Я закрепила сумку на багажнике, избегая его взгляда, чтобы скрыть облегчение.
– Да так просто. Какие у тебя планы?
– Не знаю. Хотел сначала встретиться с тобой. Можем поехать в город, выпить кофе или что-нибудь съесть. Или пройтись по магазинам. Да, кстати… – Он полез в карман блейзера и вытащил конверт. – Вот твои деньги. Большое спасибо, что выручила.
Я взяла конверт и сунула его в сумку. Внутренний голос, точь-в-точь похожий на отцовский, шепнул: «Пересчитай!» Я не послушалась.
– Ну что? – смотрел на меня Йоханн. – Что будем делать?
С ним я согласна была делать все, но едва представив, как мы с Йоханном, держась за руки, идем по городу и внезапно натыкаемся на папу, Калли и двух маленьких девочек в кепках, мне стало страшно. Риск был слишком большим.
– Сегодня вечером сложновато. Папа вместе со своим другом Калли присматривает за близнецами Бергов. Думаю, мне следует им помочь. Я как раз собиралась на их поиски.
– Я могу поехать с тобой.
Я лихорадочно выдумывала отговорку:
– Это не слишком хорошая идея. Я… то есть папа… Йоханн, не пойми меня, пожалуйста, превратно, но с мужчинами, имеющими ко мне хоть какое-то отношение, отец… ну, в общем, ведет себя странно.
Он не поверил ни одному моему слову, я это ясно видела. Просто был уязвлен.
– Ну, нам вовсе не обязательно что-то делать вместе.
Я бросила велосипед и обняла его за талию.
– Нет-нет, просто папа вбил себе в голову одну мысль, и поэтому мне не хочется, чтобы он видел нас вместе. А мы не можем встретиться сегодня вечером? Попозже?
Никакого желания пересказывать страшилки про обложенных со всех сторон брачных аферистов у меня не было, но и не хотелось, чтобы он считал моего отца чокнутым.
– Ну ладно. – Йоханн нагнулся и подвернул джинсы. – Не буду терзать тебя расспросами, пойду изливать свою грусть морю. Сообщи, когда освободишься.
Я вздохнула с облегчением, радуясь, что он не стал выяснять, какую именно мысль вбил себе в голову мой отец.
– Я обязательно тебе позвоню. До вечера, ладно?
– Надеюсь, – криво улыбнулся Йоханн, целуя меня в щеку.
По дороге в город я разрешила себе порадоваться его возвращению. Хотя он мне так ничего и не рассказал. С другой стороны, я его ни о чем и не спрашивала. Я посчитала это хорошим знаком, значит, он просто ездил за документами и деньгами. Папе и Гизберту придется поискать на роль брачного афериста кого-нибудь другого.
Пристегивая велосипед к стойке у почты, я снова услышала свист – и на этот раз сразу подняла голову. Ко мне шли Доротея и Нильс. Доротея придержала велосипед, помогая мне забрать сумку с багажника.
– Такое впечатление, будто на тебя напали на пляже. Что с твоими волосами? И песок на подбородке.
Я провела пальцами по лицу – действительно песок. И все-таки он меня поцеловал.
– Я была на пляже. – На ощупь волосы были как солома. – И не расчесалась.
– А почему ты так глупо улыбаешься? – полюбопытствовала Доротея. – Сказала бы просто, что Йо…
– Ш-ш-ш-ш… – Я невольно обернулась, ища среди прохожих отца. Похоже, у меня начиналась мания преследования. – Да, он вернулся, но Хайнц и ГфМ об этом знать не должны.
Нильс переводил взгляд с меня на Доротею.
– Вы говорите о брачном аферисте? О том типе из пансиона, который не живет в Бремене?
– Ах, Нильс, – отмахнулась Доротея, – Хайнц и Гизберт фон Майер просто вообразили себя бог знает кем. Типа зовут Йоханн Тисс, и он точно не брачный аферист.
– Так вы его знаете? А почему не объясните остальным?
– Да, и почему же? – задумчиво посмотрела я на Нильса. – Эти двое так в себе уверены. Папа с доктором Ватсоном и слушать ничего не захотели.
Доротея подтвердила мои слова.
– Кроме того, осталась еще парочка неясностей. Остальное я тебе расскажу на пароме.
– А почему на пароме?
Нильс обнял Доротею за плечи.
– Мы смываемся. После того как Хайнц разложил меня на части, а отец извел Доротею вопросами о ее кулинарных способностях, возможных аллергиях и лишнем весе, в игру вступила мама. Она устраивает сегодня вечером пикник с грилем. И я решил поставить точку – мы сбегаем на Юист и вернемся завтра.
– А как же пивная?
– С покраской я почти закончила, – возразила Доротея, – осталось совсем немного. – Нильс кивнул. – Все здорово получилось. Ну ладно, нам пора идти, у нас двадцать минут до парома.
Я с завистью смотрела им вслед, чего бы я только не отдала, чтобы оказаться с Йоханном на их месте. Два дня на пустынном острове с мужчиной моей мечты.
