вдруг вновь подошёл Феникс. В его руках светилась флейта. Точно!
– Что… ты имеешь в виду? – удивилась Айминь, глядя на флейту. – Что с ней?..
– Возможно, это твой дар Лонг-Му, – протянул ей флейту Феникс. – Как Мире Матушка-Природа подарила силу, так тебе Лонг-Му тоже должна была что-то даровать. Попробуй поиграть.
Осторожно Айминь приняла флейту из его рук. Все заворожённо смотрели на то, как новая императрица приложила флейту к губам.
Из неё тут же полилась чарующая песнь. Она настолько охватила сердце, что захотелось танцевать… и не только! В душе воцарилось чудесное спокойствие, будто все беды вдруг исчезли. Я оглянулась: все тоже заулыбались друг другу и воодушевились. Даже настоятель Тадаши перестал плакать и обрадованно засмеялся.
Феникс тоже улыбался. Хотя, возможно, он вовсе и не был околдован.
– Это твой дар, Айминь, – сказал он. – Твоя игра на флейте воодушевляет и успокаивает любого. Внушает ему веру.
– Надежду, – выдохнула Айминь, отрываясь от флейты. – Возможно, это поможет нам перевернуть игру.
Оглянувшись на нас с Фениксом, Айминь улыбнулась. Несмотря на войну, несмотря на смерть, несмотря на потери – улыбнулась истинно, улыбнулась от счастья.
5. Драконы
Собрались и вышли мы как можно скорее: с рассветом храмовое войско Айминь-ди уже направлялось на юго-восток, в сердце степной страны – Империи Лонг, что принадлежала Айминь по праву. Нам выпала честь идти в самом начале вереницы: совсем рядом с юной императрицей. Поэтому нам довелось первыми увидеть невероятные красоты одинокой страны.
Мы видели огромные, от небосвода и обратно, поля, залитые водой и проросшие навстречу солнцу. То был рис: его собирали именно здесь, чтобы храм мог хоть как-то питаться. Ведь те деревни, что раньше совершали подношения, быстро разорились и вымерли – их развалины, укрытые зеленью и завоёванные природой, мы тоже увидели издалека. В таком спокойствии ужас постепенно скрылся, уступая место вечному покою.
Когда мы вступили во владения жарких степей, мне стало жаль, что Империя Лонг не вся поросла зеленью. Здешние земли выглядели одинаково, и наверняка не один путник терялся в этих бесконечных просторах.
Тем не менее и в таком месте было что-то хорошее. А именно – небеса. Они повисли над сочно-зелёной травой, точно огромный купол. За долгие дни замечаешь, как солнце с одного края путешествует на другой, а за ним загораются звёзды. А уж какие тут великолепные закаты…
Однажды мы застали такой: за привалом, совсем рядом с одним из городов, что окольцевали лонгскую столицу. Раньше они защищали Кинсе Баолей, теперь же они стали частью степи. Чтобы не наткнуться на разбойников и на хищников, мы решили остановиться на холме, откуда могли увидеть любую подступающую опасность.
Феникс разжёг костёр, и мы втроём с Гили и Захарией сидели подле Айминь-ди. В котелке кипела вода для крепкого чая.
Нгуен, сидевшая позади, подползла к котелку и собиралась было налить туда воды, но вдруг котелок… открыл рот? На его круглом пузе появился глаз, и из воды высунулся язык. Удивлённая Нгуен вскрикнула, тогда как Нгует и Нунг рассмеялись.
– Это же цукумогами настоятеля Тадаши! – напомнила Айминь. – Неужели ты забыла Нгуен?
– Ах, этот… Отправил нас в путь, но без подарочка не оставил! – возмутилась Нгуен, теперь уже не обращая внимания на проделки котелка и наливая себе воду.
– А кто такой этот… цукумогами? – спросила я, глядя на причудливый глаз, хлопающий в сторону Айминь.
– Такой… зверёк, который умеет превращаться в вещи, – пояснила та и вдруг вздохнула.
