прижавшись к камню, на котором сидел Антей; они слышали дыхание друг друга и даже, казалось, – как бьются их сердца. В синем пузырьке оставались три витаминки от господина Горна, которые Антей сберёг для сегодняшнего дня. Две он скормил Куражу, одну проглотил сам, сгрыз сухарь, запив водой из бутылки, дал Куражу горсть сухого корма и приготовился ждать. И не заметил, как сидя заснул.
Кураж разбудил его глухим ворчанием. Из глубины оврага донеслось тихое:
– Уа…
Плакал ребёнок. У Антея гулко заколотилось сердце. Он поднял и крепко сжал копьё.
– Уа… Уа…
Звуки приближались. Кто-то шёл по тропинке с другого конца оврага, останавливаясь через каждые несколько шагов. Под тяжёлой, но осторожной поступью хрустели мелкие ветки и прошлогодние листья. Через мгновение Антей увидел коренастого полуголого мужчину и едва не закричал от ужаса – в темноте ему показалось, что у того нет головы, но потом он понял, что лицо затянуто чёрной пеленой, она словно струилась по лицу, и сквозь этот чёрный туман иногда просвечивали белки закатившихся глаз. В руках мужчина нёс небольшой свёрток, издававший то самое мучительное: «Уа… Уа…»
Он шёл прямо на Антея и Куража, не видя их. Внушительный торс блестел от пота – мужчине было жарко этой холодной ночью, и он отфыркивался подобно зверю. Он довольно уверенно остановился возле жертвенного камня, не доходившего ему до колен. Что-то его встревожило – присутствие человека или запах пса; он принюхивался, ворочая круглой головой на короткой мощной шее. Антей не сводил с него глаз. Ведьма мужского рода – ведьмак… Вот так, значит, выглядит его враг… враг всех нормальных людей в этом городе. На этой планете.
Решив, что он в безопасности, ведьмак нетерпеливо высвободил ребёнка из пелёнок, не оставив даже распашонки, и уложил его на камень.
– Уа-а-а…
Антей никогда ещё не видел таких крошечных детей. Голый посиневший ребёнок лежал перед ним на расстоянии вытянутой руки. Он был похож на куклу, но при этом двигал ручками и ножками и беззвучно открывал рот, захлебываясь холодным воздухом.
Заболела голова, стало нечем дышать. Антей испугался, что из-за охватившего его волнения не сможет помешать ведьмаку, но снова, как спасение, пришло воспоминание о Браве. Я не стану трястись от страха – рядом с этими несчастными могилками с голубыми свечками, стиснув зубы, подумал Антей. Не за этим я сюда пришёл. Нет, ни за что, лучше смерть. Сделав несколько глубоких вдохов, он задышал ровнее, успокоился и положил копьё под ноги.
Ощупав всю плоскость камня и убедившись, что ребёнок не скатится, ведьмак встал на колени и накрыл тельце ребёнка огромной, как лопата, ладонью. Не отнимая руки, он задрал к небу расплывающееся лицо и каким-то невидимым зрением обнаружил стоящий над ними жёлтый круг луны. Раздался радостный рык, в котором не было ничего человеческого. Свободной рукой он вытащил из-под камня тесак с широким лезвием, и принялся бормотать заклинания на незнакомом языке.
Подавшись вперёд, Антей сторожил момент. У него, как и у его врага, был с собой нож, и топорик тоже был, в рюкзаке. Нож он держал наготове, но интуиция подсказывала как можно дольше оставаться незамеченным и действовать не силой, а хитростью. Физически он был слабее ведьмака, к тому же никогда не применял ножа против человека. Но больше всего его останавливала мысль, что ведьмака сейчас, в его особом состоянии, охраняет сила магии. Тресни палкой по голове – наверное, не почувствует. Брав был хорошим охотником, но не сразу одолел ведьму – он не знал по молодости лет, что ведьму убить не так-то просто… Поэтому нож оставался на самый крайний случай; он воткнул его в линию круга, под правую руку – как дополнительный оберег.
На короткое мгновение ведьмак взялся за свой тесак обеими руками и занёс над головой, договаривая последние, хлёсткие и неприятные слова заклинания.
Антей подсунул трясущиеся руки под головку и ножки младенца и быстрым движением забрал его с камня. Ведьмак со всей силы опустил нож. Лезвие со звоном сломалось о камень. Ведьмак поранился и взвыл от боли, тряся окровавленной рукой.
Ребёнок снова заплакал. Антей расстегнул верхние пуговицы плаща, засунул ребёнка за пазуху и подоткнул полы, чтобы холодный воздух не проникал внутрь. Ощутив тепло, ребёнок замолчал, вскоре его ледяное тельце перестало сотрясаться от холода.
Кураж лежал неподвижно, поставив уши торчком, Антей покачивался, баюкая ребёнка; они настороженно следили за ведьмаком, который принялся обшаривать камень.
Движения его были суетливыми, он спешил завершить ритуал и не понимал, как мог промахнуться и куда подевался ребёнок. Он потрясённо хрюкал, ползая на четвереньках вокруг камня и ощупывая землю, но ни разу не пересёк черты вокруг Антея – пространства за ней словно не существовало.
Нашлись только пелёнки – ведьмак в ярости разорвал их. Кое-как смирившись с потерей, он обмотал лоскутом пораненную руку, поднялся с колен и нашарил в кустах поблизости небольшую деревянную клетку.
Он снова встал на колени и возобновил ритуальные заклинания, держа руку на клетке и обратив к луне пугающий чёрный лик. Антей пристально смотрел на стоявшую перед ним клетку с тощим, заморенным ежом. Неожиданно их взгляды встретились, и в глазах несчастного создания было столько муки, что у Антея защемило в груди.
Ведьмак забыл, что отшвырнул сломанный тесак, и ему пришлось поползать вокруг камня, разыскивая его. Было тесно, Антей не мог пошевелиться и уже не чувствовал затёкших ног, но он забрал клетку и внёс в круг. Деть её было некуда – только поставить на спину Куражу, что он и сделал, и, пока мог, придерживал клетку рукой. Нельзя отпускать больного ежа на волю, да и ведьмак мог его почуять…
Обнаружив новую пропажу, ведьмак завизжал особенно злобно и пронзительно. Сначала исчез ребёнок, потом клетка с ежом; ведьмак наконец сообразил, что, вероятно, он здесь не один. Сжимая в руке обломок тесака, он медленно поднялся с колен, принюхался и вдруг сделал резкий выпад вперёд, ткнув ножом чуть не в лицо Антея – тот едва успел отпрянуть. Вжик! Влево, вправо и снова вперёд! Уклоняясь от ножа, Антей выпустил из рук клетку с ежом, она с грохотом упала на камни. Ведьмак зарычал и принялся читать новое заклинание, чтобы выйти из транса.
Развязка приближалась. Антей торопливо надел на ребёнка свою шапку с помпоном, завернул в тёплый шарф и, потянувшись, положил на землю за камнем. Малыш проснулся, но даже не пискнул, только таращил сонные глазёнки. Перевёрнутая клетка с ежом лежала рядом.
Перестав бормотать, ведьмак положил тесак на
