– две недели и адью.
Но это было легко до тупости.
Говорил же Великий Мастер Угвей, что случайности не случайны. Раз занесло ее в эту школу, значит, какой-то смысл в этом есть.
К началу второго месяца ощущение ужаса притупилось. Школьная обстановка стала восприниматься как «дано» в задаче. Юлия нащупала кое-какие слабые места у главных обормотов и научилась понемногу воздействовать на них.
Система, созданная в школе директрисой, диктовала учителям один стереотип поведения: орать, давить, запугивать. Кто сильнее, тот и победитель!
Юлия пыталась сохранить свои установки: в первую очередь быть человеком, а потом уже играть учителя. Ведь всех этих детей такими сделали жизненные обстоятельства…
* * *
Дорога вынырнула из последнего перелеска, и Юлия едва не расплакалась, – величественная Ореховая гора встречала ее, как в детстве. Сегодня она была особенно прекрасна: белоснежная корона из заиндевелых деревьев украшала ее вершину, понизу она обернулась мантией из седого зимнего тумана, глубокое синее небо оттеняло ее царственную красоту.
Земля моя обетованная.
Голубая моя Русь.
Жди меня, и я вернусь.
Юлия промокнула варежкой слезы.
Нервы ни к черту.
Виктор посмотрел на жену и подмигнул.
Через пару минут они остановились у своего заметенного снегом дома, который построили вскоре после свадьбы.
Глава 4
2012 год
В новогодние каникулы Юлия просто умоляла часы идти помедленнее. Остановись мгновение, ты прекрасно! Мысль о возвращении в город заставляла ее сердце тоскливо сжиматься. Не думать про работу! Не вспоминать про учеников!
Они семьей ходили в гости к родственникам, катались с горы, ходили в лес. Но часы упрямо тикали. Наступило последнее воскресенье. Вечером уезжать…
За окном падали крупные хлопья снега. Юльке вдруг вспомнилось одно детское развлечение:
– Девчонки, пойдемте, сосны потрясем! – позвала она дочерей.
– Что поделаем? – вынув телефонные наушники, лениво спросила старшая дочь Лера.
– Сосны потрясем! Устроим снежный ливень! Мы с тетей Аней в детстве так часто делали.
– Пойдемте, пойдемте! – запрыгали вокруг мамы Ксюша и Полинка.
– Успокойтесь! – прикрикнула на младших сестер Лерка, – Что за радость сосны трясти?!
Но, тем не менее, она оторвалась от дивана и неохотно оделась.
Снега до Нового года насыпало примерно по колено. Юлия шла впереди и делала тропку для плетущихся позади дочек. Виктор чем-то гремел в своей любимой мастерской и с ними не пошел.
Едва они подошли к сосняку, как маленькая Полинка закричала:
– Белка! Белка!
Точно. Среди веток стремительно мелькал рыжеватый хвост.
Юля выбрала сосну, на которой было побольше снега.
– Девчонки, вставайте к стволу! Наденьте капюшоны. Закройте варежками лицо. Приготовились?
Юлия обхватила руками ствол и попыталась его качнуть. Ничего не получилось. Странно…
– Наверное, эта слишком толстая. Пойдемте вон под ту, – Юлия указала дочерям на сосенку потоньше, но с пышной кроной.
– Ну, закрывайте лицо, – скомандовала мама и решительно тряхнула ствол.
Ничего не произошло.
– Да что ж такое-то?! Давайте, я ногой попробую!
Юлия сильно толкнула сосну ногой, обутой в валенок.
Ничего. Ни малюсенького снежочка…
Лерка недовольно ворчала. Ксюша и Полина продолжали надеяться на веселый аттракцион. Юлия перебегала от сосны к сосне и пыталась хоть немного раскачать деревья. Ничего не получалось.
Наконец, раскинув руки, она обессилено упала навзничь в мягкий сугроб. Снежинки медленно спускались с неба ей на лицо. Кроны сосен почти полностью сомкнулись, а ведь раньше здесь было очень светло…
Сосны выросли.
«Сколько же времени прошло? – Юлия мысленно считала годы, – Двадцать лет?! Не может быть… Это же было совсем недавно…»
Сверху на Юлию со смехом попадали ее дочки. Завязалась веселая возня.
