Его цена: строжайшая тайна, даже от ее отца.
Если не существовало закона, запрещающего обучать девочек ударам руками, ногами и ножами, то только потому, что такое безобразие никому не приходило в
голову.
— Пошли, — сказал он. — Даже я не задерживаюсь здесь после заката.
Они отправились вдоль Оола. Летучие мыши низко проносились над водой, питаясь мухами. На юге начинали мигать над холмами бесчисленные звезды, из
которых состояло Молочное Древо.
— Мои письма дошли до тебя? — спросила Таша.
Герцил кивнул:
— Я одобряю твое решение, Таша. Лорг — это мерзость. И, конечно, я рад
тебя видеть. Что это у тебя с собой?
Таша протянула ему кожаный мешочек, теперь слегка запачканный грязью.
— Старый Полилекс торговца. Мать-Запретительница только что дала мне его.
Она также рассказала странную историю из него, о девушке по имени Эритусма и
ее Нилстоуне.
— Она говорила с тобой о Нилстоуне! — резко сказал Герцил. — Осмелюсь
сказать, что ты не найдешь упоминания о нем в Полилексе.
— Мать-Запретительница сказала, что найду, — возразила Таша. — Но не
волнуйся, я знаю, что книге нельзя доверять. А это тринадцатое издание, так что
оно полностью устарело.
Рука Герцила замерла.
— Ты, конечно, имеешь в виду четырнадцатое издание. Или двенадцатое?
Таша покачала головой:
— Тринадцатое. Я видела титульный лист, прежде чем Мать-Запретительница
его вырвала. Почему она это сделала, я не могу себе представить — она сказала, что это одна из самых ценных книг в школе.
— Мне кажется, самая ценная. И самая опасная. Убери ее. — Он вернул ей
56
-
57-
книгу.
Они пошли дальше, Герцил слегка хмурился. Наконец он заговорил снова:
— Ты права, конечно. Обычный Полилекс — это мешанина: работа блестящих
исследователей и шарлатанов, гениев и мошенников, все они связаны вместе в
одном томе. Новейшая версия, например, совершенно серьезно заявляет, что скаты-хвостоколы Толяссы не могут ранить толяссцев. Поверь мне, могут.
Но тринадцатый Полилекс — совсем другое дело. Каждая книга выходит под
эгидой Гильдии Исследователей Океана — древним клубом моряков и бизнесменов
здесь, в Этерхорде. Его Превосходительство император является их почетным
президентом и утверждает каждый новый Полилекс перед продажей. Никто не
воспринимал эту книгу всерьез до тех пор, пока, столетие назад, не был написан
тринадцатый Полилекс. Его редактором был человек по имени Пазел Долдур.
Самый яркий историк своего времени — и первый в своей семье, кто пошел в
школу. Они были бедными людьми: его отец и старший брат пошли в армию, потому что люди в военной форме не голодают. Оба были убиты в горных походах.
После этого его убитая горем мать отправила Долдура в университет на «золото, которое Император платит вдовам и матерям», утверждала она. Как я уже сказал, он был блестящим студентом и усердно учился. Но его мать вскоре заболела и
умерла. Только десятилетия спустя, когда он начал работать над Полилексом, Долдур узнал, что она ночь за ночью отдавала свое тело лордам и принцам при
дворе Императора в обмен на его плату за учебу. Болезнь передалась ей от одного
из этих мужчин.
— Как ужасно!
Герцил кивнул:
— Долдур сошел с ума от чувства вины. Но он придумал блестящую месть. На
это ушло много лет, но он превратил Полилекс в честную книгу: достаточно
честную, чтобы пристыдить всех живых нечестивцев, включая самого императора.
В ней рассказывалось о доходах от продажи рабов и торговцах смерть-дымом. Она
открыла существование тюремного острова Личерог — представь себе, было время, когда никто не знал об этом месте! В ней рассказывалось, как торговцы покупают
детей у фликкерманов для работы на фабриках и шахтах. В ней были названы
массовые убийства, сожженные деревни и другие военные преступления, о которых
короли так усердно старались заставить своих подданных забыть.
Все это он спрятал, кусками и кусочками, в обычных пяти тысячах страницах
мусора. И император, конечно, не заметил. Возможно, он никогда не читал ни
слова. В любом случае, он быстро дал Долдуру свое благословение. Тринадцатый
Полилекс был скопирован и продан.
Скандал разорвал империю на части: видишь ли, другие читали более
внимательно. В течение года Долдур был казнен, и почти каждый экземпляр его
книги был обнаружен и сожжен. Просто говорить о тринадцатом издании было
опасно. Быть пойманным с одним из них означало смерть.
— Смерть! — воскликнула Таша. — Герцил, с какой стати Мать-57
-
58-
Запретительница дала мне такую книгу?
— Прекрасный вопрос. Двадцать лет прошло с тех пор, как я в последний раз
слышал о ком-то,
