Необходимо учитывать, что хотя представительное правление может сложиться только в условиях существования народного (а не сословного) представительства, народное представительство, во всяком случае на практике, может и не привести к установлению представительного правления – в условиях фактической слабости и низкой степени самостоятельности органов народного представительства.
Разумеется, в механизм представительного правления формально не вписывается институт монархии, поскольку монархи получают полномочия по наследству, т. е. не от народа или его представителей. Поэтому с главной идеей и прочими принципами конституционализма монархия совместима лишь в своей парламентарной разновидности, при которой полномочия монарха являются весьма ограниченными, что полностью подтвердилось исторической практикой развития конституционализма.
Таким образом, народное представительство является базовым среди анализируемых понятий и наиболее богатым по содержанию типом политического представительства (что сообщается и органам народного представительства), включая в разных комбинациях и в разном соотношении по сути все вышеперечисленные профессором А. Уилом виды представительства. Так, на общенациональном уровне – в функционировании парламента – однозначно должно доминировать (и этому соответствуют законодательные модели) уполномоченное представительство – с учетом того, что парламент избирается и при этом парламентарии в демократических государствах обладают свободным мандатом. Однако оно обогащается «примесью» всех прочих видов представительства.
Например, ответственным оно становится как минимум в период выборов. Элемент независимого представительства также имеется в механизме народного представительства, поскольку, с одной стороны, в выборах органов публичной власти, призванных выражать и согласовывать интересы всего населения, участвуют лишь совершеннолетние дееспособные индивиды (преимущественно – граждане). Видимо, законодатель исходит из того, что интересы несовершеннолетних (а также недееспособных) в процессе голосования выражают их законные представители, точно так же в целом ряде стран законодатель относится к выражению законопослушными избирателями интересов осужденных преступников. С другой же стороны, в своей деятельности как представители всего населения парламенты принимают законы, направленные на особую защиту детей, недееспособных лиц, иностранцев, т. е. тех категорий населения, которые в выборах не участвовали, но нуждаются в особом покровительстве со стороны государства. Имеются в народном представительстве и элементы ассоциативного представительства. Так, безусловно, доминирование в парламенте той или иной партии и идеологии либо их симбиоз, эффективность работы парламента, его самостоятельность символизируют «народный дух», царящий в стране, вызывая ассоциации с национальным менталитетом и характером.
В наименьшей степени, пожалуй, в рамках народного представительства присутствует и должен присутствовать элемент описательного представительства (представительства сходства), хотя имеется и он. Его сфера, как правило, ограничивается и должна ограничиваться «идеологическим копированием», т. е. адекватным соотношением сторонников крупных влиятельных идеологий в парламенте по сравнению с реально существующим в обществе. К обеспечению такого соответствия законодательство, как правило, должно стремиться, используя подходящие избирательные системы и отдавая в избирательном процессе предпочтение партиям как носителям той или иной идеологии (исключения, т. е. использование избирательных систем, допускающих явные искажения, могут быть сделаны лишь в крайних случаях – когда есть необходимость нейтрализовать экстремистские партии).
Значительно более непростым является вопрос о целесообразности адекватного соотношения в парламенте и иных представительных органах различных социальных групп (этнических, религиозных, возрастных, гендерных, профессиональных, корпоративных, поселенческих и территориальных, имущественных и т. п.). Представляется, что общее правило здесь должно быть противоположным: законодательству не следует стремиться к тому, чтобы парламент такое соотношение воспроизводил, т. е. был уменьшенной копией социальной структуры общества, поскольку это вряд ли совместимо со свободными выборами, предполагающими выбор политического курса и отбор лучших. Кроме того, акцент на различиях, а не на сходстве способен спровоцировать эскалацию противоречий как во взаимоотношениях между названными социальными группами, как в самом обществе, так и между их представителями в парламенте. Поэтому распределение мест в представительных органах между различными социальными группами и воплощение в составе парламента идеи описательного представительства вряд ли оправданно.
Однако есть исключения, применяемые в комплексе с другими мерами по преодолению явно несправедливых или вызывающих социальную напряженность диспропорций. Так, традиционно верхние палаты парламентов во многих странах выражают и согласовывают интересы территориальных единиц государства – первоначально данная идея была реализована в США с целью не допустить законодательной и иной дискриминации именно малых штатов, а затем была заимствована иными государствами, хотя ее антидискриминационное предназначение как защитницы населения малых территориальных единиц теперь почти забыто. В последние годы в мире в целях преодоления фактических неравных возможностей мужчин и женщин по самореализации наметилась тенденция к установлению повышенных гарантий представительства женщин в парламенте и иных представительных органах. Недостаточное в современных условиях присутствие молодежи в политике и в выборных органах, в частности, привело к снижению в последние годы в ряде стран (Соединенное Королевство, Франция) возрастного ценза для пассивного избирательного права. Наконец, некоторые государства стремятся законодательно сгладить неадекватность национально-религиозного состава парламента реально существующему соотношению данных социальных групп. Все это расширяет начала описательного представительства парламента и выборных коллегиальных органов местного самоуправления. Однако к такому расширению надо относиться весьма осторожно, отдавая себе отчет в его негативных эффектах и применяя его строго дифференцированно, в виде исключения, т. е. только в случаях явного доминирования эффекта повышения солидарности среди населения над возможными негативными последствиями его разобщения.
Итак, народное представительство является особой разновидностью политического представительства, высшей ступенью его развития. В подобном же соотношении находятся понятия «представительные органы» и «органы народного представительства»: первое понятие является более объемным, охватывая не только органы народного представительства, но и исторически предшествующие им органы, призванные заботиться об интересах населения. Только в условиях народного представительства возможно представительное правление. Именно оно создает основу для эффективного функционирования представительной демократии.
Как и демократия непосредственная, она имеет достоинства и недостатки. Достоинства очевидны. Это создание институционального, правового, идеологического и психологического механизма усиления в деятельности политической элиты ориентации на интересы населения, обеспечения ее солидарности с населением – по сравнению с предшествующими ей моделями управления, не предполагавшими участия населения в управлении и его систематического влияния на публичную власть. По сравнению же с непосредственной демократией представительная обладает качествами системности, непрерывности управления, дает возможность повышения его компетентности и ответственности.
Однако данный потенциал представительной демократии полностью не реализован ни в одном государстве. Это связано как с недостаточным использованием данного позитивного потенциала представительной демократии, так и с наличием у данного института ряда внутренних дефектов.
Относительно возможности выборных органов представлять народ и его интересы целый ряд сомнений высказывал противник данного института Ж. Ж. Руссо. Такие сомнения были вызваны прежде всего наличием у избранных депутатов, как и у любых людей, собственной воли и интересов, делающих проблематичным представительство чужих интересов; а также появлением на политической сцене партий, тоже неизбежно преследующих собственные – корпоративные – интересы, что тоже ставит под вопрос возможность адекватного выражения интересов населения на выборах с их участием278.
К данным сомнениям можно добавить ряд других. Например, невозможность и нецелесообразность участия всего населения страны в народных голосованиях и соответственно в формировании органов народного представительства, что порождает сложности и неясности в определении представляемого субъекта (субъектов)279, а также вопросы о том, может ли орган, избранный лишь частью населения, претендовать на то, чтобы считаться выразителем интересов и воли всего этого населения, т. е. народа (тем более что во времена зарождения конституционализма в выборах участвовала вообще мизерная доля населения). Данные вопросы, впрочем, снимаются, если признать, что в рамках народного представительства непременно существует и должен в разумных пределах существовать элемент независимого представительства, о чем выше шла речь.
