тяжелых дум, направила его в научную командировку в Западную Европу для закупки необходимого оборудования и приглашения квалифицированных сотрудников для Анатомического института. Командировка Пирогова продолжалась с 1 марта по 1 сентября 1846 г.
Официально это оформлялось как «…отпуск за границу на 6 месяцев для поправления здоровья и по делам учреждаемого Практическо-Анатомического института с сохранением содержания»[54]. Исполнять должность профессора было поручено ассистенту Неммерту.
В это же самое время, 1 марта 1846 г., издается очередной анатомический атлас – «Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных плоскостях человеческого тела», предназначенный преимущественно для судебных врачей, в котором имелось шесть больших иллюстраций с их полным описанием.
Через четыре года Пирогов повторил издание, значительно обогатив новыми прекрасными иллюстрациями, выполненными по новой технологии. Это второе издание, вышедшее в 1850 г. в виде книги удобного формата, имело объем около 80 страниц с 20 высокохудожественными черно-белыми иллюстрациями, которые делались с граверных досок тончайшей работы. Среди соисполнителей этой работы в предисловии указывался и знаменитый скульптор П. К. Клодт. Нельзя не добавить, что Клодт сделал немало работ и с И. В. Буяльским, когда тот после ухода из Медико-хирургической академии стал преподавать анатомию в академии художеств. Одна из их совместных работ – височная кость (повторенная в увеличенном размере копировщиком) украшает музей кафедры отоларингологии Военно-медицинской академии.
Пирогов посещает университеты во Франции, Австрии, Италии и Швейцарии. Николай Иванович загружал себя работой в заграничных университетах – закупая оборудование, препараты, знакомясь с постановкой преподавания анатомии и хирургии, и это как-то отвлекало его от тяжелых дум.
При посещении Австрии, по рекомендации австрийского профессора анатомии Гертля, Пирогов приглашает талантливого анатома Венцеслава Леопольдовича Грубера на должность первого прозектора института.
На обратном пути в Россию Пирогов заезжает в Дерпт к своему старому знакомому, доктору медицины Г. Х. Шульцу[55] и также приглашает его в Петербург, предложив ему должность второго прозектора.
Пирогов был знаком с Шульцем еще в период работы над докторской диссертацией и тогда счел своим долгом посвятить верному товарищу горячие слова признательности при защите диссертации: «Мне остается выразить публично благодарность студенту-медику Георгию Шульцу, который всегда помогал мне в проведении опытов делом и советом; я не нахожу достаточных слов, чтобы похвалить его за проявленную им в этих делах изобретательность».
Шульц относился к людям, о которых можно было сказать, что их призвание – следовать за другими и добросовестно выполнять поставленную руководителем задачу. Шульц помогал не только Пирогову изготовлять анатомические препараты. Он был помощником и великого эстонского просветителя и поэта Фридриха Рейнгольда Крейсвальда, которому помогал издавать народный эпос «Калевипоэг». С Крейсвальдом Пирогов был также знаком еще с того времени, когда тот учился на медицинском факультете Дерптского университета.
В. Л. Грубер, в отличие от Г. Х. Шульца, жил собственными идеями. Пирогов писал, что выбором Грубера «академия по справедливости может гордиться так же точно, как и я сам». У Грубера, как и у Пирогова, был нелегкий характер. Однажды они повздорили из-за пустяка и были в ссоре около восьми лет. Все эти годы Грубер свободно и творчески работал, занимаясь в Анатомическом институте, развивал и продолжал дело Пирогова. Он обладал колоссальной, почти пироговской работоспособностью – изготовлял каждый год более двухсот замечательных препаратов, занимался изучением аномалий, которые описывал самым тщательным образом. Он, в частности, описал добавочную слезную косточку. Грубер воспитал целую плеяду блестящих русских анатомов, среди них П. Ф. Лесгафт и А. И. Таренецкий. Пирогов, находясь в ссоре с Грубером, не только не мешал ему трудиться, а, наоборот, всячески протежировал его работе. Это великолепный пример того, как у людей долга личные отношения не влияют на исполнение общественных обязанностей.
Для размещения Анатомического института на территории двора сухопутного госпиталя, за его главным корпусом, в 1846 г. было выстроено одноэтажное деревянное здание барачного типа, разделенное на две половины: одна предназначалась для занятий студентов и врачей, другая – для кабинетов профессора, прозекторов и хранения препаратов. Занятия в новом здании начались с 1847 г.
С. Я. Штрайх приводит описание Анатомического института, сделанное в мрачных тонах одним из современников, очевидно, очень впечатлительным человеком, впервые попавшим в анатомический театр. Этот посетитель, вошедший в институт, вероятно, в сумрачный осенний или зимний петербургский вечер, так передает свое впечатление жутко поразившей его картины увиденного: «Уже входя в переднюю, зажимаешь нос от запаха, который распространяется от ящика с хранящимися в нем трупами без какой-либо дезинфекции. В самой комнате у окна стоят выкрашенные в красный цвет столы с покатыми досками; возле столов кадки со всякой мерзостью, комната отапливается железными печками, вокруг которых кладут трупы для оттаивания, и освещается масляными лампами, которые горят так тускло, что все занимающиеся там держат в руках сальные свечи. Студенты, одетые в черные клеенчатые фартуки, копошатся возле трупов, все окутано серыми облаками табачного дыма. Это прямо какая-то пещера из Дантова ада, чем место для научных исследований».
И все-таки это было место для научных исследований и первый в мире Анатомический институт, из стен которого выходили труды, составившие гордость русской и мировой науки!
Вот некоторые сведения о результатах функционирования Анатомического института, приведенные Пироговым в отчете за первые 5 лет работы института (на самом деле только за 4 года его реальной работы).
Так, Пирогов сообщает, что студентам было демонстрировано 2000 препаратов, приготовленных сотрудниками института, самими учащимися произведено 2000 анатомо-патологических вскрытий, проведенных под его руководством с объяснением патологических изменений. В институте прошли практическую подготовку с изготовлением препаратов и слушали лекции 85 врачей и 30 фельдшеров; было произведено более 200 вивисекций по части экспериментальной патологии и хирургии, изготовлено 560 препаратов для анатомического музея.
Патологический музей, состоявший до учреждения института из 150 препаратов, теперь состоит из 1311 препаратов, 100 восковых слепков и 850 рисунков.
Сверх того Пирогов сообщает, что исследования, произведенные им и Грубером, позволили составить 11 сочинений, опубликованных на русском, немецком и французском языках.
Надо добавить, что занятия в Анатомическом институте, начавшиеся вскоре после его основания, получили у студентов большую популярность. Увлечение и рвение их к занятиям по практической анатомии и оперативной хирургии доходили до того, что в 1851 г. Конференция была вынуждена предписать студентам 3-го и 4-го курсов посещение Анатомического института только в часы, свободные от лекций.
Что может еще лучше характеризовать его полезную значимость!
Н. И. Пирогов в своем отчете о деятельности Анатомического института мог с чувством справедливой гордости заявить: «Пусть же другое учебное заведение укажет нам на более благоприятные результаты, и я охотно соглашусь, что наши действия при Анатомическом институте не оправдали цели и пользы, которую правительство и академия ожидали от его основания; покуда же я считаю
