Люк фыркает.
– Будь это правдой, у тебя не было бы…
Закрываю ему рот ладонью, чтобы перестал болтать, и тут наше внимание привлекает что-то справа. Надвигается большая группа волн, и какой-то серфер ловит одну.
– Видишь, как он скользит прямо сквозь них? – я показываю на него. – Когда оседлаешь волу, тебе потребуется максимум усилий, потому что если ты не будешь достаточно выносливым, волна опрокинет тебя на задницу. Смотри, как он встает на борд, как стоит…
Мы наблюдаем за следующим серфером, и Люк наконец произносит, явно впечатленный:
– Черт, а он хорош.
– Ты можешь быть так же хорош, – уверяю я. – Ты достаточно сильный и отличный пловец. Вся тонкость только в технике и практике. Ты запросто удержишься на небольших волнах.
– А на больших?
– Не думаю, что ты готов для больших, мистер Голубая Волна [одноименный фильм – прим. перев.].
– Очень смешно.
– Ладно, сначала я, потом ты. Договорились? – предлагаю я.
Люк кивает, а я начинаю грести, примериваясь к волне. Еще три гребка, и наклоняю доску, ныряя под волну. Вскакиваю на доску, а потом делаю так еще несколько раз, после чего ловлю гребень самой большой из волн. Она короткая, и мне едва хватает времени проскользить на ней, прежде чем она разрушается подо мной. Всплываю, забираюсь на борд и плыву к Люку.
– Видел? – спрашиваю я, отжимая волосы. – Ты тоже так можешь.
– Твоя вера в меня впечатляет, – оглядывая воду, отвечает он.
– Я знаю, что ты сможешь, Люк. Давай, вперед.
Он выглядит испуганным, но ложится на борд и начинает грести. Несколько раз оглядывается на меня, но продолжает плыть вперед. Сама стараюсь держаться как можно ближе, наблюдая, как одна из волн обрушивается на него, сбросив его с доски. Я превращаюсь в одно сплошное желание оберегать и защищать. Люк снова и снова вскакивает на доску – выглядя немного не уверенно – не останавливаясь и продолжая пытаться.
На небольшом расстоянии формируются новые волны, Люк оценивает и гребет в их направлении. В животе порхают бабочки, когда я наблюдаю за ним и подбадриваю:
– Не останавливайся… Доску вниз, бедра вперед, глубокий вдох! Да! – кричу я, хотя он никак не сможет меня услышать.
Люк на мгновение исчезает под водой. После чего, судорожно вертя головой по сторонам, появляется снова.
Заметив меня, он широко улыбается.
– Мать вашу! Кажется, я это сделал!
– Сделал, да! – я смеюсь от того, насколько он воодушевлен. – Как думаешь, еще сможешь?
Он кивает и снова забирается на доску, убрав с лица мокрые волосы и оглядывая поверхность воды.
Наблюдать, как Люк плывет, теплый от солнца и мокрый, как работают его мышцы от нагрузки… Уверена, это зрелище мне не забыть никогда. Заметив надвигающуюся волну, он направляется к ней. Я почти не дышу, глядя, как он ныряет под нее, появляется на поверхности и, вскочив на ноги, съезжает по ней. Долго на ногах ему не удается устоять, и волна его сбрасывает, но все равно он справился, от чего я чувствую нереальную гордость за него. Когда Люк возвращается, стараюсь не смотреть на него, потому что знаю: у меня на лице написано неподдельное обожание.
***
– Говорила же тебе, – я в десятый раз повторяю ему, когда где-то час спустя мы плывем на досках к берегу.
Люк выглядит смертельно уставшим, но не перестает улыбаться.
– Теперь я понимаю, почему ты в такой потрясающей форме, – оценивающе оглядывая мое тело, заявляет он. – Этот океан устроил мне взбучку.
– Но тем не менее ты сделал это.
Добиравшись до берега, Люк падает на песок, тяжело дыша.
– Ага, сделал, – он закрывает глаза и пытается восстановить дыхание. – Отец с ума сойдет, когда узнает. Он с детства пытался заманить меня сюда, но я не поддавался. А Марго вообще не поверит.
– Хочешь, позвоню ей? Или напишу, если так проще…
– Ну нет. Ни за что не дам тебе ее номер, – приподняв голову, он смотрит на меня. – Вы вместе слишком опасны.
– Мне нравится твоя сестра.
– А она тебя уже любит, – говорит он, все еще не отдышавшись. – Меня реально пугает идея, если вы будете регулярно общаться.
Он зажмуривается и сжимает пальцами переносицу – я не удивляюсь, что он еще не восстановился после неоднократного падения в жгуче-соленую океанскую воду.
– Ты как? – спрашиваю я и протягиваю руку смахнуть с него пару песчинок. Он замирает и поворачивается ко мне.
– Нормально. Просто немного жжет.
– Тоже терпеть это не могу. Поэтому мне трудно представить, чтобы я специально что-нибудь втянула носом.
Люк издает смешок.
