ногу о другую.
Юлия встала с дивана.
– В общем, Илья, завтра утром я буду тебя ждать. Первым уроком русский.
– Да, да. Он придет, – ответила за Илью мать и поспешила проводить гостью.
После душной грязной квартиры Юлия с наслаждением глотнула свежего морозного воздуха. Так. Теперь к Гунцлерам. Немцы, что ли? Мороз крепчал, снег громко скрипел под сапогами, колени мерзли. Кажется, этот дом. Юлия долго звонила. За дверью квартиры была мертвая тишина. Выглянула соседка и сказала, что Гунцлеры переехали. А куда, она не знает.
На другой день Олега Гунцлера в школу привела мама. Молодая, хорошо одетая женщина. Она извинилась перед Юлией, что забыла сказать новый адрес.
На вопрос, почему Олег не посещает школу, женщина ответила, что он каждое утро уходит из дома с портфелем, но, видимо, где-то болтается. Скорее всего, сидит «на трубах». Юлия уже знала это место, пригревавшее всех изгоев. Теплотрасса, заросшая кустарником, позади детского сада.
– Он не хочет ходить в школу из-за Каткова с Кошелевым. Они его дразнят.
– Хорошо, я посмотрю за этим, – пообещала Юлия Павловна.
– Звоните мне, пожалуйста, если он еще будет прогуливать, – попросила мать Олега.
– Да, конечно, – ответила Юлия.
Женщина тепло ей улыбнулась.
– С вами хоть разговаривать можно, – сказала она и ушла.
* * *
Уже несколько уроков русского языка седьмой «в» изучал причастие. «Изучал» – это, конечно, громко сказано. Смотрели на доску, чего-то списывали в тетради – уже хорошо. Попутно ругались, плевались бумажками, играли под партами на телефонах. Юлия с таким отношением учеников к предмету смириться никак не могла. Сегодня она принесла на урок целый пакет разных коробочек и баночек – от чая, косметики, лекарств.
Вызвала к доске Каткова с Кошелевым, чтоб не донимали сидящих поблизости.
Сказала, что оценка сразу пойдет в журнал.
Немного напряглись.
– Вы с мусорки, что ли, это подобрали, когда на работу шли? – без тени смущения поинтересовался Катков, разглядывая учебные пособия.
«Какой тонкий юмор, черт побери».
– Михаил, что-то я давно твоей маме об успехах сына не рассказывала. Да ведь? – Юлия многозначительно посмотрела на ученика.
– Ладно. Чё делать надо?
– Даю вам десять минут. Кто больше найдет на этих коробочках причастий и запишет их на доску – тому «пять», кто меньше – тому «два». Время пошло!
– Так нечестно, – буркнул Кошелев, но начал работу.
– Все остальные списывают причастия себе в тетради и выделяют суффиксы, – Юлия Павловна озадачила класс, чтоб не бездельничали.
Получалось у Мишки с Кириллом, конечно, не очень, но все-таки некоторые причастия они смогли найти:
«бодрящий» (чай),
«смягчающий» (крем для рук),
«отхаркивающее» (средство от кашля),
«запечённые» (тени для век, последний писк моды),
«отбеливающая» (зубная паста).
– Чё за слово? – Кирилл Кошелев с трудом прочитал, – Ветрогонное. Это причастие?
Юлия похолодела. Как она не заметила?! Упаковки из-под лекарств она взяла у жены брата, которая сидела в декретном отпуске. Там оказался детский «Эспумизан». От колик в животике. Придется выкручиваться…
– Да, причастие. Видишь, по форме – прилагательное. А значение действия.
– А какое действие-то? – недоумевал Кошелев, – Ветер гонять? Что за фигня? От чего это лекарство?
Кирилл покрутил в руках упаковку.
– Ладно, бери быстрее другую коробку, – сказала Юлия, – а то Миша тебя обгонит.
Но до Кошелева все-таки дошел смысл этого причастия. Он кинул коробку в пакет и сел на свое место. Класс смеялся. Кирилл молча затолкал в портфель все учебные принадлежности, включил телефон и повернулся к учительнице спиной.
