– скользи потом по ней
рукой, как собака по векше, и всё.
Утром он просыпается от большого света в спальне и, ещё не взглянув в окно, догадывается,
что на улице снег. Так оно и есть: и луг, и село, и сопки снова выбеленные. Накинув полушубок и
сунув ноги в валенки, уже с неделю отставленные в сторону, Роман входит в комнату. Здесь так
холодно, что даже мёрзнет лицо. Стёкла в окнах чистые, отдраенные свирепым ночным ветром со
снежной пылью. По ограде между гаражом и домом весело гуляют белые вихревые столбы. Весь
дом гудит от воздушного потока как какой-то большой музыкальный инструмент. Вряд ли сейчас
вьёт где-нибудь сильнее, чем здесь, потому что дом поставлен в самом горле местного ветра. Но
теперь это даже нравится: мощь потока не может не восхищать. Оказывается, завороженно можно
смотреть не только на огонь – Роман долго не может оторваться от причудливого верчения белого
воздуха. У сарая, где ещё вчера была осевшая, обтаявшая масса старого зимнего снега, за
которой он постоянно наблюдал, радуясь, как она оседает и уменьшается, теперь лежит новый
сумёт: белый, свежий, почти под крышу гаража. Но метель ещё продолжается – поднимается и
сумёт. И если раньше хотелось, чтобы старый снег поскорее растаял, то теперь хочется, чтобы
сугроб поднялся как можно выше. Было бы здорово сесть потом на него где-то на уровне
шиферной крыши гаража и сфотографироваться. А летом, в жару, показать этот снимок кому-
нибудь вроде Штефана и сказать, что это снято в апреле.
Роман возвращается в спальню к детям, где сегодня тоже чуть прохладней, несмотря на
яростный тэн на полу. Машка, почувствовав, что он вошёл в комнату, хнычет:
– Накройте одеялом маленькую глупенькую девочку.
Роман не может сдержать улыбки. Наверное, это наговорила ей Нина.
– А не пора ли уже маленькой глупенькой девочке вставать, да на горшочек? – спрашивает он.
– Ох, пора, – соглашается дочка, вздохнув и открыв глазки. – Папа, а сегодня мне сколько
годиков?
– Столько же, сколько было вчера. Да ты не спеши – все годики будут твои.
499
Роман поднимает её, лёгкую, как пушинку, целует в щёчку, усаживает на тёплый горшок,
стоящий недалеко от обогревателя. Машка сидит, смотрит на свои пальчики на ногах, которые
шевелятся сами по себе.
– Ой, – говорит она, – а тут у меня ещё годики есть…
* * *
Романа в общем-то и не беспокоила бы долгая задержка Нины на нынешней сессии, если бы
всякий разу думая о жене, он не вспоминал в первую очередь её странную улыбку, словно
сфотографированную им при прощании. После такой улыбки новости могут быть какие хочешь. И,
кажется, её задержка неспроста. Ждет ли он теперь её? Ждёт. Ждёт, как всякое событие, которое
всё равно должно произойти, но без особого желания приблизить его.
На третий день метель чуть стихает. Метёт по-прежнему, но уже с небольшим снежком –
видимость неплохая.
Жену Роман узнаёт по стуку ног, обколачиваемых от снега на веранде. Он бросается к дверям.
Как она только и дошла с чемоданом, вся облепленная снегом? Могла бы оставить чемодан у
Матвеевых, он бы потом принёс. Обрадованные ребятишки с визгом бросаются к матери, не давая
раздеться. Нина выглядит усталой и безразличной ко всему. Внимательно наблюдая, Роман
замечает её отчуждённость, от которой ей, кажется, неловко и самой. Даже детям она радуется
чуть притуплено, будто не для себя, а лишь для того, чтобы не портить их радости. Такого, чтобы
она не соскучилась по ним, ещё не бывало. Значит, есть и какие-то другие сильные эмоции. Роман
ждёт, что жена расскажет всё сама, но она молчит, хотя её замкнутость, с которой она не может
справиться, тоже о чём-то говорит. Роман ставит чайник на плиту, решив заговорить за чаем. Но
вода сегодня почему-то очень долго не хочет закипать.
– Ну что, появился у тебя кто-то? – не дождавшись чая, спрашивает Роман.
– Да… появился, – помолчав, словно раздумывая, говорить или не говорить, отвечает она. – И
даже не просто появился – я вышла замуж…
Опа-па! Стоять, не остолбенев, после такого сообщения просто не выходит. Замуж – это вам не
к соседям за солью или спичками сходить! Ответственный, можно сказать, шаг. Что же, вот так
сразу и замуж? Это при действующем-то муже? А кто ж тогда он – Роман Мерцалов? Похоже, отец
родной, дочь которого тайно выскочила замуж. А что? Это даже забавно… Хотя, стоп, стоп – не
заводись. Разве не сам ей это предлагал?
– И кто же счастливец? – интересуется Роман, чувствуя, что всё равно говорить без иронии уже
не выходит.
И тут Смугляна с азартом, с виной, но и с надеждой на понимание в родном доме повествует о
новом муже – Владимире. Она его так «мужем» и называет, отчего все события начинают казаться
чуть нереальными. Такое впечатление, что на сессии она пробыла не полтора месяца, а по
меньшей мере год, и у неё уже всё окончательно определилось. Муж её работает в аэропорту
каким-то техническим работником, но каким именно, Нина за этот как бы год ещё не поняла. По
возрасту – её ровесник. Женат не был. Живёт с родителями. Конечно, слово «замуж» было
произнесено чисто условно, никакой регистрации, разумеется, быть не могло (как возможно это
при совсем ещё живом муже?). Просто они так решили, ну, вроде как узаконили сами для себя.
Роман слушает её внимательно, не перебивая, и чем больше Нина беспрепятственно
вспоминает о нём, тем гуще окутывается неким романтическим облаком. Как какой-то подружке
она рассказывает мужу и о своих планах с Володей, и о самом трогательном, испытанном с ним:
как они, держась за руки, грустно бродили в парке ОДОСА, а потом – по магазинам на улице
Ленина, мечтая что могли бы купить для совместной жизни. И почему-то их планы о возможных
покупках убеждают Романа в реальности происходящего больше всего.
– Ты даже не представляешь, как с ним всё легко и просто, – даже хвастается (другого слова и
не подберёшь) Смугляна. – Он какой-то ловкий во всём. Может костёр за минуту разжечь (мы
ездили с его друзьями в лес), может курицу запечь в духовке, а может сварить её в стеклянной
банке так, что банка остаётся целой! Представляешь?! А курочка такая вкусная! И всё у него как-то
естественно и весело. И мне от этого легко и хорошо. А уж какое у него чувство юмора! Сколько
знает он анекдотов! Я такого человека никогда не встречала. И детей он любит, как
