сонные, не ленивые. Стояли навытяжку, словно вкопанные, у основания ступеней. Их глаза блестели неестественной бодростью в тусклом свете настенных факелов. Оружие – серьезного вида алебарды – были не на стойке, а в готовых применить их по назначению руках.
Канни и Псих замерли в глубокой тени арки. Вариантов не было. Ни обойти, ни проскочить незамеченными не было никакой возможности.
– Что делать будем? – спросил Псих, его голос оставался ровным, но пальцы сжимали тазер чуть плотнее.
Канни усмехнулся в темноте, коротко и беззвучно. – Есть идея. Очень тупая.
– Я внимательно тебя слушаю, – ответил Псих, не поворачивая головы.– Они все равно никуда не уйдут отсюда, как минимум до утра, – прошептал Канни, и в его тоне сквозило что-то опасное и неизбежное. – Значит...
– Значит... сыграем на их скуке, – прошептал Канни, его глаза метнулись по темному коридору. Тупая идея обретала форму в условиях тотальной тишины.
Псих кивнул, его пальцы уже сжимали тазер. Канни указал на груду пустых винных бочек, сваленных в нише прямо за спинами стражей, в пяти шагах от лестницы. – Видишь ту верхнюю? Шатается. На счет три... камень.
Он нагнулся, подобрал с пола небольшой, потертый камешек из кладки. Прицелился. Бросок был резким и точным. Камешек со звонким чик! ударил в край верхней бочки в куче.
Стражи вздрогнули, как один. Шлемы повернулись на звук. Верхняя бочка, действительно плохо лежавшая, качнулась, громко скрипнула, грозя обрушить всю пирамиду.
Один страж, помоложе, инстинктивно шагнул от лестницы, к опасной куче, опустив алебарду на уровень пояса.
– Чертова крыса? – пробормотал он. Второй, ветеран с шрамом через бровь, остался на месте, но его внимание было приковано к бочкам, рука сжимала древко алебарды чуть ниже.
Это был момент. Тень Канни отделилась от стены. Он двигался не к лестнице, а к ближайшему стражу – ветерану, все еще стоявшему в пол-оборота к ним. Шаги были бесшумны на каменном полу. Псих скользнул за ним, как призрак.
Ветеран почуял неладное в последний миг. Он начал поворачиваться, тяжелый шлем замедлял движение.
– Эй?.. – успел он хрипнуть. Но Канни был уже вплотную. Левая рука, обмотанная грубой тканью, резко зажала стражу рот и нос, глуша крик. Удавка затянулась на шее, пару секунд и тело ветерана дернулось, захрипело и обмякло. Канни мягко опустил его на пол.
Молодой страж у бочек услышал хрип. Он обернулся, глаза расширились от ужаса, увидев падающее тело напарника и тень над ним. Он открыл рот, чтобы крикнуть тревогу...
Псих был уже за его спиной. Его движение было стремительным и безжалостным. Локоть с размаху ударил стражу по виску поверх шлема – оглушающий удар. Одновременно нога Психа подсекла молодого стража под колени. Тот рухнул вперед, алебарда звякнула о плиты.
Прежде чем оглушенный страж успел собраться с силами, Псих придавил его коленом к спине, одной рукой прижал голову к полу, а другой – вдарил шокером поверх кольчужного воротника.
– Чисто? – Канни уже подтягивал тело ветерана в тень арки.
– Чисто. – констатировал Псих, и добавил. – Поехали. Пока не наткнулись на смену.
Лестница вилась вверх спиралью, узкой и душной. Они мчались по ней, не скрывая шагов, только скорость имела значение теперь.
Наверху – тяжелая дубовая дверь, окованная тусклым металлом. Канни попробовал ручку – заперто. Псих вынул тонкий инструмент из нарукавного кармана, что-то среднее между скальпелем и отмычкой, вставил в замочную скважину. Через десять секунд раздался глухой щелчок. На удивленный взгляд Канни тот лишь пожал плечами.
Они ворвались внутрь с оружием наготове.
Комната была большой, но неуютной. Камин потрескивал в углу, едва освещая пространство. За массивным столом, уставленным бумагами, сидел человек.
Не грозный владыка крепости, а толстый, лысеющий мужчина в мятом халате поверх ночной сорочки. Он вскинул голову, рот открылся от изумления, крошка печенья упала с губы.
– Кто вы?! Как вы... – он попытался встать, но Канни был уже у стола, пистолет направлен ему в переносицу.
– Сиди, пузатый. Говори тихо, и дышать будешь дольше. Где пленник которого увезли вчера с поля битвы?
Комендант (а это явно был он) побледнел. Его глаза бегали от дула пистолета к бесстрастному лицу Психа, замершему у двери. – Вы… вы небесные дьяволы?
– Они самые, – голос Канни был ледяным.
– Е-его... его забрали! Вчера! Прилетели из Столицы! С приказом за подписью самой королевы! Я... я не мог отказать! Они сказали – он нужен для крайне важного разговора! Больше я ничего не знаю.
Канни и Псих переглянулись. В глазах Канни вспыхнула ярость, быстро сменившаяся холодной горечью. Псих лишь чуть сжал губы. Столица - далековато.
– Приказ? Должна быть копия? – спросил Псих, его голос резал тишину, как лезвие.
Комендант, дрожа, ткнул пальцем в один из листиков, лежавших на столе. Аккуратный текст, прочитать который без переводчика было решительно невозможно и печать в виде головы неизвестного зверя внизу.
Канни опустил пистолет. Воздух будто выкачали из комнаты. Он был здесь. Они прорвались и опоздали. Гриша был уже далеко, в самом сердце вражеской территории, куда их маленькая группа в составе четырех человек проникнуть не могла. Осталась только пустота в душе и горький привкус поражения.
– Ты сказал прилетели, на чем? – С гневом спросил Псих, комендант затрясся и заикаясь ответил.
– На шаре!
– Вот черт...
Глава 13
Глава: 13
Гришу вели восемь гвардейцев в доспехах, потускневших от пота и копоти, они плотным кольцом сжимали его. «Излишество», – мелькнуло в голове. «При мне ни хрена нет», – лишь толстые кандалы на запястьях и щиколотках, тянувшие вниз, как якоря. Их мерзкий, глухой звяк отдавался эхом в каменных сводах коридора, заглушая шаги. Каждый неверный шаг отзывался болью в натертых железом лодыжках.
Процессия замерла перед дверью. Не просто дверью – дубовым монстром, окованным черненой сталью. У входа, словно каменные изваяния, замерли еще двое стражей. Их взгляды, полные немой злобы, скользнули по Грише, цепляясь, как крючья. С тихим, мучительным скрипом вековых петель чудовище распахнулось, впуская ледяное дыхание зала.
Гриша шагнул внутрь – и его обдало величием и мраком. Тронный зал. Бесконечная каменная пасть, подпираемая колоннами толщиной в вековой дуб, терявшимися в копоти и полумраке под потолком.
Воздух был густ от запаха воска и каменной пыли. Тусклый свет источали редкие факелы в стенных скобах и чадящие свечи
