Пенелопа приподнялась на локте и взглянула на диаграмму. Это был большой круг, разделенный на двенадцать одинаковых частей.
– Для меня это одна сплошная загадка, так что думаю, будет лучше, если вы мне все объясните в простых выражениях, если возможно, доктор Форман.
– Миледи, на этой диаграмме показаны двенадцать домов, которые являют собой религию, положение, друзей, врагов, жизнь, судьбу, собратьев, родственников, детей, здоровье, брак… и смерть.
– Доктор Форман, ближе к делу. Вы знаете, что мне нужно. Вы же не глупец. Вы слышали, что она устроила взбучку моей матери? Слышали, доктор Форман?
На диаграмму со лба Формана упала капля пота.
– Ну, миледи… – начал он, осторожно подбирая слова. Конечно же, он знал, что королева устроила Волчице взбучку; все знали, ибо, после того как ей запретили появляться при дворе, об этом только и судачили. Но Форман не собирался отвечать на вопрос, ибо они оба и так знали, чей гороскоп он составил. В таких знатных домах, как этот, стены имели уши – много ушей.
– Персона, для которой этот гороскоп составлен и имени которой я не знаю и никогда не узнаю, не связана узами брака и пребывает в возрасте пятидесяти девяти лет. Она никогда не выйдет замуж и у нее не будет детей.
– Черт возьми, доктор Форман, естественно, что женщина в возрасте пятидесяти девяти лет не может иметь детей. Мне не это от вас было нужно. Вы рассказываете мне то, что я и так знаю. Мне нужна дата. Назовите дату, или я велю Генри разорвать вас пополам и выбросить из окна.
Форман закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Сентябрь…
– Говорите громче, доктор Форман, хватит бормотать себе под нос.
– Восемнадцатое сентября, миледи.
– А год?
– В этом году.
Пенелопа поднялась с кушетки. Рывком она подняла Формана с колен.
– Произнесите это еще раз, доктор Форман. Отчетливо, чтобы не было недопонимания.
Форман взглянул на ничего не выражающее лицо слуги, затем снова на Пенелопу, чье прекрасное лицо теперь было лишь в футе от него. От ужаса он не мог пошевелиться и опасался, что утонет в собственной испарине.
– Эта дама умрет в шесть часов восемнадцатого сентября этого года, в тысяча пятьсот девяносто втором году от Рождества Христова. Это ее последние дни, остатки короткого лета, так сказать.
Пенелопа улыбнулась.
– Тогда нам нельзя терять времени, не так ли? Благодарю вас, доктор Форман. Благодарю вас за ваши труды.
Глава 20
Только когда в сумеречном воздухе замелькали вылетевшие поохотиться летучие мыши, Шекспир нашел, где переночевать: в таверне «Бык и борона», в деревне неподалеку от особняка Ле Нев. Он поужинал уткой с ореховым пудингом, затем выпил две пинты эля, беседуя с хозяином заведения, дабы вызнать побольше о семействе Ле Нев и о смерти Эми и Джо.
Хозяин был человеком средних лет, чье рябое лицо свидетельствовало о том, что он перенес оспу. Он рассказал Шекспиру, что большинство местных не верят в самоубийство Эми и Джо.
– А кто, по-вашему, их убил?
– Может, бродяги? Этим летом их здесь полно; правда, мы, дав им хлеба и эля, всегда гоним их прочь. После подобных происшествий начинаешь внимательней приглядываться к соседям, сэр.
– Вы знаете семейство?
– Ле Невов? Конечно. Им и милорду Эссексу с леди Летицией в этих краях принадлежит все, все дома в деревне, даже эта таверна. Конечно, Эссекс и его мать владеют большей частью земли, лесом и всеми прилегающими охотничьими угодьями, но и сэру Тоби принадлежит немало акров. Однако он в подчинении у графа и обязан отправляться вместе с ним на войну, если что.
– А юноша, Джо?
– Я с ним встречался. Красавчик, скажу я вам. Он заходил ко мне пару раз выпить эля. Вел себя прилично и оставлял чаевые, так что жаловаться не на что. Но не хотелось бы мне оказаться у него на пути.
Шекспир допил эль и пожелал хозяину доброй ночи. Взяв свечу, он поднялся по шаткой лестнице в свою комнату и быстро погрузился в безмятежный сон.
Незадолго до рассвета Шекспир проснулся и понял, что в комнате кто-то есть.
Ему послышалось чье-то тихое дыхание. Джон открыл глаза. Сквозь не закрытое ставнями окно струился свет неполной луны, в котором ему удалось различить темные очертания человеческой фигуры. Незнакомец стоял неподвижно и наблюдал за ним.
Меч Шекспир держал наготове на кровати рядом с собой, предварительно вытащив его из ножен. Эфес был под рукой. Джон заснул в одежде и не стал укрываться одеялом.