– Кристина! Эй, Кристииииина!
Ключевым было слово «пустынный». Я повернулась в ту сторону, откуда донесся папин голос. И у меня захватило дух.
– Ну? Как тебе это?
«Этим» были шорты из материала, похожего на ткань для маскировочных халатов. А еще – желтая рубашка с рисунком из конфет в кричаще ярких фантиках. Новая кепка была голубого цвета с надписью «Наконец мне восемнадцать».
Я выдохнула:
– И где ты все это отыскал?
Папа провел рукой по воздуху.
– Там, здесь. Мы пробежались по множеству магазинов. Калли и дети сидят в кафе-мороженом. Я увидел тебя в окно, хочешь мороженого?
Он повернул назад, и я медленно пошла следом. При взгляде на эти конфеты мне становилось дурно.
На кепке Эмили красовалась желтая надпись «Супермышь», на розовой кепке Лены было написано «Женщина-мечта».
– Прекрасные бейсболки, – похвалила я, стараясь говорить спокойно. Девочки сияли.
– Нам Хайнц помогал.
Папа с гордостью кивнул им:
– Да, пришлось постараться, мы не стали покупать в первой попавшейся лавке.
Эмили покачала головой:
– Да, сначала сходили в пять других.
– Точно! – Папа махнул официанту. – Ты что будешь, Кристина?
– Кофе, пожалуйста.
Я подождала, пока отойдет официант.
– А кто помогал тебе, папа?
Он радостно оглядел себя.
– Рубашку выбирали дети. У меня еще никогда не было такой красивой рубахи. Надену ее на открытие.
Лена ткнула пальцем в красную конфету:
– Тут конфеты. Это была самая красивая рубашка.
Официант поставил передо мной кофе. Я старалась держать себя в руках.
– Да, красивая. А кепка?
– Кепка отлично подходит к рубашке. Ее я выбрал сам.
– На ней написано «Наконец мне восемнадцать».
– Правда? – Он стянул кепку и повернул так, чтобы прочитать надпись. – В самом деле. Я и не заметил. И что?
Калли подвинул поближе к Лене вазочку с мороженым.
– Ведь Хайнцу уже есть восемнадцать. Качество отличное, я про кепку. И цвет красивый.
– Мы сейчас идем с Хайнцем и Калли в кино. – Эмили дрожала от возбуждения. – Там показывают фильм про пингвинов.
Я взглянула на отца. Тот гордо кивнул:
– Путешествие пингвинов. Фильм о живой природе. Очень познавательно.
Калли наклонился ко мне.
– Хочешь с нами? Я куплю еще один билет.
– Нет, большое спасибо. Пройдусь по магазинам, нужно купить платье на открытие бара. Можем встретиться после фильма в «Центральном кафе», это сразу за углом.
– Хорошо. Через два часа.
Я допила свой кофе и встала.
– Желаю вам приятно провести время с пингвинами.
– Спасибо, – небрежно кивнул мне отец. – И, Кристина…
– Да, папа?
– Купи себе что-нибудь красивое. Вот такое яркое тебе тоже пойдет, не надо все время ходить в унылых старушечьих платьях. Ты же еще не старая. И сейчас лето.
Я страдальчески улыбнулась:
– Я постараюсь. До скорого.
В четвертом магазине поиски успешно завершились. Платье было до колен, темно-зеленого цвета, на тоненьких бретельках. Мне понравилось, продавщица в зеркале кивнула одобрительно. Внезапно в магазине раздался рев фрау Вайдеманн-Цапек:
– Гляди-ка, Ханнелора, тут Кристина!
Ее широкая фигура, на этот раз в джинсовом костюме с аппликацией в виде красно-зеленого котенка, резвящегося на пышной груди, заслонила мое отражение.
– Кристина, милочка, сшито неплохо, но оно такое унылое… Что ты думаешь, Ханнелора?
Фрау Клюпперсберг сняла кокетливую шерстяную шапочку, разумеется, в тон абрикосовому облегающему платью. Семь витков ее ожерелья из стекляруса ярко-красного цвета гремели, задевая пуговицы платья.
– Да, Мехтхильда права. Я бы выбрала чистый цвет, насыщенный розовый или ярко-желтый, возможно, с изящной отделкой в цветочек, а этот зеленый слишком тусклый.
Я широко улыбнулась двум предпринимательницам из Мюнстер-Хилтрупа, пробормотала «привет», повернулась на каблуках и сказала продавщице:
– Это то, что надо. Я его беру.
Когда через пять минут я вышла с пакетом из магазина, дамы сидели на лавке, глядя на двери. Я попала в засаду. Мехтхильда посмотрела на мой пакет и заявила:
– Могу одолжить вам миленький платочек к этому платью, ах, что это я, я вам его подарю! В благодарность за ваши очаровательные завтраки.
– Но это вовсе…
Ханнелора не дала мне договорить:
