реформы: основные черты
Положения реформы были весьма сложны. По мере принятия очередных законов – указа от ноября 1906 г. и законов от 14 июня 1910 г. и 29 мая 1911 г. – их содержание менялось. Проводилось различие между хозяйствами с наследуемой и с перераспределяемой землей, между изменением формы собственности (для прекращения переделов) и объединением наделов в отдельные участки (для борьбы с чересполосицей), между землеустройством отдельных хозяйств и разверстанием целых деревень. Более всего озадачивает, пожалуй, малообоснованное различение между хозяйствами, которые были в наследуемой собственности в период крепостного права, и теми, которые стали наследуемыми уже в ходе или сразу после реформ Александра II.
Указ. Изменение формы собственности. Ст. 1 части I указа давала каждому владельцу общинного надела право закрепить его в «личную собственность». (Как мы увидим далее, это была почти, но все‐таки не совсем «частная собственность».) Это изменение формы собственности, известное как укрепление надельной земли в личную собственность, не сопровождалось автоматически нарезкой отдельного участка, но до принятия закона от 29 мая 1911 г. являлось предварительным условием для выделения такого участка.
Ст. 2 и 3 части I определяли, каким образом возможность будущего перераспределения влияла на количество земли, которую получал выходивший из общины крестьянин. В основном домовладелец получал ту землю, которая находилась в его пользовании на момент выхода без учета арендуемых участков. Но многие хозяйства использовали больше земли, чем им нарезали бы в случае очередного перераспределения. Указ предусматривал разные правила обращения с излишками земли в зависимости от того, имело ли место перераспределение в течение 24 лет перед подачей заявления о закреплении земли в личную собственность. Поскольку эти правила могли дать необоснованные преимущества желавшим такого закрепления, они детально проанализированы в данной главе.
В соответствии со ст. 4 крестьянин, укреплявший землю в собственность, сохранял право на долю в принадлежавших общине пастбищных и лесных угодьях.
Ст. 1, конечно, определяла только подачу «требования» об укреплении земли в собственность. Крестьянин обращался с требованием к общине, которая должна была в течение месяца (ст. 6) принять соответствующее решение (приговор). Если община этого не делала, крестьянин мог обратиться к земскому начальнику, который представлял в деревнях министерство внутренних дел и на которого было возложено разрешение споров между общиной и выделявшимися из нее крестьянами (ст. 6). Далее крестьянин в поисках справедливости мог обратиться к «уездному собранию», состоявшему преимущественно из уездных земских начальников (ст. 8), а в исключительных случаях – и к губернским властям (ст. 9). На этот уровень попадали только дела о превышении полномочий и «недвусмысленном нарушении закона»; споры по поводу межевания и землеотвода решались, по‐видимому, на более низком уровне.
По имеющимся данным, только четверти выходивших из общины крестьян удавалось в течение месяца получить согласие схода[417]. Остальные заявления либо получали приговор схода с задержкой, либо обращались к земскому начальнику или в более высокие инстанции. Хотя некоторые истолковывают низкий процент своевременных решений схода как свидетельство того, что крестьяне были настроены против перевода земли в личную собственность[418], на самом деле это говорит только о сопротивлении той части схода, которая намеревалась остаться в общине.
Согласно ст. 1 части III, участки наследуемой земли, ставшей таковой в процессе наделения землей вчерашних крепостных или после этого, становились личной собственностью домохозяина, признанного таковым решением схода, землеустроительной комиссией или местным судом. В соответствии с этим положением право собственности автоматически переносилось с семьи на главу семьи.
Кроме того, решением двух третей участников схода передельная община могла коллективно сделать наделы всех своих членов наследуемыми (часть IV).
Ликвидация чересполосицы. В соответствии с указом крестьянин, укрепивший надел в личную собственность, мог потребовать, чтобы община предоставила ему эквивалент его надела единым участком как можно ближе к деревне (ст. 12). (Различные формы ликвидации чересполосицы обозначались одним словом, землеустройство, которое охватывает различные способы объединения полосок земли в единый участок.) Крестьянин мог в любое время потребовать, чтобы ему нарезали его долю. Если он выдвигал это требование независимо от общего передела, он имел право на требуемое количество земли при условии, что не существует основательных препятствий к проведению землеустроительных работ, а этот вопрос решался уездным собранием[419]. При возникновении серьезных препятствий к выделению отдельного участка община могла договориться о возмещении деньгами, а если соглашения с общиной достичь не удавалось, то решение о величине денежной компенсации принимал волостной суд (ст. 13). Если величина возмещения заявителя не устраивала, ему приходилось оставаться владельцем разрозненных полосок земли.
Если же требование о выделе участка к одному месту совпадало с общим перераспределением земли, сход не мог навязать заявителю деньги вместо земли. В этом был очевидный смысл, потому что если уж община осуществляла передел, не могло возникнуть препятствий для нарезки единых участков тем, кто этого добивался. Таким образом, если крестьян обращался с требованием укрепить его надел в личную собственность или успевал сделать это до приговора схода о переделе земли, община была обязана нарезать ему участок к одному месту (ст. 14). Этим же положением могли воспользоваться владельцы наделов, досрочно погасившие выкупные платежи и укрепившие землю в личную собственность в соответствии со ст. 165 закона о ликвидации крепостного права (ст. 17).
Хотя по указу получить единый участок земли, или выдел, могли те, кто укрепил наделы в личную собственность в соответствии с указом или ст. 165, вся община – с наследуемой или переделяемой землей – могла двумя третями голосов принять решение о разверстании земли участками для всех хозяйств (часть IV).
Указ предусмотрел процедуру рассмотрения споров и конфликтов, неизбежных при выделении надела к одному месту (ст. 15). При этом главной фигурой в урегулировании споров стали земские начальники[420].
Самой необычной чертой указа было то, что он наделил правом требовать выдела участка к месту только крестьян, укрепивших надел в личную собственность после освобождения, но не дал аналогичного права домохозяевам, лично владевшим землей еще до отмены крепостного права. Комментаторы согласны в том, что крестьяне, относившиеся к последней категории, не могли выделиться из общины по этому указу[421]. Текст указа не позволяет толковать его иным образом. Некоторые разделы указа рассматривают эти давние наследуемые наделы отдельно от тех, на которые права личной собственности были приобретены недавно[422], а в этом не было бы необходимости, если бы предполагалось, что с обоими категориям хозяйств следует обращаться одинаково. Таким образом, крестьяне, земля которых получила статус наследуемой еще до ликвидации крепостного права, могли выделить ее в один участок только с одобрения общины[423].
Трудно понять, по каким причинам правительство могло не хотеть,
