Лучи солнца пробили брешь в облаках и осветили золотым светом близлежащие холмы. Тропинка проходила по холмам. То поднимаясь, то опускаясь, она достигала самого побережья моря, где вскоре бесследно исчезла. Тучи сгустились, и ветер снова начал праздновать свою победу. Заметить пешеходный мостик оказалось совсем непросто. Он представлял собой наглядный образец мастерства ковки стали викторианских времен. Две цепи через ущелье держали стальные перекрытия с орнаментом. Сверху на перекрытия были привинчены деревянные половые доски. Небольшие чугунные подпорки в виде стилизованных дельфинов поддерживали два стальных каната, которые были закреплены в скалах по обе стороны ущелья и служили поручнями. По крайней мере так мостик мог выглядеть в рекламном проспекте. Теперь поручни провисли над ущельем, а одна опорная цепь ослабла, от чего весь каркас моста стал неустойчивым. Он стонал и качался под порывами ветра, проходившего сквозь дыры в полу и свистевшего, как гигантская флейта.
Дорога здесь была значительно легче, и она, конечно, не шла ни в какое сравнение с оставшейся позади меня негостеприимной тропинкой вдоль скалы над бушующей водной пучиной.
Теперь обратного пути у меня не было. Я вспомнил об этой метко стреляющей девице — портнихе для трупов и девочке по вызову для гостей, — и меня передернуло. Если бы ей больше повезло, и ее выстрелы из парника уложили меня наповал, обо мне бы в лучшем случае осталось только упоминание в каком-нибудь путеводителе по Шотландии — в главе «Меры безопасности для охотников-любителей».
Каким бы этот мост ни был, это все равно лучше, чем возвращаться назад.
Ветер с моря сдувал снег со скал и льда на них не было. Но переход через мост все равно казался довольно рискованным. Поручни остались только с одной стороны, а трос был ржавым. Мост опасно прогнулся под моей тяжестью и заплясал на оставшихся перекрытиях так, что я чуть было не свалился с него в бушующий океан. Однако мостик выдержал мой вес. Пока я медленно пробирался по мосту, хватаясь руками за стойки поручней, заржавленный канат встречал мои шаги душераздирающим визгом и ржанием. Без поручней пройти по мосту было бы крайне рискованно, особенно когда доски пола заходили ходуном и мост сильно накренился. Мне пришлось хвататься обеими руками, и когда я наконец перебрался через мостик, раненое предплечье снова начало кровоточить.
Я поспешил подняться на холм, пока меня кто-нибудь не увидел. Только спрятавшись в подлеске, решил остановиться. Я оглянулся на океан, бушующий в ущелье, и на близлежащую местность Блэкстоуна, насколько ее было видно сквозь вьюгу. Преследователей я не заметил, чему был очень доволен, поскольку в худшем случае мне бы пришлось разрушить мост, а это не так уж и легко.
Я снял рабочую робу, а затем кое-как стянул с себя и куртку. Я потерял много крови.
Мне понадобилось больше часа, чтобы пройти четыре километра. Солнце изредка прорывалось сквозь тучи и дарило свои лучи верхушкам деревьев. Наконец я вышел на дорогу, освещенную лучами солнца. Для меня она казалась чуть ли не автомагистралью с зонами отдыха, сувенирными магазинами и развязками дорог. Хотя на самом деле это была обыкновенная грунтовая дорога, или, как она называется в Шотландии, «дорога № 1»: через каждые двести метров кювет засыпан, чтобы разъехаться встречному транспорту.
Еще издали я увидел двух солдат, сидящих на обочине дороги. Они укрылись камуфляжными накидками, с которых быстро скатывался снег. Сначала я подумал, что они дожидаются попутной машины, но потом заметил, что у них полное боевое снаряжение. В руках они держали автоматические винтовки JIIAI, а у одного из них была рация.
Они выключили рацию и спокойно сидели, дожидаясь, когда я к ним подойду. Я догадался, что обо мне уже сообщили по радио: в пятидесяти метрах от дороги я заметил другого солдата, держащего меня на прицеле своей снайперской винтовки. На обыкновенные учения это было явно не похоже.
— Подождите одну минутку, сэр. — Это был капрал десантных войск.
— А в чем дело?
— Сейчас сюда подъедут.
Мы стали ждать. Из-за соседнего холма показалась большая машина с буксируемым фургоном, названным в рекламных проспектах «удобной дачей на колесах». Это шикарное комфортабельное сооружение было округлой формы, кремового цвета, с пластиковой дверью и затемненными окнами. Как только я заметил огромные сверкающие фары, сразу догадался, кто это был. Но я не ожидал, что в кабине окажется еще и Шлегель. Доулиш нажал на тормоза и остановил машину около меня и солдат. Я услышал, как он сказал Шлегелю:
— …Я вам точно говорю: это настоящие гидравлические тормоза, приводятся в движение водой. Хотя должен признаться, что перед нашей поездкой пришлось залить метиловый спирт, чтобы вода не замерзла.
