Атропе было восемь лет, когда состоялся этот разговор. Через несколько полнолуний бабушка умерла. Родители все же отправили Атропу учиться. Ее мама очень хотела, чтобы дочь получила силы эльфов и стала эльфом. Бедная мама ничего не знала о том, что свекровь уже передала свои темные знания внучке.
Атропа поступила в школу по настоянию матери. Особого рвения к учебе не проявляла, ей больше нравилось колдовать по-тихому.
Незаметно она подстраивала мелкие неприятности с одноклассниками. Для этого проводила темные обряды в лесу — те, которым научила бабушка. Иногда колдовала по наитию. Тогда Атропа еще многого не знала и пыталась определить свои возможности.
Однажды ее поймал Вещий Дисмарх. Это случилось так.
Атропа варила карающее зелье в лесу: нужно было наказать одну девчонку, которая назвала ее вонючей. Это действительно так и было: сколько бы Атропа не мылась, сколько бы ни стирала и не чистила одежду, все равно от нее исходил запах немытого тела. Этот запах появился сразу после того, как бабушка подарила бусы. Сперва он был еле уловимым, но после смерти бабушки стал невыносим даже для самой Атропы. Она вспомнила, что так же пахла ее бабушка. «Запах настоящей темной ведьмы!» — сказала она однажды. Сначала запах сводил Атропу с ума, сделал раздражительной. В это время она много наделала глупостей — с помощью колдовства сталкивала учеников лбами, роняла их, натравливала друг на друга. Просто чудо, как тогда не попалась: видимо, бусы берегли. Позже Атропа привыкла к запаху и перестала обращать на него внимание.
Но девчонку обязательно нужно было наказать — никто не мог говорить с Атропой с таким презрением безнаказанно.
Зелье отличалось от других тем, что помимо добавления в него ядовитых трав оно готовилось на протяжении шести лунных ночей. Если хотя бы в одну из ночей бледный лунный диск не появлялся на небе из-за туч, приходилось готовить зелье заново. Трудности не пугали Атропу — помимо этой девчонки Атропа желала проучить еще одну выскочку, которая назвала ее тугодумкой.
Варево было почти готово — от него уже шел неприятный запах болота. Осталось дождаться темного дыма. Она так увлеклась, что не услышала шороха шагов. Густой низкий голос раздался почти над ухом, заставив от неожиданности вздрогнуть.
— Темными знаниями пользуешься? А ты знаешь, что будет, если ошибешься, или кто-нибудь увидит?
Атропа впервые испугалась по-настоящему. Колдовать без посвящения строго запрещалось, а посвящали не раньше шестнадцати лет. Если бы узнали о ее колдовстве, то могли бы забрать бусы. Она отскочила от котелка с зельем и оглянулась на пришельца. Перед ней стоял незнакомый мужчина с массивным подбородком. Черные глаза словно прошивали Атропу, под их взглядом она боялась даже пошевелиться. Нужно было убежать, но она не могла сделать и шага — все тело словно оцепенело. Незнакомец отвел взгляд, и способность двигаться вернулась.
— Так ты и есть Атропа, внучка Вяхи? — лениво, словно нехотя спросил он.
Она сглотнула и кивнула.
— Похожа на свою бабку. — продолжил он, разглядывая ее. Взгляд скользнул к шее, и глаза его блеснули. Атропа невольно закрыла бусину рукой.
Незнакомец подошел ближе и прикоснулся к бусам. Перебирая бусины одну за другой, добрался до продолговатой с мушкой и легонько сжал ее. У Атропы перехватило дыхание, ей стало трудно дышать. Незнакомец усмехнулся.
— Красивые бусы. Но вот эта бусина нравится мне больше всех. Может, расскажешь, почему она такая особенная?
У Атропы было ощущение, словно он держится не за бусину, а за ее шею. Она глотала ртом воздух и не могла вдохнуть.
— Отныне ты будешь подчиняться мне. — он уставился ей в глаза и произнес по слогам. — По-ня-ла?
Атропа кивнула. Он криво усмехнулся и убрал руку. Дышать стало легче.
