крике усталости. Чья-то рука, грязная, с облупленными ногтями, бессильно свесилась из темного провала землянки.
А они шли, переступая через спящие формы, стараясь не дышать пылью и запахом немытого страха. Точка проникновения маячила еще далеко впереди – обвал у основания стены.
– Черт! – вырвалось у Канни сквозь стиснутые зубы. Что-то схватило его за ногу. Хватка была неожиданной и мертвой. Холодные, костлявые пальцы впились в его лодыжку сквозь ткань комбеза.
Псих обернулся молниеносно. Под обрывком брезента, служившим навесом, лежала девчонка. Лицо запавшее, глаза закрыты, но руки цепко обхватили ногу Канни, ребенок обнимал ее как последнюю игрушку в горящем доме.
– Черт! Отпусти! – зашипел он, пытаясь отдернуть ногу. Псих, его взгляд невидим за линзами, метнулся по сторонам, сканируя угрозы, но эта сцена явно выбивала из привычного сценария.
– Парни, что застыли? К вам патруль идет! Двое! – голос Второго в наушниках был резок, как щелчок предохранителя. Сквозь частокол самодельных хижин уже проступали фигуры – двое в драных кольчугах, с длинными алебардами.
Канни в этот момент отчаянно прыгал на одной ноге, тщетно пытаясь высвободиться.
– Канни! – Псих уже выхватил компактный тазер, его движение было плавным и беззвучным. Девчонка вздрогнула всем телом.
– Ай! – тонкий, жалобный звук пробился даже в их закрытый канал связи. Хватка ослабла. И тут же сработал закон подлости – точнее, сохранения энергии. Канни, уже рванувший вверх, потерял равновесие и грузно рухнул на Психа, который как раз разворачивался на патруль.
Бам!
– Вниз! Быстро! – рык Психа слился с приказом Второго. Инстинкт сработал быстрее мысли. Оба, сплетясь в нелепый клубок, свалились в узкую промоину, темную щель в земле, что зияла буквально в полуметре.
Грубая скала больно впилась в ребра. Сверху – топот, приглушенные возгласы патруля, фонари мелькнули над краем оврага.
– Кто там?! – прозвучало грубо. Слышали только шорохи да чье-то сонное бормотание. Местные, потревоженные, лишь пожимали плечами или глубже зарывались в свои логова.
Они лежали в липкой темноте промоины, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Сердце Канни колотилось о ребра, как пойманная птица. Псих уже отполз, его дыхание ровное, маска прилипла к лицу.
Запах пыли, пота и чего-то металлического – страх, смешанный с адреналином. Пару минут отсидевшись. Молча, не глядя друг на друга, они выползли из щели и растворились в дрожащих тенях лагеря, снова двигаясь к стене.
Точку проникновения подобрали заранее. Стена здесь обвалилась – то ли от вековой тяжести камня, то ли от вопиющего пренебрежения к ремонту. Выемки на месте выпавших кирпичей образовали жутковато удобную лестницу вверх. Главной помехой был лишь стражник в соседней башне – его силуэт изредка маячил в узком бойнице, окутанный дымкой ленивого бездействия.
– Второй, у вас чисто? – шепот Канни был едва слышен даже в комлинке.
– Чище не бывает, – ответил голос с дрона. – Только тихо. Разбудите патрульного – и концерт начнется, а нам оно не к чему. – На экране тепловизора караульный был ярким пятном тепла в прохладной каменной коробке башни – он спал, развалившись на стуле, к его невежественному счастью.
Канни взобрался почти бесшумно, пальцы находили выступы в шершавой кладке с мышиной ловкостью. Псих шел следом, его движения были точны, но тяжелее, без врожденной кошачьей грации Канни.
И вот, на последнем рывке к укрытию за зубцами парапета, его рука вцепилась в выступ слишком рьяно. Раздался сухой, гулкий К-Р-А-К! – и пара кирпичей, вырванных из векового плена, рухнули вниз, разбиваясь о камни у подножия стены с оглушительным, предательским грохотом. БАМ!
Канни вжался в тень ящиков, что небрежно были оставлены на стене. Псих же замер на самой кромке стены, в нескольких метрах от укрытия, как приклеенный. Голографический плащ дрожал на нем – в движении камуфляж терял эффективность. На таком расстоянии, даже в тусклом свете фонаря на башне, заметить его было бы несложно.
В башне замигал свет, послышалось сонное бормотание, шарканье сапог. Стражник, шмыгая носом, сонно протирая глаза кулаком, выполз на узкую площадку своей башни.
Оружие осталось внутри, пылиться на стойке. Он лениво потянулся, зевая во всю глотку. – Уэээ... – протяжный звук слился с зевком. Его лоб, освещенный тусклым фонарем, стал идеальной мишенью. В наушниках Канни прозвучало ледяное: – Красная точка на цели. Готов. – Снайпер ждал только отмашки.
– Стой, – выдохнул Канни, не в комлинк, а словно самому себе. – Я разберусь. – Решение созрело мгновенно – играть ва-банк, на эффекте и наглости.
Он встал во весь рост из-за ящиков, выходя на лунную дорожку, падавшую на каменные плиты. Его тень, резкая и длинная, легла прямо к ногам ошеломленного стража.
– Солдат! – голос Канни грянул, как удар хлыста, полный казенного гнева. Он быстрыми, уверенными шагами пошел на патрульного, сжимая дистанцию.
– Почему спишь на посту, а?! – Тот замер, мозг явно не поспевал за реальностью. Фигура, материализовавшаяся из ночи, с таким тоном... «Начальство?» – мелькнуло в его затуманенном сознании. Растерянность парализовала его на долю секунды, и Канни этого хватило.
Он был уже в двух шагах. Его рука метнулась к поясу – не за пистолет, а за компактный эл-шокер. "Бзззззз!" – стрекотащий, злобный звук разрезал тишину. Синий змей молнии на миг осветил ошеломленное лицо стража. Тело дернулось, как марионетка, и рухнуло на камень беззвучным мешком.
– Чисто, – отчеканил Канни, уже подтаскивая тело в тень. Псих, воспользовавшись моментом, одним рывком добрался до укрытия.
– Первый, у нас чисто. Идем вглубь.
– Понял. Удачи.
Как и подобало ночному замку-крепости в забытом всеми богами месте, внутренние коридоры были пустынны и пропитаны запахом камня, пыли и чего-то затхлого.
Пара диверсантов скользила тенями вдоль массивных стен, их шаги глушили мягкие подошвы. Лишь пару раз они замирали, прижимаясь к холодной кладке, пропуская мимо сонные патрули – те шаркали сапогами, бормоча что-то невнятное под нос.
– Псих, – шепнул Канни на очередном перекрестке темных проходов, – а мы точно знаем, куда идем? – Тот лишь покачал головой.
– Предположительно в самой высокой башне заседает местный воротила. – Его голос был монотонным, как отчет сканера.
Но их ждал "облом", как выразился бы Канни, у самого подножия той самой высокой башни. Длинная, крутая лестница, уходящая вверх во мрак, преграждала путь не каменной глыбой, а живой преградой.
Двое охранников. Не