Левой рукой он нащупал эфес меча, одним молниеносным движением скатился с кровати в противоположную от незнакомца сторону и пригнулся у изголовья кровати. Он вытянул держащую меч руку в сторону фигуры у окна.
– Не бойтесь, господин Шекспир. Я не убью вас.
Голос был женский.
– Леди Ле Нев.
– Если бы я хотела убить вас, то перерезала бы вам горло, пока вы спали, вы бы ничего не поняли, пока не проснулись, утопая в собственной крови. – Она рассмеялась и показала нож мясника, лезвие которого блеснуло в лунном свете. – Видите? Я бы разделалась с вами так же, как с рождественским поросенком. Нужно закрывать дверь на замок.
Шекспир поднялся, но не опустил меч.
– Зачем вы пришли?
Она бросила нож, который со звоном упал на пол.
– Чтобы убедить вас оставить нас в покое.
– А нож зачем?
– Для самозащиты. В такой час даме небезопасно выходить на улицу, когда поблизости бродят убийцы.
– Спрошу еще раз: зачем вы пришли?
– Замок на двери был сломан. – Она пожала плечами. – Кроме того, я хочу знать, кто вы. Вы явились ко мне в дом без приглашения; допрашивали мою служанку у меня за спиной.
– Вы знаете, кто я. Вы знаете, что меня послал досмотрщик мертвых.
– Вы спрашивали о Чарли Макганне… Думаю, что это он послал вас отомстить за смерть юноши, который работал на него.
Шекспир положил меч на кровать и сделал пару шагов к Корделии Ле Нев.
– Нет, – ответил он.
– Вас послали сюда убить нас, хотя я не причинила Макганну никакого вреда. Я не хотела, чтобы Эми досталась этому юноше, но я не желала ему смерти, и я бы не сделала ничего такого, что могло бы навредить моей дочери.
– Почему вы считаете, что Макганн хочет вашей смерти? Почему он думает, что вы убили Джо?
– Вы смеетесь надо мной, господин Шекспир. Таким, как Макганн, не нужно свидетельств или доказательств. Я повидала подобных людей.
– Как Макганн? Где вы с ними встречались?
В серебристом лунном свете ему показалось, что он увидел на ее лице подобие улыбки.
– Господин Шекспир, я видела такое, что вам и во сне не приснится. Такое, о чем вам даже слушать будет стыдно. Но теперь я хочу, чтобы меня оставили в покое, именно об этом я пришла умолять вас. Я думала о том, чтобы убить вас, пока вы спите, но это бы не остановило Макганна. Он подослал бы другого человека, а потом еще, пока не довел бы дело до конца.
– Леди Ле Нев, я не наемный убийца.
– А как выглядит убийца? Разве одеяние джентльмена означает, что вы – джентльмен? – Казалось, она улыбнулась. – Нет, вы не наемный убийца. Это и спасло вам жизнь, лезвие моего ножа коснулось вашего горла, но я убрала нож. Все же мне очень жаль, поскольку вы знаете Макганна.
– Многие его знают.
– Он – сама смерть.
– Леди Ле Нев, чтобы оградить себя от Макганна, вам нужно найти настоящего убийцу.
Она шагнула к кровати и села, повернувшись к нему впол-оборота. Он увидел, какой поразительно красивой женщиной она была. Ее волосы растрепались, и цвет лица уже утратил девичью свежеть, но чувственность, которой она обладала, рождала желание в любом мужчине.
– Расскажите, – произнес он, – как вы познакомились с Макганном?
Она вздохнула, но ровным голосом без оттенка отчаяния или слабости ответила:
– Буду краткой, ибо уверена, что из рассказа Додсли вы уже знаете кое-что о нашем бедственном положении. Мы заняли у Макганна денег. Это был большой заем, говоря языком ростовщиков. Полагаю, мой супруг подписал расписку на две тысячи и получил полторы, которые надо было выплачивать ежегодно по ставке два шиллинга сверху за каждый фунт. Это обычная уловка. Однако его нам рекомендовали как человека, который помогает людям. Конечно, платить стало трудно, тогда начались угрозы, требования, и в нашей жизни появился этот юноша со своими острыми, как бритва, ножами и убийственной улыбкой. Когда он познакомился с Эми, то его манеры изменились. Я видел, как он каждую ночь забирался к ней в спальню, но ничего не могла поделать. Это случилось тогда, когда я узнала, как крепко держал нас Макганн в своих тисках. Мой супруг не обращал внимание на то, что происходило. Он или участвовал в военных походах во Франции, или был занят своими делами. Я вызвала наших адвокатов и секретарей. Собрав всю арендную плату и продав земли в Суффолке, я собрала достаточно денег, чтобы выплатить долг Макганну сполна, что я и сделала. Но нас это совершенно разорило. Я даже не могла заплатить слугам. Но я надеялась, что этим купила нам свободу, что Макганн и Джаггард исчезнут из нашей жизни.
