– Нет-нет, вы должны его принять. Мы продаем такие платки в нашем магазине, они пользуются большим спросом. Вам нужно быть посмелее в туалетах, милочка, поверьте профессионалам. А куда подевался ваш отец?
Я с кислым видом стояла перед ними, не испытывая никакого желания присесть на узкую скамью.
– Мой отец с Калли и… – переступила я с ноги на ногу, но вдруг услышала за спиной чье-то тяжелое дыхание и обернулась.
Гизберт фон Майер с красным лицом, совершенно запыхавшийся, так неожиданно возник рядом со мной, что я вздрогнула.
– А… где… Хайнц? – Он со свистом втягивал воздух, стараясь продышаться, и плюхнулся на скамью.
Мехтхильда чуть привстала и с тревогой заглянула ему в лицо:
– Что-то случилось?
Дыхание Гизберта фон Майера перемежалось хрипом и свистом, хотя я ни разу не видела его с сигаретой. Может, он аллергик? Или доходяга. Или и то и другое. Он оглянулся с таинственным видом.
– Случилось. Нам срочно нужно собраться. Пароль «Акула», поняли?
Ханнелора ахнула:
– Брачный аферист! Вы снова его видели?
Теперь воздуха не хватило мне.
– И где же?
– Предположительно он остановился в «Георгс-хёе». Я опознал его, когда он стоял у стойки регистрации, – торжествующе сообщил Гизберт.
Что делал жалкий репортеришка ГфМ в элитном отеле? Глядя на объятых ужасом дам, я лихорадочно обдумывала ситуацию. Йоханн был на пляже, а не в «Георгсхёе», он жил в пансионе, к тому же Гизберт его ни разу не видел. Я с облегчением вспомнила описание, данное моим отцом: среднего роста, среднего возраста, шатен с коварным взглядом – это подходит каждому третьему. Потому, возможно, речь сейчас идет о некоем новом мистере Икс, и я могу расслабиться. И Йоханн Тисс тоже. Гизберт неверно истолковал мою улыбку и расправил плечи.
– Ты рада, что я не отступился, правда? Какое там уехал! Мы его выведем на чистую воду, обещаю. А где сейчас Хайнц? Он же ничего не знает о вновь открывшихся обстоятельствах.
Ханнелора нервно теребила свой стеклярус.
– Знаете что, Гизберт, я не хотела рассказывать это в «Акуле», но теперь, перед лицом опасности, так сказать, все личное отступает на второй план.
Мехтхильда бросила на подругу косой взгляд и подняла бровь.
– Ну, что там еще?
Ханнелора положила свою унизанную кольцами руку на колено Гизберту. Три пары глаз следили за ее движением: Мехтхильда – с волнением, я – ласково, у Гизберта во взгляде читалась паника.
– Ну, если коротко, господин Тисс пару раз бросал на меня… как бы это сказать… сладострастные взгляды.
Я закашлялась, Гизберт вскричал: «Ну вот, пожалуйста!» – а Мехтхильда медленно поднялась, пристраивая на плечо свою сумочку.
– Ах, Ханнелора, ты иногда бываешь потрясающе наивной. Он просто с тобой поздоровался. А вот меня приглашал поужинать, но я отказалась. В конце концов, я-то знаю, что к чему.
Точно в цель! Ханнелора Клюпперсберг не могла совладать с мимикой. Она стала похожа на розового карпа и убрала руку с колена соседа.
– Мехтхильда, ты…
Но на ум ей ничего не пришло. Она закрыла рот. Гизберт сосредоточенно таращился в пространство.
– Нам нужно что-то предпринять. Мехтхильда, Ханнелора, вы едва не стали жертвами преступления. У меня есть идея. Кристина, где твой отец?
Я неопределенно махнула рукой в сторону Куртеатра.
– Последний раз я его видела возле «Хаус дер Инзель», в компании Калли и двух юных дам.
– Юных дам? – Мехтхильда с Ханнелорой вновь заговорили хором.
Гизберт повернулся к ним.
– В Куртеатре сегодня танцевальный вечер. Пойдем туда? Сможем сразу же рассказать Хайнцу.
– Гизберт… – постаралась я говорить доброжелательнейшим тоном, – на твоем месте я бы не рискнула им мешать. Дамы такие симпатичные, такие юные, общение с ними, несомненно, доставляет Хайнцу и Калли огромное удовольствие. Не надо его портить.
– Кристина! – хором возмутилось трио.
– Я ничего не говорю, просто предупреждаю. Удачи!
О том, что, помимо танцев, в Куртеатре есть еще и кино, я им не сказала. Но совсем неплохо, если Гизберт этого не знает.
Я покинула троицу и поспешила вдоль по улице в надежде, что они не пустятся за мной в погоню и не найдут отца раньше меня. До встречи в кафе оставалось еще полчаса, в кармане было восемьсот евро, то есть семьсот десять евро и платье в пакете. Перед парфюмерным магазином я остановилась. В прошлый раз на романтическом свидании с Йоханном от меня пахло скипидаром, сегодня вечером все должно быть иначе. Я вошла в магазин.
