Каладин не отвечал на их восхваления, его сердце все еще колотилось, а разум оцепенел. Он был изумлен тем, что выжил, замерз от буресвета, который впитал, и вымотался, словно пробежал жестокую полосу с препятствиями. Парень посмотрел на Тефта, вскинув бровь, и кивком указал на кошель на поясе.
Тефт покачал головой. Он наблюдал; поднимавшийся от Каладина буресвет был незаметен окружающим в ярком свете дня. И все-таки то, как тот увертывался от стрел, должно было выглядеть невероятно. Слухи о нем теперь многократно усилятся.
Он повернулся навстречу солдатам, что шли мимо, и кое-что осознал. Ему еще предстояло разобраться с Маталом.
– Встать в строй, ребята, – приказал Каладин.
Они с неохотой подчинились, построившись по двое. Впереди возле их моста стоял Матал. Он выглядел обеспокоенным – и ничего удивительного. Приближался Садеас. Каладин напрягся, вспомнив, как его предыдущая победа – когда они перевернули мост боком – обернулась поражением. Поколебавшись, он поспешил к мосту и Маталу, куда и направлялся Садеас. Мостовики последовали за Каладином.
Каладин прибыл в тот момент, когда Матал кланялся Садеасу, который был в своем знаменитом красном осколочном доспехе. Каладин и его отряд также поклонились.
– Аварак Матал, – заговорил Садеас и кивнул на Каладина, – этот человек мне знаком.
– Он тот самый, светлорд, – взволнованно кинулся объяснять Матал. – Тот, который…
– Ах да, – перебил Садеас. – Тот, с которым случилось «чудо». И ты вот так послал его вперед, приманкой? Не ожидал я от тебя подобной смелости.
– Светлорд, я принимаю на себя всю ответственность. – Матал приосанился.
Садеас окинул взглядом поле боя:
– Что ж, к счастью для тебя, сработало. Вероятно, мне теперь придется тебя повысить. – Он покачал головой. – Эти дикари почти не обращали внимания на атакующих солдат. Все двадцать мостов на местах, в большинстве отрядов никаких потерь. Даже не знаю, что об этом думать. Считай, что я тебя похвалил. Примечательней всего то, как этот парень увертывался… – Он пришпорил коня и оставил Матала и мостовиков позади.
Это было самое неискреннее повышение, какое только видел Каладин, но и так сойдет. Он широко улыбнулся, встретив яростный взгляд Матала.
– Ты… – начал Матал, брызгая слюной. – Меня могли казнить из-за тебя!
– А взамен повысили благодаря мне, – сказал Каладин, и Четвертый мост построился вокруг него.
– Мне все равно стоило бы тебя подвесить.
– Пробовали уже. Ничего не вышло. Кроме того, вы же понимаете, что теперь Садеас будет ожидать, что я каждый раз буду там бежать, отвлекая лучников. Если хотите заставить какого-нибудь другого мостовика – что ж, желаю удачи.
Матал побагровел. Он повернулся и устремился прочь, к другим мостовым расчетам. Два ближайших – Седьмой и Восемнадцатый мосты – смотрели на Каладина и его команду. Все двадцать мостов на местах? Почти нет потерь?
«Буреотец, – подумал Каладин. – Сколько же лучников в меня стреляли?»
– Ты это сделал! – воскликнул Моаш. – Ты нашел секрет. Надо это использовать. Применить шире.
– Спорим, я бы тоже смог так увертываться, если бы меня ничто не отвлекало, – сказал Шрам. – Еще бы хороший доспех…
– Надо сделать побольше, – согласился Моаш. – Где-то пять, чтобы можно было бежать впереди, отвлекая на себя внимание паршенди.
– Кости, – объяснил Камень, скрестив руки на груди. – Вот почему все сработало. Паршенди так взбесились, что забыли про мостовые отряды. Если на всех пятерых будут кости паршенди…
Тут Каладин кое-что вспомнил. Он оглянулся, высматривая в толпе мостовиков Шена. Где же паршун?
Вот он. Шен сидел на камнях и с отсутствующим видом гля дел перед собой. Каладин и остальные приблизились к нему. Паршун посмотрел на него – лицо искажено от боли, слезы текут по щекам. При виде Каладина он заметно вздрогнул, отвернулся и зажмурил глаза.
– Он так сел, едва увидев, что ты устроил, парень. – Тефт потирал подбородок. – Наверное, на вылазки с мостом его брать больше не следует.
Каладин стянул с головы шлем с куском панциря, провел рукой по волосам. Куски, пришитые к одежде, пованивали, хотя он их вымыл на дне ущелья.
– Поглядим, – бросил Каладин, чувствуя легкие угрызения совести. Они и близко не затмили радость от победы и того, что он защитил своих людей, но немного притупили ее. – А пока что – у нас все равно есть достаточно много мостовых расчетов, в которые стреляли. Вы знаете, что надо делать.
Все закивали и бросились врассыпную на поиски раненых. Каладин оставил одного следить за Шеном – он не знал, что еще можно сделать с паршуном, – и сложил потный шлем с куском панциря и жилет в носилки Лопена, стараясь не показывать свою усталость. Он присел и стал перебирать медицинское снаряжение, прикидывая, что может понадобиться, и вдруг понял, что его руку сотрясает крупная дрожь. Каладин прижал ее к земле другой рукой, чтобы успокоить, и начал делать глубокие вдохи и выдохи.
«Холодная, липкая кожа. Тошнота. Слабость».
Он был в шоке.
– Сынок, ты в порядке? – спросил Тефт, присев рядом с Каладином.
Рана на руке мостовика, полученная несколько вылазок назад, все еще была забинтована, но это не остановило его от новой вылазки. Не теперь, когда их осталось так мало.
– Со мной все будет хорошо. – Каладин дрожащей рукой потянулся за мехом с водой. Он с трудом смог вытащить пробку.
– Что-то мне не…
– Со мной все будет хорошо, – повторил Каладин и положил мех обратно. – Важнее всего, что парни в безопасности.
– Ты собираешься делать это каждый раз, когда мы пойдем на битву?
– Что угодно, лишь бы их уберечь.
– Ты не бессмертный, – мягко проговорил Тефт. – Сияющих можно было убить в точности как любого человека. Рано или поздно одна из этих стрел попадет тебе в шею, а не в плечо.
– Буресвет исцеляет.
– Буресвет помогает твоему телу исцелиться. Как по мне, это не одно и то же. – Тефт положил руку Каладину на плечо. – Мы не можем тебя потерять. Ты нам нужен.
– Тефт, я не перестану подвергать себя опасности. И я не собираюсь позволить им попасть под ливень стрел, если могу как-то этому помешать.
– Что ж, тогда ты позволишь некоторым из нас пойти с тобой. Мост поднимут и двадцать пять, если на то пошло. Это дает нам несколько лишних рук, как и сказал Камень. И я готов поспорить, кое-кто из раненых, которых мы спасли, будут более чем рады помочь. Их не осмелятся отослать назад в те отряды, пока ты будешь делать то, что сделал сегодня, – пока Четвертый мост будет помогать всей армии атаковать.
– Я… – Каладин замолчал. Даллет сделал бы то же самое. Он всегда повторял, что его забота как сержанта отчасти заключается в том, чтобы Каладин был жив. – Ну хорошо.
