Эпилог. Осколки прошлого
Лето у Веры выдалось насыщенное. Сначала она сдавала выпускные экзамены в лицее. Потом были вступительные экзамены в академию. Вера очень хотела поступать в другой ВУЗ, но, как обычно, вмешалась мать и настояла на том, чтобы она поступала в местную сельскохозяйственную академию. В один момент даже промелькнула мысль саботировать вступительные экзамены, но… и здесь Веру ждало разочарование — мать поставила ультиматум: или поступление в нежеланный ВУЗ в ненавистном городе и Вера сможет поехать в Крым на целый месяц, или… о Крыме забыть навсегда. То есть, пока Вера не станет жить отдельно и сама зарабатывать деньги.
Вера подчинилась манипуляции матери, ради поездки в Крым.
За время экзаменов Вере приснилось ещё несколько снов, в которых она видела… свою смерть в другой жизни. Точнее, так казалось Вере во время снов, она как будто переносилась в тело другого человека и, уже находясь в этом теле её расстреливали, она горела в падающем самолёте, тонула во время шторма… В одном из снов её даже замуровали в огромном глиняном кувшине…
Все эти сны уже не были такими подробными, как сны о жизни Мири. Казалось, что сны о Мири — носили ключевой характер, а другие сны просто показывали дальнейшую судьбу уже без эмоций, как голые факты о биографии, выделяя в этой самой биографии момент мучительной, зачастую насильственной смерти.
Было ещё несколько коротких ярких снов, в которых Вера перенеслась в другой Мир, возможно параллельный мир, или даже далёкую затерянную планету, на которой она была одним из странных, и не похожих на обычных земных людей, существом.
А потом одним махом закончились и сны, и экзамены, и Вера, не дожидаясь результатов уехала в Крым на своём любимом ночном поезде.
В один из вечеров, Вера в задумчивости бродила по набережной, размышляя о снах и том, что эти каникулы, в отличие от предыдущих школьных лет — последний длительный отпуск. С началом студенческой жизни времени на частные поездки уже не будет. И перспектива, остаться навсегда здесь, с каждым днём таяла на глазах. Отец женился, и ненависть матери к бывшему перешла все границы: теперь уже мать открыто запрещала Вере общаться с отцом и его женой, и даже была против общения с бабулей и тётушкой.
— Вера!
Она обернулась на голос. Увидев того, кто позвал её по имени, её сердце, сжавшись на миг, забилось быстрее. Перед нею стоял Он — Влад, друг её старшего брата, её первая детская любовь. Сколько времени прошло с тех пор? Восемь или девять лет? Время для всех длится по-разному: кому-то, возможно, покажется, что это было совсем недавно. Вере казалось, что с тех пор прошли десятки лет.
Тогда она была маленькой наивной мечтательной девочкой, и Влад представлялся её большим, высоким, умным и невероятно красивым. Тогда она не совсем понимала, что такое отношения между между мужчиной и женщиной и её детская фантазия рисовала красивую свадьбу и дальнейшее "жили долго и счастливо". Тогда, на одной из вечеринок, Влад поднял Веру на руки и, закружив в танце, спросил: "Ты меня будешь ждать?". Она ответила: "Да". Скорее всего сейчас он даже не помнит заданного в шутку вопроса и её по-детски искреннего ответа. Для Веры в то время, всё это было всерьёз. Тогда она даже не понимала, что такими вещами взрослые могут шутить. И она ждала.
По разговорам со сверстницами Вера понимала, что некоторые девочки в это время уже встречаются с мальчиками "по-взрослому" и она, чисто теоретически, знала, что происходит за закрытыми дверями спальни. Знала, но морально не была готова к таким отношениям. Влад это понимал, но ждать, когда маленькая девочка созреет, был не готов. Это Вера тоже поняла, когда Влад выбрал "не её"…
Сейчас перед Верой стоял Влад.
— Привет, малыш! Рад тебя видеть!
От этих слов защемило сердце, а в голове, как старое кино, пронеслись эпизоды из прошлого.
— Привет, — Как можно спокойнее и безразличнее, ответила Вера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как же он изменился! Его серые глаза уже не светятся хитрыми искорками, взгляд стал тусклее и, в тоже время, глубже. Русые волосы коротко острижены, и уже не вьётся на ветру непослушная чёлка. Вся фигура Влада, казалось, сжалась… Или это ей в детстве казалось, что он выше ростом?
