срабатывания запала и взрывчатки в гранате.
Взрыв. Виктор бросился вперед, чтобы заскочить во вражеские траншеи. Но его сбил с ног срезанный огнем врага солдат. Они падают вместе, рядом. Он снова пытается встать. Но не может из-за поливающего откуда-то с фланга бойцов его отделения вражеского пулеметчика. Следом едва ли не к его ногам прилетели со стороны ненавистных окопов одна за другой две гранаты с длинными деревянными ручками. Он сжался в комок, прижавшись к земле. Гранаты взорвались, обдав осколками все вокруг. Вероятно, один из них ударил его по каске, еще один застрял в прикладе автомата. Поблизости истошно закричал кто-то из его солдат. Как минимум двое лежали неподвижно, истекая кровью. Вражеский пулемет не умолкал, заставляя прижиматься к земле бойцов других отделений его взвода.
Виктор обернулся назад, пытаясь найти своего командира. Того нигде нет. Он увидел Федора и крикнул ему что есть мочи:
– Где лейтенант?
Товарищ не услышал его. Грохот боя заглушал все вокруг. Пелена дыма закрывала обзор по сторонам. Раненый солдат не переставал орать от невыносимой боли. Вокруг много неподвижно лежащих бойцов. Они уже мертвы или вот-вот испустят дух. Интенсивно сопротивляющиеся враги на передовой пресекали любую возможность приблизиться к ним. Враг отчаянно бился, используя все вооружение, что было у него под руками. На головы атакующих падали минометные снаряды. Из-за окопных брустверов, вертясь длинной рукоятью в воздухе, летели ручные гранаты. Захлебывались скорострельные пулеметы и огрызались очередями автоматчики.
Над Виктором то и дело просвистывали пули. Комья земли и куски разорванной человеческой плоти падали на него самого и где-то рядом с ним. Замолк голос орущего от невыносимой боли раненого солдата. Вокруг все оглушающе гремит. Ноздри, казалось, разрывались от запаха пороховой гари и дыма. Видя, что вокруг него сплошное задымление и едва различимы впереди мелькающие в траншее каски немецких солдат, Виктор начал ползти назад, подальше от неизбежной гибели на подступах к укреплениям врага. Он скреб по грунту амуницией так, что рвались ремешки и застежки на подсумках. Под мокрую от пота гимнастерку и под нательную рубаху набивались пыль и комья земли. Он все быстрее и быстрее двигал ногами и руками, стремясь назад, к спасению. Рядом с ним точно такие же солдаты, что уцелели в бою, выжили, несмотря ни на что. Многие были ранены, истекали кровью. Глаза у всех рыскали в поисках укрытия. Взгляд у каждого был испуганно бешеным. Скрип зубов от злости и отчаяния в сочетании с отборным матом и проклятиями в адрес врага едва не заглушал грохот боя.
– Где лейтенант? Где помкомвзвода? – закричал Виктор, как только увидел недалеко от себя Федора.
У того испуганно бегали по сторонам глаза, и он не слышал товарища. Боец бросился к нему и остановился рядом.
– Очнись! – закричал он прямо в лицо товарищу. – Где взводный, где помкомвзвода?!
– Не знаю! Давно их из виду потерял! – прерывистым голосом ответил Федор, жадно хватая широко открытым ртом воздух.
– Ты командир первого отделения. Принимай командование на себя и приказывай отходить! – злобно прокричал ему прямо в лицо Виктор.
Товарищ испуганно посмотрел ему в ответ прямо в глаза и затряс головой.
– Давай, Федор, командуй! – не унимался боец. – Больше половины взвода уже потеряли. Все, кто уцелел, сейчас возле нас. Раненых уже не вынести. Еще немного – и нас всех минами закидают да снайперы добьют. Сгинем тут.
– Нет! Так нельзя! У нас приказ! – трясущимся голосом ответил ему товарищ.
– Да оглянись ты вокруг, дурень! – заорал на него Виктор и от злости и отчаяния с силой схватил его цепкими пальцами за ворот гимнастерки. – Погибаем! Пойми ты это!
Федор затряс головой в знак отрицания и несогласия с ним. Он не слушал друга и ничего в ответ не предпринимал.
– Как хочешь! – проревел ему в лицо Виктор и, обернувшись, что есть силы прокричал лежащим возле него уцелевшим бойцам своего взвода: – Отходим, ребята! Отходим! Все назад! Все назад, на исходный рубеж!
Бойцы, кто услышал его слова, а кто, глядя на первых, по их примеру, начал отползать к видимым укрытиям и далее назад, к родной передовой, откуда начиналась их атака. За ними, видя стремительный отход подразделений полка, начали спешно откатываться все остальные. Цепочка отступающей солдатской массы растянулась по всему полю боя. С матерными криками, отборной руганью, злобным ворчанием, проклятиями, хрипами и стонами от полученных ран бойцы стали стягиваться к своим траншеям, оставляя на поле боя повсюду лежащих на нем мертвых и тяжелораненых товарищей.
– Кто отдал приказ на отход?! – раздался над траншеями невероятно громкий голос одного из комбатов полка.
Высокий плечистый офицер с «ТТ» в правой руке быстро шел по траншеям, кричал в лицо каждому и тряс пистолетом, держа его высоко в руке.
– Пристрелю на месте! – продолжал громогласно кричать он, бешеным взглядом красных от злости глаз пытаясь отыскать в солдатской массе виновного в срыве атаки. – Кто дал приказ на отход? Пристрелю гада!
Остановившись перед худеньким младшим лейтенантом, медленно сползшим только что в траншею, он вцепился в гимнастерку на его груди своей могучей рукой и одарил злобным пронзающим взглядом.
– Пристрелю! – на этот раз негромко произнес комбат, впиваясь глаза в глаза младшему лейтенанту.
– Не я, – шепотом ответил тот, вжимая голову в каске на ней в свои худенькие плечи.
– Не я! – бойко ответил старший сержант, случайно оказавшийся рядом с офицером в этот момент.
– Не я, – ответил, тряся головой, еще один боец, попавший под взыскательный взор комбата.
– Немедленно разобраться, кто сорвал атаку! – послышался из траншеи громкий голос кого-то из офицеров.
– Пристрелю гада! – не останавливаясь, то и дело хрипел, брызгая слюной, командир батальона, пристально глядя на своих отступивших и вернувшихся из боя солдат.
– Товарищ капитан, я требую от вас немедленно найти виновного, арестовать его и передать в особый отдел! – приближаясь к нему по траншее, проговорил еще один офицер.
– Все или еще кто? – уставшим голосом спросил Виктор одного из встретившихся ему на пути солдат своего взвода, когда шел в расположение роты с полкового санитарного пункта.
– У нас все, товарищ сержант, – ответил ему тот и тут же добавил: – В других взводах еще ребят с поля боя принесли. Одного перевязывают, второго уже обработали. А один умер – весь в крови был.
– Значит, наших всего ничего назад вернулось? – заключил боец, плотно сжимая от злости и досады пересохшие губы. – Здорово повоевали! Половину личного состава полка всего за час в бою положили.
Трясущимися руками он открутил у фляжки крышку. Сделал несколько жадных глотков теплой, нагревшейся на жаре воды. Влага растеклась по гимнастерке