– Боже, я попробовал кокаин всего однажды на одной из бесчисленных вечеринок на втором курсе. Я сразу понял, что могу захотеть еще, поэтому никогда… – он замечает мое шокированное лицо. – Что?
– Ничего, – отвечаю я. – Но это гадость.
Он снова смеется.
– Зачем тогда заговорила о вдыхании всякого?
Я пожимаю плечами. Понимаю, что странно, раз я бармен и так серьезно отношусь к тяжелым наркотикам, но я не раз видела, как, балуясь кокаином, люди превращаются в бог знает что.
– Просто кажется, что это далеко не лучший выбор для спортсмена.
Люк весело хохочет.
– Да неужели?
Меня это тоже смешит.
– Извини, у меня просто рефлекторная реакция, – мне так тяжело представить, как собранный и искрящийся здоровьем Люк делает что-нибудь настолько глупое.
– Но если честно, – пихнув меня плечом, говорит он, – то импульсивные поступки – не особо мое.
Усмехнувшись, я подбираю камень и начинаю рисовать на песке.
– Можешь попробовать не хихикать так глумливо, – Люк подается вперед, и хотя его голос звучит игриво, в нем слышно едва заметное напряжение, когда он продолжает: – Ты меня слатшеймишь [осуждение за сексуальность, навешивание ярлыков, чаще употребляется по отношению к женщинам, ориг. slut-shaming – прим. перев.], Логан?
Я выпаливаю, прежде чем успеваю обдумать:
– Неужели тебе не одиноко?
Вот же черт. Зачем я так сказала? Открыла дверь, куда мне совершенно не хочется шагать.
Мой откровенный вопрос его удивляет.
– Еще как. На самом деле, я устал от этого.
– Тогда почему у тебя ни с кем нет…
– Постоянных отношений?
Пожав плечами, я отвечаю:
– Ну да.
– Потому что единственная девушка, с кем впервые с девятнадцати лет я действительно хочу быть, считает меня импульсивной блядью.
Я замираю. Кровь бушует в ушах, ритмично колотя по венам.
– Я серьезно.
– Я тоже, – он отворачивается и смотрит на песок. – Ты мне нравишься. И не просто нравишься. Я хочу отношения – с тобой.
Тишина поглотила все вокруг нас, и постепенно я расслабляюсь и начинаю замечать грохочущие волны и слышать крики чаек.
Люк снова толкает меня плечом.
– Добавил я неловкости, да?
– Не пожадничал, ага, – поддразниваю я, толкнув его в ответ.
Я знала, что я ему нравлюсь, но не думала, что это что-то большее.
Что-то про отношения со мной.
Про влечение, чувства, не просто отличный секс.
Мои мысли вертятся в голове, словно подхваченные смерчем. Мне тоже нравится Люк. Меня к нему влечет. Мне с ним весело.
Вот только я не доверяю Люку.
А даже если бы и доверяла, я не могу с ним быть.
Мы смотрим, как какой-то серфер ловит просто роскошную волну, и, повернувшись, одновременно улыбаемся друг другу.
– Должен признать, – слегка покачав головой, говорит он. – Что находиться в воде круто. Изучать ритм волн.
Он подтягивает к себе колени и кладет на них руки, и мы оба молча смотрим на волны, обрушивающиеся на берег.
– Спасибо, что привела меня сюда, – продолжает он. – Знаю, что ты не особо хотела, но я тебе признателен.
– Я не не хотела… – начинаю отвечать я, но он приподнимает руку, останавливая меня.
– Все нормально, – Люк поднимает валявшуюся у его ноги ракушку и большим пальцем стряхивает с нее песок. – Ты же знаешь, что я никогда так к тебе не относился, да?
Я в замешательстве наклоняю голову.
– Что?
Он сглатывает.
– Я про «Блисс» и тот вечер. Знаю, ты слышала слова Дэниела.
– А-а, – я наконец понимаю, о чем он. – Слышала, да.
– Поэтому ты больше не хотела меня видеть? – он говорит так, словно уже знает ответ.
– Это одна из причин.
– Дэниел мудак…
– Дело не в нем. Ну то есть, в нем, но… – я делаю глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок. – То «побаловаться» было отвратительно. Парни иногда ведут себя омерзительно, хотя и предсказуемо. У нас с тобой все было случайно, пара довольно неплохих вечеров и…
Люк поворачивается ко мне.
– Они были очень даже неплохи.
Я шутливо закатываю глаза.
– Причина моей реакции на то замечание не в том, что я не считаю их неплохими. Я не сержусь ни на его слова, ни на то, что ты практикуешь секс на одну ночь, и даже не на то, что ты с ним согласился. Ну, это меня смутило, но я справилась, – он виновато морщится, поэтому я понижаю голос, чтобы у него не было ощущения, будто я его отчитываю. – Меня взбесило, что вы, парни, говорите о женщинах как об угощении. Будто они одноразовые и легко заменимые, когда подают более привлекательное «блюдо». Так что да, между нами все прекратилось, потому что с тем, кто имеет настолько допотопное отношение к женщинам, я даже случайного секса не хочу. Хотя никак не ожидала, что это выльется во что-то еще.