Шлегель кивнул, но не выразил никакого удивления. Было видно, что он и так уже успел убедиться, что тормоза у Доулиша были гидравлическими.
— Патрик, неужели это ты? — В этом был весь Доулиш. Его хлебом не корми, но дай повыпендриваться и попозировать, как генералу Монтгомери. — Ну как, ребята, дело движется?
— Они послали грузовик, сэр. Сказали, что в 11.30.
— Ну что же, тогда можно выпить чаю. Горячий сладкий чай! Что может быть лучше для парня в шоковом состоянии.
Я понял, что он подтрунивает надо мной, и разозлился:
— Я потерял много крови.
— Почему же потерял, — хмыкнул Доулиш, уставившись на мою руку, словно видел ее впервые. — Она ведь в твоем рукаве.
— Да? Ну, значит, я ошибся, — процедил я.
— Капрал, — сказал Доулиш, — не могли бы вы позвать сюда санитара? Скажите ему, чтобы принес пластырь и всякие там лекарства. — Он повернулся ко мне: — Пойдем в фургон. Это очень нужно для дела.
Он вылез из машины и проводил Шлегеля и меня в тесный салон фургона. Все в нем было белоснежным: и маленькие пластиковые светильники, и ситцевые покрывала на кушетках, и коктейльный бар под старину.
Я знал, что Доулиш имел склонность к самой отвратительной меблировке, какую только можно найти. Причем зачем-то пытался всех убедить, что каждую вещь отбирал лично сам. Он был своего рода садистом, а Шлегель, видимо, был нисколько не лучше.
— Нужно для какого дела? — спросил я.
Шлегель улыбнулся вместо приветствия и промолчал. Он сел на край кушетки и закурил одну из своих любимых коротких сигар. Доулиш подошел к плите и зажег газ. Он взял маленький походный чайник и продемонстрировал выдвижную ручку.
— Выдвижная ручка! Кто-то ведь додумался до этого!
— Обычная вещь, только и всего, — бросил Шлегель. Доулиш назидательно поднял палец.
— В Америке — да! — сказал он. Поставив чайник на огонь, повернулся ко мне: — Этого дела. Нужно для этого дела. Мы следили за тобой с помощью локатора. Мы не были уверены, что это был ты, но мы надеялись.
— Там на юге есть подводная лодка, — сказал я и с завистью втянул в себя дым от сигары Шлегеля, хотя не курил уже несколько месяцев.
Доулиш тут же уцепился за фразу.
— Так-так. Значит, заваруха уже начинается. Мы как раз недавно засекли ее на локаторе ПЛО корабля «Викинг». Сейчас она движется в южном направлении. Что, подлодка кого-нибудь подобрала?
Я не ответил.
Доулиш продолжал:
— Мы решили войти в игру. Но очень осторожно. В случае чего — мы потеряли здесь баллистическую ракету с ядерной боеголовкой. Ну как, звучит правдоподобно?
— Вполне, — ответил я.
Доулиш повернулся к Шлегелю:
— Ну, если он считает это правдоподобным, значит, легенда пойдет. Я лично тоже так думаю.
— Но вам придется пробираться через разбитый мост, — предупредил я. — Вы на нем можете потерять несколько солдат.
— Ни одного, — бросил Доулиш.
— Каким образом? — поинтересовался я.
— Мостоукладчик «центурион» перекроет ущелье за одну минуту, как мне сказал офицер инженерных войск. По мосту запросто пройдут «лэндроверы».
— И чайный фургон, — добавил Шлегель не без сарказма.
— Да, и обоз торгово-хозяйственной службы тоже, — сказал Доулиш.
— Без помпезности, естественно, ракетную боеголовку искать никак нельзя, — добавил я.
— Мне не нравятся русские, которые высаживаются с подлодок, — бросил Доулиш. — Поэтому не намерен сидеть сложа руки.
Я знал, что все касающееся подводных лодок зажигало Доулиша, и он кидался в бой. Главные усилия русских и большая часть их успехов в шпионаже за последнее десятилетие зависели от подводного вооружения.
— Вы совершенно правы, — сказал Шлегель. Я понял (хотя начал догадываться гораздо раньше), что Шлегель работает на какой-то трансатлантический филиал службы безопасности.
— Что это за люди вместе с Толивером? — спросил я. — Они работают здесь официально?
Шлегель и Доулиш хмыкнули с досады, и я догадался, что наступил на больное место.