Юлия готова была провалиться сквозь землю.
Катков выписал десять причастий. Выделил суффиксы. Почти все правильно даже. Юлия Павловна поставила ему обещанную «пятерку». Кошелеву вывела «четыре».
Гунцлер весь урок валял дурака: выдрал из тетради листок, провертел в нем дырки для глаз, нарисовал жуткую рожу и прилепил на слюни к своему лицу. Шестаков с кучей ошибок списал одно упражнение, Юлия поставила ему трояк. Хотя бы по три оценки надо этим оболтусам нарисовать, чтоб можно было четвертную вывести.
Глава 3
Наконец-то наступил конец второй четверти. Самой жуткой учебной четверти за всю педагогическую жизнь Юлии. Классный час у седьмого «В» был последним в расписании.
Юлия Павловна собрала в стопку дневники. Все-таки спрашивают с них родители оценки, видать. Все сегодня с дневниками. Многие из них Юлия держала в руках впервые. Да они и были-то совершенно новые. Без записей.
– Так. Пока я выставляю оценки, вы делаете генеральную уборку. Вымыть парты, панели на стенах, двери, шкафы. Темные полосы и жвачки от линолеума оттереть, – Юлия выставила на первую парту чистящие средства и вывалила из пакета ворох тряпок.
Класс заныл и завозмущался.
– Не собираюсь я ничего мыть. Пусть узбечка моет, это дело узкоглазых, – презрительно произнес Кошелев.
Юлию передернуло. Жаль, что нельзя дать ему хороший подзатыльник.
– Кирилл, не смей так говорить! Что за национализм!? Ты прекрасно знаешь, что техничка прибирает только в коридорах. В классе в любом случае мы будем мыть сами!
– Вот и мойте. Отдавайте мне дневник, я на тренировку опаздываю.
Юлия откопала в стопке его дневник с человеком-пауком на обложке и переложила в самый низ.
– Он у тебя последний. Как раз успеешь свою парту отдраить и пол вокруг нее.
– Вы что делаете?! – возмутился Кошелев.
– Что считаю нужным, то и делаю. Бери тряпку.
– Да пошли вы, – прошипел Кирилл сквозь зубы. Он ушел на последнюю парту и стал смотреть кино на планшете.
Юлия Павловна занялась дневниками. Народ, ворча и ругаясь, разводил грязь в кабинете. Парни кое-как поскребли свои парты и постепенно начали собираться вокруг Кошелева. Скоро там столпилась почти вся мужская часть класса.
Юлия тихо встала со своего места и осторожно подошла к склоненным спинам мальчишек. Заглянула в середину толпы. Резкое точное движение. Как рыбу подсекают. Планшет Кошелева в ее руках.
– Ай, красава, – заржал и захлопал в ладоши Мишка Катков.
Юлия Павловна положила планшет в свою сумку и застегнула молнию. Кошелев мрачным изваянием замер перед ее столом:
– Вы не имеете права брать вещи учеников. И тем более, класть их в свою сумку.
– А ты имеешь право на классном часе смотреть фильм на планшете? Может, у мамы твоей спросим? Хочешь, позвоню?
Кошелев резко сник и стал по-детски канючить:
– Ну, отдайте. Мне его на день рождения подарили.
– Вымоешь свою парту – отдам. Не вымоешь – я тебе его домой принесу и поговорю с родителями. Выбирай.
Кирилл шепотом матерился и шоркал свою исчерканную столешницу.
Юлия Павловна заполняла дневники.
Классный вечер по поводу Нового года прошел вполне сносно. Парни скрылись сразу после того, как закончилось угощение.
* * *
Утром 31 декабря Юлия с мужем и дочками мчались на машине домой, в Раздолье.
Путь занимал около двух часов. Девчонки спали. Юлия смотрела в окно на пролетающие мимо березы, мохнатые от густого инея. Как там у Ракитина было? «Заплетая мысли в тишину дорог»…
В Солнечном Фроловы прожили два месяца. Первый был шоковым для Юлии. Хотелось бежать без оглядки и никогда не возвращаться в этот ад. Сделать так, как делали ее предшественницы