«Стеклянное сердце»
«Мюнхенер фрайхайт»
Перенюхав пять разных флаконов и обеднев на сто евро, я, источая благоухание, не уступающее ароматам голливудской дивы, взяла курс на «Центральное кафе». Я немного опаздывала, но красота требует жертв. К счастью, четверо участников кинопохода сидели за столиком у окна без Гизберта фон Майера и дамского дуэта. Их поиски не увенчались успехом, наверное, Гизберт скользит сейчас по паркету в обнимку с Мехтхильдой. Или с Ханнелорой. Или с обеими вместе. Со злорадной улыбкой я подошла к столу. Моего появления никто не заметил, в воздухе витало нечто странное. Близняшки, сблизив головы, тихо шушукались. Папа остановившимся взглядом смотрел на стол, Калли – на сложенные перед собой руки. Я громко кашлянула:
– Привет. Ну и как фильм?
Калли и Хайнц серьезно на меня посмотрели. Папа бросил на детей быстрый взгляд и сделал знак подойти поближе.
– Что случилось?
В ожидании страшных известий я опустилась на стул. Голос отца звучал глухо:
– Ты знала?
– Что?
– Что столько из них погибает? Сотни. И так много малышей.
– Где? Отчего?
– В Антарктике. – Папа высморкался.
Я вопросительно посмотрела на Калли.
– Императорские пингвины, – объяснил он. – Слабые отставали. На нас это произвело большое впечатление.
– Пингвины… – Я постаралась изобразить сочувствие, но сделать это быстро не удалось. Хотя я люблю пингвинов.
Эмили наконец меня заметила и улыбнулась:
– Фильм хороший. Но столько поумирало! Пингвины тоже откладывают яйца. Хайнц теперь будет пингвиньим Яичным королем.
– Ох! – Я представила себе, как папа в белом маскировочном халате бредет по Антарктике, спасая пингвинов. Ну ладно, у пенсионеров бывают хобби и похуже. Остается вопрос, что об этом скажет моя мать? С больным коленом по снегу не очень-то побродишь, к тому же она всегда мерзнет. И все это ради каких-то чужих пингвинов. Я испугалась, что прысну. Лена положила ладошку на папину руку.
– Не нужно так грустить. Это ведь просто фильм. Может, выпьем сока?
– Ах, Лена…
В этом коротком ответе была заключена вся мировая и пингвинья скорбь. Но папа тут же вспомнил о своей ответственности за детей.
– Ты, безусловно, права. Итак, закажем что-нибудь.
Это было всего лишь вступление.
Наказанием за бодрый тон стал папин взгляд. Как у него могла вырасти такая бесчувственная дочь? Я проигнорировала его недоумение и кивнула официанту.
Через несколько минут близняшки уже вовсю болтали за столом, взрослые молчали. Папа был очень задумчив. Вдруг Калли наклонился вперед, чтобы лучше видеть площадь.
– Посмотри, это же Гизберт фон Майер с дамами. Он что, проводит для них экскурсию?
Папа проследил за его взглядом.
– Он не сумеет. Для экскурсовода он слишком молод, тут нужен опыт.
Калли, очевидно, уже собрался постучать им в окно. Я схватила его за руку.
– Калли, ты хочешь зазвать их сюда? Мехтхильда и Ханнелора такие шумные, Хайнц сейчас этого не вынесет.
Папа тут же опять опечалился.
– Она права, сейчас я этого не вынесу. Давайте пригнемся, чтобы они нас не заметили.
Калли послушался, я вздохнула с облегчением. Папе еще слишком рано подключаться к расследованию, пусть себе спокойно погорюет о судьбе маленьких пингвинят.
В отличном расположении духа я поставила велосипед Марлен в сарай. Калли предложил сходить с девочками на Западный берег попрыгать на батуте. Двойняшки загорелись, а папа, хоть и был не в настроении, тут же присоединился. В конце концов, он чувствовал ответственность за детей, да и возможности немедленно приступить к спасению пингвинов не было.
Я отклонила предложение Калли составить им компанию, к тому же папа с брезгливой миной заявил, что у него от моего запаха разболелась голова.
– Ты как-то резко пахнешь. Может, что-то не то съела?
От ответа я воздержалась и с достоинством попрощалась.
Марлен услышала, как хлопнула входная дверь, и вышла мне навстречу.
– Я заварила чай. Выпьешь чашечку? – Она заметила мои покупки. – Я думала, ты поедешь на пляж. Я так и сказала господину Тиссу. Ты с ним встретилась? Он снова здесь.
– Я знаю.
Закинув пакет на плечо, я прошла за Марлен к плетеному креслу. Она налила мне чаю, подвинула чашку и выжидательно на меня посмотрела:
– Ну? Рассказывай. Он тебя нашел?
