а тот уже и выложил информацию начальству. Но в любом случае дело упирается в нового друга. Только он на сегодняшний день знал многие сведения о Волкове.
Виктор нахмурился, глядя на товарища, который в этот момент проводил занятие с солдатами. Неужели он является причиной сегодняшнего неприятного разговора с новым командиром роты и капитаном-особистом? Казалось бы, служба началась вполне гладко, все шло хорошо. Бойцы из последнего пополнения восприняли его должным образом. Себя он успел показать с самой лучшей стороны и перед воинским начальством, и перед подчиненными. Нет нареканий, замечаний, взысканий. А тут строгий разговор со старшим лейтенантом. Его сомнения в благонадежности сержанта Волкова. И пристальный взгляд полкового особиста, который теперь всякий раз будет в чем-либо подозревать Виктора.
Но он вину свою искупил. Да и репутация его ничем более не запятнана. В бою ни разу не струсил, не подвел командиров и боевых товарищей. Несколько раз был ранен. Прошел с боями в стрелковых частях от Ржевского района и Смоленска до Белоруссии.
Теперь же ему надо быть осторожнее со своим словоохотливым другом. Вместе они всего несколько дней, а такой повод для недоверия уже появился.
Оглушающий грохот работы сразу нескольких скорострельных пулеметов раскалял воздух над огромным, израненным воронками и прерывающимися линиями колючей проволоки полем. Его дополняли быстрые, с интервалами в две-три секунды, разрывы мин, падавших отвесно, с неба, что разносили на клочки твердую, как камень, опаленную жарким июньским солнцем землю и подбрасывали ввысь куски грунта. Изредка в общий шум идущего боя вклинивались хлопки одиночных выстрелов снайперских винтовок, различимые на слух только опытными и закаленными бойцами. Три-четыре раза в минуту разносящаяся по округе канонада дополнялась резкими хлопками разрывов снарядов полевых гаубиц, что ложились чуть поодаль, туда, где атакующую и редеющую цепь пехотинцев стрелкового полка поддерживали станковые пулеметы и расчеты противотанковых ружей, направленных на подавление огневых точек обороняющегося противника.
За полчаса до этого, не дойдя всего пары сотен метров до передовой линии немецких окопов, однородная солдатская масса, вытянутая в густую серо-зеленую цепь, сверкая на солнце примкнутыми к винтовкам штыками, напоролась на спрятанные в земле коварные противопехотные мины. А потом, преодолев их со значительными потерями, она уткнулась и замедлила ход еще на одном значимом препятствии в виде нескольких линий проволочных заграждений. Кое-где она уже была нарушена благодаря артиллерийской подготовке, что предшествовала массированной атаке пехоты. Именно в эти бреши, чтобы не тратить время на самостоятельное проделывание проходов с помощью кусачек с длинными ручками, ринулась основная масса пехотинцев. Их скопление стало поводом для открытия огня засевшим в траншеях гитлеровским пулеметчикам.
Выждав пару минут, когда несколько рядов колючей проволоки будут пройдены взбодренными активным началом атаки солдатами Красной армии, они начали решительно выкашивать длинными очередями их первые линии именно там, где образовались прорывы и бреши. И стремительно начавшийся бросок вперед стрелкового полка остановился за считаные секунды. Бойцы почти мгновенно, спасаясь от разящего огня, залегли, плотно заполнив еще немногочисленные воронки от разрывов снарядов. Все места на обширном поле, где была хоть какая-то кочка или жиденький, выгоревший на солнце кустик, невысокий пенек, оставленный от поваленного взрывом деревца, все то, что сможет послужить хоть каким-то укрытием, заполнилось людьми – теми, кто начал стремительно искать спасения от страшного, дикого и смертельного ливня пуль, посылаемого немецкими пулеметчиками.
Последние хорошо знали свое дело. Их каски, спрятанные под пятнистыми матерчатыми чехлами, мелькали в земляных проемах передовой линии укреплений, выдавая наличие и расположение многочисленных стрелковых ячеек. Каждый заметный камень, кустик или приметная кочка были пристреляны ими заранее и служили ориентирами. На сотни метров вокруг все было отмечено наблюдателями и нанесено на схемы.
Гитлеровцы хорошо подготовили в этом месте свою полосу обороны. Вклинили ее с одной стороны между несколькими болотцами, плотно заросшими вокруг кустарником и деревцами, с другой стороны их окопы обходили по краю крохотную деревушку, стоявшую на возвышенности, и упирались в полоску густого леса, где сначала они петляли по вытянутому на пару километров пригорку, а потом вклинивались в заболоченное место. Сверху отчетливо был виден и хорошо просматривался почти по всему руслу ручей, правый берег которого сначала образовывал песчано-глинистый уклон, а потом резко поднимался наверх, обрамляя полоску леса. Затем ручей терялся в широком поле и уходил к болотам. Тем самым вся оборонительная линия гитлеровцев, с фронта обнесенная полосами минных полей, чередующимися с рядами колючей проволоки, могла считаться неприступной для штурма легкой пехотой.
И если действия последней не будут поддержаны тяжелой техникой, а предварительно не сделают свою работу артиллерия и минометы, не сбросят бомбы и «эрэсы» с воздуха штурмовики, не проделают проходы саперы, то все атаки будут отбиты одна за другой, начнут захлебываться, сталкиваясь с хорошо организованной обороной. Пехотные цепи станут уничтожаться ливнями пуль, утыкаясь в полосу заграждений из колючей проволоки, напарываясь на мины, и солдаты начнут массово гибнуть, выполняя смертельный приказ о взятии очередной высоты.
Перед атакой прошла предварительная артиллерийская подготовка продолжительностью пятнадцать минут. Заблаговременно поработали разведчики, выявив и обнаружив много значимых целей, в число которых вошли доты и дзоты, огневые точки, минометная батарея, склад боеприпасов и один из штабов. Потрудились саперы, обнаружив и обезвредив в ночной мгле немало противопехотных мин, что позволило создать проходы-коридоры для броска пехоты до самой линии проволочных заграждений. Атака стрелковых рот хоть и началась стремительно, внезапно, противник все равно оказался готов к ее отражению лучше, чем кто-либо предполагал.
Командиры двух взводов, ведя своих подчиненных, в горячке боя и от волнения сбились с пути и ушли от намеченных ориентиров в сторону, а потому напоролись на мины, не попав в подготовленные саперами проходы для пехоты. Проволочные ограждения не были снесены артиллеристами полностью ни в одном из мест, чтобы не снижать темпа броска вперед. Да и готовность врага оказалась на голову выше его предполагаемых возможностей.
Залегшие цепи пехоты, прижатые пулеметным огнем к земле, начали медленно откатываться назад. Ползком, короткими рывками до ближайших укрытий, солдаты спасались, оставив намерения выполнить приказ о взятии укрепленной линии обороны врага. Самые меткие немецкие стрелки и снайперы срезали своими выстрелами тех, кто не успевал вовремя залечь. Наблюдатели и корректировщики минометного огня наводили по обнаруженным скоплениям пехотинцев, стараясь ударить по воронкам от снарядов, в каждую из которых сразу набивалось по несколько человек, давя друг друга и прячась, руководствуясь исключительно животным инстинктом, нацеленным на выживание.
Уцелевшие в самом начале боя командиры взводов, лично поднимавшие своих подчиненных в атаку, пытались криками и выстрелами в воздух возобновить движение вперед. Но их в грохоте