«Давно, вообще-то…»
* * *
Уходя, Юлия оглянулась. Как будто кто-то окликнул ее.
…Тогда тропку топтал отец, а Анька дурела с Бимом…
Сестру угораздило выйти замуж в Красноярск, виделись они теперь раз в год. А отец был где-то рядом. Это точно…
Как же жаль, что не смог остаться…
Юлия проглотила комок в горле и повернула с дочками к дороге.
Вдруг она остановилась и потрясенно произнесла:
– Девочки, сегодня я потрогала руками время…
Глава 5
В феврале установились сильные морозы. По утрам термометр опускался до минус сорока градусов. Многих учеников родители оставляли дома, и в классах было чуть-чуть спокойнее. Юлия уже более-менее привыкла к здешнему образу жизни и почти смирилась с тем, что ее универсальные классы ничегошеньки не знают. На каждом уроке приходилось повторять простейшие правила из начальной школы.
Юлия Павловна шла по длинному коридору, залитому солнцем. Подмышкой она несла стопку тетрадей и учебник русского. В шестом «а» наступила благодать. Данил Новоселов сломал ногу и вот уже неделю сидел дома.
Перед кабинетом Юлия остановилась и прислушалась. Судя по звукам, внутри строчил пулемёт. Она открыла дверь. С последней парты в нее прицелился костыль Новоселова. Пока учительница шла до своего стола, ее поливала пулеметная очередь. Юлии стало смешно. Выхватить бы сейчас из сумки гранату, выдернуть чеку и кинуть в сторону последней парты.
Господи, какие непедагогичные мысли!
– Данил, ну как ты по такому морозу и на костылях? – спросила сочувственно Юлия Павловна.
– Папка привез, – ответил Даня.
«Кончилось, видать, его терпение», – мысленно продолжила диалог учительница.
Прозвенел звонок. Юлия Павловна записала на доске дату и тему. В дверь просунулась круглая голова Сережи Мельникова:
– Извините, я переодевался после физкультуры.
– Проходи скорее. Сдавай тетрадь.
Сережа вошел и тут же присел. Над его головой просвистел металлический костыль Новоселова и с грохотом ударился о доску. Мелок, лежавший на узенькой подставке, булькнулся в ведро с водой.
Юлия Павловна схватила костыль и с трудом подавила в себе желание огреть им Данила по голове.
– Паразит ты такой! Выкину сейчас в окно твой костыль. Будешь четыре этажа вниз на одной ножке прыгать, – Юлия кипела, – Докладную на тебя напишу! Родителям твоим позвоню!
– Да, крутые, крутые вы, Юлия Павловна. Чё писать-то надо? – мирно спросил Новоселов.
Юлия поставила костыль возле своего стола и задала Данилу пять упражнений.
– Если не напишешь, в конце урока позвоню твоей маме, – Юлия открыла последние страницы журнала. – Как ее зовут? Ангелина Михайловна. О, хорошо. И сотовый есть, и домашний.
– Ладно, писать буду! Но так-то пять упражнений – это борзо.
Учительница злобно сощурила глаза.
– Да, пишу я. Успокойтесь.
Юлия Павловна объясняла новое правило, потом вызывала ребят к доске, потом они делали упражнение самостоятельно. Данила она из поля зрения не выпускала. Его терпению настал предел минут за десять до окончания урока. Он вполголоса позвал сидевшую впереди Олеську:
– Э-эй, хочешь мне на гипсе расписаться? – и закинул ногу на парту.
Олеська ему расписалась.
– Автографы только на перемене, – строго сказала Юлия.
– До перемены еще долго, – ответил ей Данил и свистнул Максима, – Макс, распишись.
И Макс расписался. И все, кто сидели неподалеку от Новоселова, расписались на его ноге.
«Если позвонить его матери, то это будет признание в собственном бессилии. Хотя, собственно, чего в нем признаваться. Оно вон и так налицо. Точнее, на ноге. Загипсованной».
Юлия давно уже поняла, что эта школа дана ей свыше в виде наказания за ее собственные школьные проделки. Чтоб она почувствовала себя в шкуре географа.
* * *
Возле учительской стояла завуч, Надежда Николаевна, прозванная
