье бежала. Его светлости это было все равно.
-У тети Мадлен, - Ева дернула губами, - титул, которому шестьсот лет уже. Семье Джона титул
Вильгельм Завоеватель дал. А мы кто?
Диана выпрямила спину и гордо откинула голову: «Когда предки твоего Джона еще были
дикарями, наши - служили единому Богу в Храме, в Иерусалиме, понятно?»
-Диана! - ахнула Ева. Сестра, взяв ее руку, пожав пальцы, улыбнулась: «Все будет хорошо. Я с
вами выйду. Тоже притворюсь, что у меня голова болит».
-Зачем тебе? - нахмурила брови Ева. Диана, вернувшись на кровать, отрезала: «Затем. Не
прекословь мне, иначе всем все расскажу, - она рассмеялась. Девочка успокоила старшую сестру:
«Просто хочу погулять по Лондону, сама. Пройдусь здесь, в округе, и вернусь, тоже через их
особняк. Там никого не будет? - она приподнялась на локте.
-Джон написал, - слабым голосом ответила Ева, - что его отец в Букингемском дворце ночует,
ближайшие несколько дней. По работе, - она подавила вздох: «И у Джона так же будет. Господи, а
еще эта Австралия, там дикари..., Ничего, - Ева приказала себе собраться, - все равно, мы сначала
на Святую Елену поедем, и хорошо. За его светлостью уход нужен, он больной человек. Это если
нас не разведут, конечно, - мрачно напомнила она себе. «Мало ли, какой священник нас венчать
будет. Например, тот, что запрещен в служении. Сейчас много таких. А кто еще согласится
поженить пару против воли их родителей?»
-Знаешь, - будто услышав ее, рассматривая свои ногти, заявила Диана, - вам никто ничего не
запрещал.
-Это потому, - Ева опустила голову в руки, - что мы не спрашивали, вот и все.
-Лучше, - зевнула девочка, - сделать, и потом попросить прощения, чем ждать, пока тебе что-то
разрешат. Вам и прощения просить не надо, не за что, - она взбила подушку и велела: «Давай
спать, ты завтра должна быть самой красивой, ты же невеста».
-И венчаться буду в трауре, - поняла Ева, переодеваясь в гардеробной. «Ничего страшного, - она
взглянула в зеркало. В свете заката ее волосы отливали золотом, щеки покрылись легким
румянцем. Она вспомнила шепот Джона: «Я не могу, совсем не могу жить без тебя, Ева. Не умею,
вот и все. Пожалуйста, пожалуйста, если я тебе, хоть немного нравлюсь...»
-Ты..., - ответила тогда Ева, - ты мне очень нравишься, Джон...
-А потом он меня поцеловал, - девушка мечтательно закрыла глаза и глубоко, счастливо вздохнула.
Все оказалось просто. Бабушка Тео постучала к ним в дверь и услышала тихий голос Евы: «У меня
голова болит, наверное, на солнце вчера перегрелась, а Диана спит еще». Женщина ласково
ответила: «Отдыхайте, милые».
С крыши дома свесилась веревка. Джон, нырнув в гардеробную, удивленно спросил: «А ты что
здесь делаешь, Диана?»
-Решила прогуляться, - девочка вскинула острый подбородок. «Через ваш дом обратно вернусь,
вот и все. Я не свалюсь, я ловкая».
-Ну-ну, - пробормотал Джон, глядя в упорные, зеленые глаза. У парадного входа особняка
Холландов уже стоял простой экипаж. Джон шепнул Еве: «Я сам за кучера буду, любовь моя. Ни о
чем не волнуйся, пожалуйста. Там, внутри, - он улыбнулся, - букет, я его по дороге купил».
Ева устроилась на сиденье. Положив на колени белые гиацинты, она взглянула вслед сестре.
Диана уже обогнула парк, ее не было видно, и девушка успокоила себя: «Погуляет, и придет, еще
рано, никто ничего не заметит. Дядя Питер и дядя Майкл ушли, тетя Тео по хозяйству хлопочет, а
Элиза спит».
Верхушки деревьев в маленьком парке на площади были освещены нежным, розовым рассветом.
«Папа, - Джон тронул экипаж, - он поймет, не может не понять. И мама тоже. Они по любви
женились, и большой. И я так хочу. Господи, - он повернул на юг, - скоро совсем. Не могу поверить.
Папе я записку оставил, и Ева письмо написала, для тети Тео. Нас никто не тронет, у нас законный,
венчанный брак».
На набережной Темзы, подъезжая к Лондонскому мосту, он посмотрел на птиц, что вились в
утреннем небе. Большой, красивый ворон, что-то закаркал. Джон, вдруг, смешливо сказал: «Ты бы
так же поступил, я знаю».
Диана усмехнулась, идя на Оксфорд-стрит: «И что она дрожит? Джон от нее глаз отвести не может,
и все время руки ее касается. Думает, что незаметно, а я все вижу. Вот и хорошо, пусть Ева едет в
Австралию. Там, конечно, совсем все не устроено пока, но с Джоном ей ничего не страшно».