Некоторое время мы слышали только отдалённые восклицания воинов и мерный треск сухой травы, сжигаемой в костре. Цукумогами, видимо, наскучило вертеть языком и наблюдать за нами, поэтому он вновь стал котелком, от которого и не ждёшь подлянки.
– Ты скучаешь по настоятелю Тадаши, Айминь? – вдруг догадалась я, ловя её печальный взор.
– Да… Но я и не подумала бы взять его с собой… на смерть.
Её настрой совсем не радовал. Хотелось сказать, что мы непременно сможем переломить судьбу, ведь не зря мы шли, не зря нас послали… Но Матушка не была бы Матушкой, если бы не избирала храбрецов на погибель.
– Отчего ты такая грустная, императрица? – спросил вдруг Феникс, присаживаясь перед погрустневшей Айминь.
– Хм… Проводник Феникс, скажи, а ты действительно веришь, что мы сможем победить Трёх Драконов? – насмешливо вскинула бровь она. – Мы всего лишь смертные.
– Тогда зачем ты вышла со своим народом? Зачем всё это? – окинул он рукой лагерь, распростёршийся по всему холму. – Чтобы умереть с честью?
– Удивительно слышать подобные речи от вондерландца, – усмехнулась Айминь.
– А что такого? – удивилась я.
– Вондерландия… любит всё решать в бравой битве, – произнёс куда-то в сторону Захария и отхлебнул чая.
– И заранее скажу: в любом правиле есть исключения, – гордо вскинул палец Феникс. – Но речь не об этом. В чём смысл идти на красивый, но бессмысленный подвиг?
– Уж лучше, чем струсить, – огрызнулась Нгуен где-то позади. – Как будто у тебя есть план получше!
– Хорошо! У меня действительно есть предложение получше, – согласился Феникс. – Как насчёт того, чтобы успокоить гнев этих чудищ и спровадить их куда подальше?
Окружающие посмотрели на него как на полного дурака. Признаться, мне тоже очень хотелось узнать, как Феникс собирался осуществить свою «великолепную» задумку.
– Слушай, Феникс, мне кажется, дракон – это не совсем симуран, – вставила своё слово Гили. – Его дружбой с животными не убедишь.
– И если вспоминать того, который пролетел над храмом, мечом тоже не разрубишь. Без обид, Мира, – пробормотал Захария. – Я говорю на тот случай, Феникс, если ты хотел ударить исподтишка.
Айминь же вежливо промолчала, недоумённо глядя на Феникса. Тот лишь тяжело вздохнул и показал на её рукав пальцем:
– Айминь-ди, у тебя есть дар! Почему бы не использовать его против дракона?
– Постой! – оборвала его Нгует. – Мы не можем проверить, работает ли флейта на неразумных существах.
– Почему же не можем? – усмехнулся Феникс, оборачиваясь. – А ну, котелок, доброе утро! Просыпайся, ты!
Кулаком он постучал котелку по боку. Тот и впрямь открыл глаз и зашевелил языком – даже зубы оскалил, едва не цапнув Феникса. Благо тот увернулся, иначе цукумогами бы его не только укусил, но и ошпарил кипятком.
– Ба, какой страшный! – шутливо отозвался Феникс и обратился уже к Айминь: – Попробуй ему сыграть! Если получится его утихомирить, у нас есть вполне реальный шанс провернуть тот же трюк и с драконами.
Неуверенно Айминь потянулась за флейтой. Осторожно вытянув её, она ещё раз пригляделась к котелку и поднесла флейту к губам. Её песнь тут же окунула сознание в приятную дымку. И, наверное, меня бы тут же окутала дрёма, если бы…
Если бы дрёма не окутала цукумогами. Котелок начал клониться в сторону, и Айминь резко прекратила играть, чтобы тот не пролил кипяток нам прямо в ноги.
– Сработало… Ух ты! – как ребёнок воскликнула она.
– Ничего себе! Кажется, этот человечишка прав, – кивнула Нгуен. Феникс скривился, но не стал ей ничего отвечать.
– Ты молодчина, Айминь-ди! – прыгнула той на