— Как твои дела?
— Что? — Перебирая в памяти воспоминания из прошлого, Вера не поняла, что Влад задал ей вопрос. Хотя, какое, к чёрту, прошлое? Между ними ничего не было, кроме её неразделённой влюблённости.
— Я спросил, как у тебя дела? — Повторил вопрос Влад.
— А, спасибо. Всё хорошо. Как у тебя дела? Как жена? Как дочь?
Зачем Вера спросила об этом? Чтобы напомнить, что он женат? Кому напомнить: себе или ему?
— Спасибо, всё хорошо.
Что произошло с его голосом? Где тот мелодичный, с лёгким южным акцентом голос, который покорил сердце Веры песнями под гитару? Голос Влада казался знакомым, но каким-то глухим, безрадостным.
"Всё, — подумала про себя Вера, — пора заканчивать этот бесполезный разговор. Их отношения закончились, так и не успев начаться. Это финиш! Пора, наконец, "проснуться" и похоронить в себе несбывшиеся мечты. надежды и ожидания. Хватит перебирать в памяти крупицы воспоминаний и тешить себя иллюзиями!"
— Малыш, я, действительно, рад тебя видеть. Ты изменилась, стала красивой и…
— И что ты хочешь этим сказать? — Веру стала душить невысказанная ещё с тех пор злость, поэтому она поспешила прервать Влада и закончить, в конце-концов, эту встречу, — да, я выросла, стала красивой, умной и… Что теперь? Тебе, разве, не всё равно, что происходит со мной?
— Малыш, я тебя обидел?
— Во-первых, я не — Малыш, у меня есть имя. И да, ты меня обидел, — Вере вдруг захотелось выплеснуть на Влада все невысказанные эмоции, — Ты обидел меня очень давно. Помнишь тот вечер, когда я ждала тебя, а ты пришел с "ней"? Не помнишь? А я помню всё до мельчайших подробностей, как ты пришёл на праздник брата, в обнимку с "ней". А ещё помню, как сидела на кухне тётушки, с ощущением. что меня облили помоями просто так, без причины. Просто потому что я ещё маленькая глупая девочка…
— Малыш… понимаешь… я не хотел… — начал оправдываться Влад.
— Влад, — Вера снова резко прервала его, потому что не хотела слушать то, что он скажет дальше, — давай хоть сейчас ты будешь честным: ты хотел. Ты хотел быть с "ней". Ты не воспринимал меня всерьёз. Тебе было смешно, что маленькая сестрёнка твоего друга влюбилась в тебя и таскалась за тобой "хвостиком" и, как собачонка заглядывала тебе в глаза. Смешно же, правда? Сейчас мне нечего больше сказать. Ты сделал свой выбор. А я, в ту злополучную ночь, сделала свой. Прощай!
Вера резко повернулась спиной к Владу и быстро зашагала по набережной. Она не помнила, куда хотела пойти до встречи с Владом. Сейчас она понимала, что ей просто надо уйти в противоположную от него сторону. Как можно дальше уйти.
На полном автопилоте Вера пошла в винный магазин. Купила бутылку своей любимой “Мадеры”, перелила содержимое в бутылку из-под сока и вернулась на набережную.
Третья лавочка от моря, справа от Памятника затопленным кораблям. Это было её любимое место, где Она могла присесть, выкурить сигарету, выдохнуть "прошлое", вдохнуть "будущее", и жить дальше…
Вера, наконец, присела на ближайшую скамейку. Её душили слезы. Трясущимися руками, достала из сумочки сигареты, долго пыталась прикурить, безуспешно крутя колёсиком зажигалки. С очередного раза, зажигалка зажглась и язычок пламени лизнул сигарету. Вера сделала глубокую затяжку и… слезы полились сами собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она нервно курила одну сигарету за другой, мешая слёзы с табачным дымом, и смотрела на море. Море, видевшее тысячи судеб, похоронившее в себе прах веков, море, которому она отдавала сейчас ещё одну печаль…
В тот тёплый вечер, как ни странно, на набережной было мало людей. Было то самое "короткое межсезонье", когда основная масса туристов с детьми уже разъехалась, чтобы успеть к началу учебного года, а любители "бархатного сезона" ещё не приехали.