Лавочники только раскрывали ставни. Диана почувствовала, что хочет есть. «Денег у меня нет, -
хмыкнула девочка, - даже медной монетки и той не найдешь. Ничего, - успокоила она себя, -
потерплю. Как это дедушка Аарон написал: «Ни о чем не беспокойся, милая Дина, сказано: «Все
евреи ответственны друг за друга». Раввинский суд тебе найдет, с кем добраться до Амстердама, а
оттуда поедешь в Ливорно. На корабле приплывешь в Яффо, где я тебя встречу. Маме твоей я все
объясню, впрочем, я думаю, что она будет согласна».
Диана повертела на запястье холщовый мешочек, где лежали все бумаги. Крест она сняла еще
утром. «Насчет мамы, - кисло сказала себе девушка, - это мы еще посмотрим, конечно. Сначала
Ева, теперь я. Ничего, Аарону всего девять лет. Он, кажется, не собирается, ни в Иерусалим, ни еще
куда-нибудь. Станет священником, и мама будет счастлива».
Девушка добралась до Олдгейта. Остановившись на Дьюкс-плейс, вскинув голову, она шепнула:
«Как красиво!». Над белыми колоннами виднелись золотые буквы. Диана знала святой язык,-
еще, когда отец был жив, они с мамой часто на нем говорили. Потом она нашла кембриджский
учебник отца. Втайне от матери, упорно, девочка делала упражнения и разбиралась в грамматике.
Дедушка тоже всегда писал ей на святом языке.
-Знай, перед кем стоишь, - прошептала Диана. Тряхнув рыжей головой, - чепец она надевать не
стала, - девочка решительно вошла внутрь. Пахло свечным воском, огромные двери были
приоткрыты. Она услышала гул голосов, - в зале шла утренняя молитва. Диана вспомнила:
«Дедушка здесь был. И тетя Джо, жена дяди Иосифа покойного. Отсюда она в Иерусалим поехала.
Она справилась, и я справлюсь».
-Мисс..., - услышала она чей-то голос.
-Здравствуйте, - вежливо сказала Диана, подняв голову, глядя на человека в темном сюртуке и
шляпе, что выглянул наружу. «Меня зовут мисс Диана..., Дина, - поправила она себя, - Дина
Корвино. Я бы хотела увидеть рава Гиршеля».
-Вы посидите, мисс, - предложил ей мужчина. «Он на молитве сейчас. Как только закончим, он вас
примет. А то хотите, - он указал рукой наверх, - на женскую галерею поднимитесь».
Диана легко взбежала по лестнице. Присев на первую попавшуюся скамью, девочка взяла
молитвенник. Она полистала пожелтевшие страницы. Прижавшись щекой к черной вязи букв,
Диана облегченно шепнула: «Я дома».
Ей налили чаю, - сладкого, крепкого и поставили перед ней серебряное блюдо с печеньем. Диана
отдала свои письма - рав Гиршель позвал в кабинет еще двоих человек, тоже пожилых,
седобородых, - и стала ждать.
Печенье было имбирное. Мать, вспомнила девочка, тоже такое пекла. Она огляделась, узнав
мезузу на двери. Шевеля губами, Диана стала читать золоченые, потускневшие буквы на
переплетах книг. Они сначала передавали друг другу бумаги. Потом, рав Гиршель, извинившись,
поднялся. Они ушли в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь - плотно.
-Подслушивать нельзя, - напомнила себе Диана. «А если, - девушка замерла, - если они откажут?
Но там письмо, из раввинского суда, в Иерусалиме, о том, что обе мои бабушки были еврейками.
Не говоря уже о дедушке. И они обе на Масличной Горе похоронены, в том месте, где появится
Мессия. Мне четырнадцать, я не ребенок...- она задумалась. Тряхнув головой, Диана решила:
«Если дело в деньгах, я пойду и попрошу их у бабушки Марты. Дедушка Аарон так и написал - от
нее ничего скрывать не надо. И бабушка Мирьям здесь, она тоже поймет».
Дверь открылась, они вернулись за большой стол. Рав Гиршель, мягко улыбнувшись, погладил
черную, с проседью, бороду: «Мисс Корвино, вы, без всякого сомнения, еврейка. Вам просто надо
окунуться в микву, впрочем, - уверил ее раввин, - это формальность. Вот и все. Вы это можете
сделать в Иерусалиме, так даже лучше будет, - он положил бумаги на край стола: «Мы
подготовили письмо, в синагоги Амстердама и Ливорно, чтобы вам оказали содействие. Не
волнуйтесь, о вас позаботятся. Только, - он выслушал, что ему шептал раввин справа и кивнул
головой, - вам нужен будет паспорт, мисс Корвино. Сами понимаете, мы не хотим, - рав Гиршель
