«Значит, мне надо попробовать сделать так, чтобы он снова вспомнил о тебе и тебя почувствовал?» — переспросила я.
«Да».
«Н-да, дела… — вырвалось у меня. — Как же это сделать?»
Лиза не отвечала. Она молча смотрела на меня и ждала. Кажется, она рассказала мне все, а моя задача не становилась от этого легче, даже наоборот.
На секунду мной овладели малодушные сомнения: зачем я связалась, зачем лезу в чужую жизнь, закрыться и пройти мимо… не отвечать… не искать, не разбираться… Взглянув на Лизу, я порадовалась, что она не могла прочитать только что посетившие меня предательские мысли. Они были вызваны отчаянием перед свалившейся на меня головоломкой. Так, по крайней мере, я себя успокаивала.
Я собралась с духом и принялась разгадывать ребус дальше. «Так это режиссер и продюсер твоего фантома-имиджа Детки? Значит, надо искать через нее?»
«Нет, что ты. — Лиза как будто ждала, когда я догадаюсь задать ей этот вопрос. — Детку как проект он давно пустил по рукам. У него целый штат последователей, готовых подхватить его произведение».
В течение всего разговора с Лизой я досадовала на себя за то, что редко смотрела телевизор, а уж тысячесерийные фильмы тем более. Так что определить сразу, каким был первый в ее жизни сериал, я не могла. Да и история Лизиной любви была типична, — у многих режиссеров были романы с актрисами, а у актрис — с режиссерами, продюсерами. Единственной особенностью было существование Лизиного дубля. Лиза, а вернее Детка, мелькала повсюду — во многих сериалах можно было обнаружить ее физиономию. И различить теперь, где была она реальная, а где ее дубль, не представлялось возможным. Так что вычислить, кто именно был тем самым Лизиным режиссером, было непросто. Мои экстрасенсорные способности, как назло, молчали — очевидно, оттого, что сущность режиссеров была настолько замутнена подражанием, изменой себе, амбициями, что вычленить какую-то индивидуальность никак не получалось. И все-таки я попыталась ткнуть пальцем в небо, назвав пару-тройку кандидатур на роль «того самого».
«Лиза, судя по тому, что ты рассказала, это должен быть Моросейкин или Тугоухов. Кто-то из этих двух, да?»
Лиза послушно кивнула-. «Может быть… Я не могу вспомнить его имя. Тем более, после раскрутки, появились провалы в памяти на имена. А в моем нынешнем состоянии имена вообще ничего не значат. Мой бывший….» И как ни в чем не бывало, она вдруг подскочила с места и, покрутившись с распахнутыми руками, предложила:
«Давай напоследок пробежимся. Разомнемся немного… Я часто здесь бегала от милиционеров. Она замахала руками и крикнула: «Я чайка, я чайка!»»
Мне стало не по себе при звуке ее голоса, но пришлось встать и тоже бежать. Сделав пару кругов по скверу, мы остановились отдышаться. Я поняла, что через несколько минут мы с Лизой расстанемся, и решила напоследок выяснить, — что за прогулку она сегодня совершала по городу? Это было просто любопытство, все-таки мне пришлось за ней изрядно побегать.
«А кто эти женщина с мальчиком, с которыми ты сегодня гуляла по рынку и в зоопарке, потом зашла в шапито? Я ведь шла за вами!» — спросила я, с трудом переведя дыхание.
«Я провела время со своей семьей. Сегодня девятый день… Это моя мать и младший брат, которого я никогда не видела. Он родился после того, как я стала сниматься. Я пристроила их в цирк шапито — это надежное место, там работают безымянные артисты, — они не интересны телевидению. А парень, с которым я рассталась на перекрестке, — мой друг из общества анонимных алкоголиков. Последнее время я была одним из членов этого братства, у меня там много друзей».
Она не договорила, бросив взгляд в сторону перекрестка. Я тоже оглянулась, — посреди темной улицы, что шла вдоль сквера, рабочие в спецовках, закрепляли огромную перетяжку. На ней были изображены знакомые по телевидению, медийные лица. Мне показалось, что в одном из них я узнала рыжеволосую Детку. Но не успела я сообразить, стоит ли обращать на это внимание Лизы, как она сама заметила перетяжку и указала на нее пальцем. «Давай подойдем поближе, кажется, это моя физиономия, вернее, ее…» Она побежала. Я последовала за ней. Афиша крупными буквами анонсировала предстоящее шоу на городской площади, посвященное юбилею города.
«Да, это я, вернее, она…» Лиза вглядывалась в лица, изображенные на перетяжке, с каким-то радостным любопытством.
Я тоже стала изучать, что было изображено на афише: портрет Лизы в окружении улыбающихся женских лиц. Надпись крупными буквами гласила: «Премьера! Тысячная серия «Цветущего» ко дню города! Куку, Детка, Принцесса, Петрушка, Забава, Снегурочка, Чудо — все женщины сразу! Юбилейное шоу режиссера Павлова — Массмедийкина!»
«Так это же Павлов-Массмедийкин! — дошло вдруг до меня. — Как я сразу не догадалась — это он?» Я посмотрела на Лизу.
Она все еще любовалась афишей. Но для меня ответ был уже очевиден.
«Мне и в голову не могло прийти, что ты так высоко залетела!» — продолжала поражаться я.
«Как ты сказала… Массмедийкин? — Лиза оторвалась от афиши и вдруг просияла: — Да, да, конечно!»
Мы обе захохотали и обнялись. Радуясь не понятно чему.
Когда первый приступ веселья прошел, я стала докладывать ей все, что знала.
«Сначала был актер Павлов. Потом он стал сценаристом и режиссером. Получил много призов за свой фильм «Цветущий». Стал знаменитым, взял себе двойную фамилию. Сейчас он телеолигарх, большая шишка. Он один из главных кандидатов на выборы Главного режиссера. Теперь понятно — и юбилей творческой деятельности, совпавший с юбилеем города, — все очень своевременно! Если б я смотрела чаще телевизор, то могла бы сразу догадаться. Я сериалы не смотрю. А он давно идет?»
«Не знаю, — легко отозвалась Лиза, — когда я начала у него сниматься, он уже шел.
