едешь в Бостон, так что я тебя ждала. Уже почти два часа, – улыбнувшись, призналась она.
Уоррен тревожно огляделся.
– Пойдём, – бросил он, сворачивая на оживлённую Конгресс-стрит. – Прогуляемся немного.
И они смешались с толпой бизнесменов делового квартала и досужих зевак, ежедневно наводнявшей столицу штата. Белые и синие мундиры военных выделялись в ней, как клёны среди сосен в конце лета, напоминая, что война всё ещё рядом, готовая затянуть в свой водоворот и людей, и привычный ход вещей.
– Они и к ней приходили, – сказала Сьюзен, не поднимая глаз. – К Бет.
Уоррен остолбенел.
– Не волнуйся, ничего страшного не произошло, – поспешила исправиться Сьюзен. – Ей просто назадавали уйму разных вопросов. С Джимом всё в порядке.
Ему понравилось, что Сьюзен назвала мальчика по имени: эта фамильярность его немного успокоила.
– Бет говорит, не похоже, чтобы они купились, а значит, скорее всего, будут следить за её домом. По сути, она и прислала меня сказать, чтобы ты был осторожен на обратном пути.
Уоррен ощутил нотку разочарования: так вот, значит, зачем Сьюзен решила с ним встретиться…
– Я буду осторожен, – буркнул он.
Некоторое время они шли молча, миновав анахроничный Старый Капитолий, задыхающийся среди современных высоток, потом свернули на рынок Куинси, с головой окунувшись в его безумную толчею.
– Насчёт вчерашнего… – начала Сьюзен.
– Мне жаль, что тебя в это втянули…
– Да нет, я не о том.
– А о чём же тогда?
– Я слишком жёстко себя повела.
– Оно и понятно: ты была рассержена и… должно быть, унижена…
– О, лучше помолчи!
Уоррен с улыбкой поднял руки, делая вид, что сдаётся.
Они прошли мимо продавца хот-догов.
– Не хочешь перекусить? – спросила Сьюзен.
Уоррен взял два, один с горчицей, другой с кетчупом: вспомнил, что Сьюзен ненавидела горчицу. И заплатил за оба. Они присели в тенёчке, на ступеньках Фанел-холла.
– Я просто хотела сказать: то, что ты делаешь, очень важно.
На этот раз Уоррен не стал её прерывать.
– Для этого ребёнка… для Джима. Не думай, что мне всё равно. Я считаю, что ты поступаешь очень разумно и справедливо.
– Уж точно разумнее и справедливее, чем когда работал в лаборатории, – кивнул Уоррен.
– Я не это хотела сказать.
– Но подумала именно это.
Сьюзен не ответила. Люди шли мимо, не замечая их, почти сквозь них, а они сидели рядышком на ступеньках, словно два подростка, сбежавшие с уроков.
– Знаешь, а я ведь тоже так считаю, – сказал Боб. – Особенно когда думаю о Джеке и обо всём том, чего вместе с ним не сделал.
Сьюзен поправила выбившуюся прядь волос и отвела взгляд. Вокруг лотка со сладостями в поисках крошек скакал чёрный дрозд.
– Не слишком-то хорошим я был отцом, – задумчиво сказал Боб, наблюдая за ним.
– Ты поступал так, как считал нужным. Нельзя быть тем, кем не являешься.
– Да уж, нельзя.
Боб вдруг вспомнил слова доктора Джессопа о выпавшем ему втором шансе. Неужели только ради этого он и старается? Ради Джека? Или чтобы оправдаться за то, что ещё жив? Упущенные шансы… Сколько их уже было в его жизни? По сути, даже Сьюзен – и та была его упущенным шансом. А сколько ещё можно наверстать?
Дрозд поднялся в небо.
– Мне тоже пора, – сказала Сьюзен, нервно расправляя юбку.
– Конечно. Спасибо, что пришла. – Уоррен хотел было подать ей руку, но обнаружил, что та перепачкана горчицей.
Сьюзен улыбнулась, и он решил, что сейчас она красивее, чем когда-либо раньше, и это только усилило его сожаление.