— Люблю, когда понимают немедля, — лениво протянул он, словно только что и не душил Атропу. Глаза его стали колючими. — Вылей зелье, и больше колдовством в школе не занимайся. На уроках покажешь свое полное невежество. Никто не должен здесь даже подозревать о твоем умении и нашем знакомстве. Отныне служишь мне. Ослушаешься — накажу. Вопросы есть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Атропа едва выдавила из себя:
— Да. Кто вы?
— Странно, что ты не знаешь меня. — ответил он и всмотрелся в глаза.
— Дисмарх Вещий. — прошелестела Атропа одними губами. Бабушка рассказывала о нем. Она говорила, что он очень могущественен и опасен.
Вещий Дисмарх довольно улыбнулся:
— Хочешь еще что-то спросить?
— Нет, — энергично замотала она головой.
Такой ответ устроил незнакомца. Он поднял в улыбке правый уголок рта, повернулся и быстро скрылся за деревьями. Атропа дождалась, когда стихнет шум шагов, схватила котелок и бросилась бежать из этого страшного места как можно скорее.
С этого случая ночи превратились в кошмары, ей снился страшный незнакомец. Он срывал с шеи заветную бусину и сплющивал одними пальцами.
Прошло несколько новолуний после встречи в лесу, но Вещий Дисмарх не появлялся. Атропа начала успокаиваться; но потом в голове зазвучал его голос. «Ты должна сделать так, чтобы тебя отчислили, — приказывал он, — По-ня-ла?». «Да», — мысленно ответила она. «Хорошо, действуй. Жду результата». Атропа не посмела ослушаться. Пришлось прикинуться полной дурой. Вскоре ее отправили домой как безрезультатную.
Атропа не расстроилась. Она знала уже гораздо больше не только учеников, но и некоторых учителей.
***
Атропу подселили в камеру к дрянным девкам. На воле нормальные жители всегда избегали их, и Атропа тоже старалась не пересекаться с ними. Дрянные девки вели свободный образ жизни — пили дешевые крепкие напитки, курили вонючий низкосортный табак и отдавались мужчинам за еду и кров. Они неряшливо одевались и громко разговаривали, а при случае всегда готовы были обмануть.
Толстая надзирательница долго вела Атропу по длинному коридору в виде катакомб с вырытыми по бокам углублениями, в которых содержались узники.
Сначала путь их пролегал по мужской части тюрьмы. Атропа не боялась неприятных запахов, немало она встречалась с ними в жизни. Но то, как пахло здесь, удивило даже ее. Она даже прикрыла нос, стараясь дышать как можно реже. Грязные мужчины за решетками оживились, увидав новенькую.
— Красавица, тебя-то сюда за что? Поди-ка, соблазнила высшего асама? — съязвил длинноволосый простак и беззубо рассмеялся. Хохот прокатился под низкими сводами катакомб басистым эхом и осел в каждой камере. Атропа сильнее стиснула зубы, подумав: «Девчонка заплатит мне за все, и за это унижение тоже».
Толстая надзирательница скривила губы в усмешке и ударила булавой по решетке.
— А ну, тихо!
Мужчины не успокоились. Долго смех провожал двух женщин, пока не растворился позади.
Шли долго. Надзирательница несколько раз сворачивала, Атропа сбилась со счета, сколько раз. Наконец, они вышли на женскую половину. Узницы равнодушно взирали на новенькую, не проявляя какого-нибудь внимания.
Атропа гадала, в какую камеру попадет? Больше всего хотелось остаться одной. Надзирательница остановилась у одной из камер. Клацнул замок, и Атропа оказалась внутри полутемного помещения.
Сокамерницы неприветливо встретили новенькую.
— И зачем нам нужна эта старуха? Работать не сможет, а норму из-за нее добавите! Придется работать за себя и за нее! — проворчала неряшливо одетая женщина с криво обрезанными волосами.
— Не вздумайте сломать ей руку или ногу, — предупредила ее надзирательница, — иначе заставлю делать больше в два, а то и в три раза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она по-хозяйски прошлась по камере, заглянула во все углы. Длинные широкие брючины подметали земляной пол. Задрала нос вверх, понюхала воздух и поморщилась:
— Что-то запах мне здесь не нравится, поди-ка опять замутили мутло?
— Откуда нам взять здесь ягоды? Они же тут не растут! — уверенно сказала молодая, с голубыми глазами девушка. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не циничный взгляд все видевшей и испытавшей.