– Удачи, Боб, – сказала она и, не дожидаясь ответа, исчезла в толпе.
Машину Уоррен бросил на Пенри-лейн, примерно в полумиле от дома Бет Ларкин. Напоследок он ещё раз осмотрел вмятину на правом крыле, которую заработал, выезжая с парковки в Бостоне. Краска слезла, на её месте темнели царапины, напоминавшие следы когтей. Уоррен послюнил палец и потёр их, но добился лишь того, что размазал грязь. Бет будет к чему придраться.
С места происшествия он попросту сбежал, понадеявшись, что столь незначительной аварии всё равно никто не заметит. В его ситуации главным было не попасться: останови его патрульный, тот сразу бы понял, что Уоррен умалчивает о целом ворохе подозрительных обстоятельств, и ещё, чего доброго, арестовал бы профессора. Он вдруг осознал, какому риску себя подвергал: ведь могла случиться настоящая авария, он мог быть ранен, мог врезаться на скользкой дороге в какой-нибудь грузовик или фонарный столб, а то и погибнуть, вылетев с моста… Невыносимая, чудовищная мысль о том, что он больше не увидит Джима, не сможет о нём позаботиться, навсегда покинет его, несмотря на всё своё желание остаться, застала Боба врасплох. Он удивился, даже поразился тому, как сильно привязался к мальчику. И тому, насколько хотел жить. Повезло, что ничего плохого не случилось. А вмятина – просто ерунда.
К дому он подобрался уже в сумерках, с заднего двора, как вор. Потом тихонько постучал.
Открыв дверь, Бет тотчас же втянула Уоррена внутрь и беспокойно оглядела улицу.
– Всё в порядке? – спросила она, придерживая на груди поношенный розовый халат, из-под которого виднелась ночная рубашка в синий цветочек. – Уже одиннадцать. Я думала, что-то случилось.
– Спасибо, что прислала Сьюзен.
Бет пожала плечами.
– А машина где?
– Тут, неподалёку.
– Чудесно. Тогда завтра её заберу. Эти чёртовы проныры уже о ней спрашивали.
– Как Джим?
– Спит. Очень устал сегодня.
– Он быстро устаёт.
Бет кивнула.
– Ты ужинал?
Уоррен покачал головой.
– Пойдём, я что-нибудь сварганю. А пока вот что… – И, не переставая накрывать на стол и жарить бифштекс, Бет рассказала, что благодаря паре фраз на гэльском, которые ей удалось обнаружить в библиотеке, история с Джимом всё-таки сдвинулась с мёртвой точки.
– Тут главная трудность – произношение, – объяснила она. – На гэльском всё пишется совершенно не так, как читается. Многих слов Джим не понимает просто потому, что я не могу их правильно произнести.
– А читать он не умеет?
Бет развела руками и сунула в тостер пару ломтей хлеба.
– Писать, кстати, тоже. Деревни, где он жил, на карте тоже нет.
– Скорее всего, она просто слишком маленькая.
«Или больше не существует», – чуть не ляпнул он.
– Ну, мне хотя бы удалось понять, откуда начинать. Леттерфрак.
– Где-то в Ирландии?
– Да. Джим это место знает. Думаю, там неподалёку и деревушка Тулах-на-Кроше, о которой он мне говорил.
А что, подумал Уоррен, Ирландия – не так уж и плохо. Там их искать не будут. Для Джима Ирландия была бы куда безопаснее Соединённых Штатов. И главное, там он может воссоединиться с семьёй.
От запаха шипящего на сковородке мяса у профессора разгулялся аппетит.
– Ты очень добра, – сказал он, когда Бет поставила перед ним тарелку.
– Нисколечко. – И она открыла бутылку пива.
Уоррен не мог отвести от неё глаз.
– Как случилось, что ты не была замужем? – спросил он с набитым ртом.
– С чего ты взял, что не была?
– А ты была?
– Вот ещё. Но могла бы. Думаешь, такие, как я, вечно в девках сидят? Ты и сам-то, по-моему, был не из тех, кто женится.
– Не из тех, – покачав головой, признал
