Шел он долго. Позабыв обо всем в стремлении оказаться как можно дальше, дважды поднимал руку, чтобы взглянуть на часы, и оба раза опускал ее, вспоминая со злостью, что часы у него сняли еще до того, как связать руки. Стоило ему замедлить шаги, и покрытые волдырями, стертые от ходьбы ноги начинали гореть, как разбереженные раны. Лес поредел, и вскоре геолог выбрался на опушку. С неба струился блеклый свет, постепенно рассеиваясь и сливаясь у земли с темнотой, которая обволакивала все вокруг таинственностью. На темно-синем куполе неба белели звезды. Он до боли в глазах всматривался вперед, чтобы увидеть, куда он попал, но напрасно; в нескольких шагах от него чернела бездна, из которой выплывал лишь клочок земли неопределенных очертаний. Лес, поднимавшийся сплошной черной стеной, казался подозрительно загадочным и словно таил в себе неведомую угрозу. Молодой человек решил изменить направление, чтобы запутать своих преследователей, не идти туда, куда послал его широкоплечий. Он ненавидел этого уверенного в себе, сильного человека, который сбил его с ног, точно мальчишку, связал и перекинул через седло, как козленка, мучил его, заставив прыгать по раскаленной земле, приволок сюда и под конец чуть не силой приказал бежать. Но где же север? Геолог запрокинул голову, поискал глазами Большую и Малую Медведицу и по ним определил Полярную звезду. Она едва мерцала. Повернулся к ней спиной, скользнул за деревья и зашагал в глубь леса. Он пойдет на юг, обманет их, если они его преследуют или где-нибудь поджидают. Думая об этом, он вдруг увидел между темными, напоминавшими неподвижные тени стволами деревьев неясный человеческий силуэт. Человек стоял, выпрямившись во весь рост и не двигаясь, на его плечи была наброшена длинная накидка, вроде ямурлука, доходившая, насколько можно было разглядеть во мраке, почти до самой земли. Во рту у геолога сразу же пересохло, он весь напрягся, сжал в кулаки вывихнутые пальцы, решив отбиваться до последнего. Но человек не двигался. «Может, у меня галлюцинации?» — подумал юноша. Но нет, там, напротив, на том самом месте, где он собирался пройти, действительно стоял человек. «Заметил он меня в темноте или нет?» Стараясь ступать неслышно, он сделал несколько шагов влево. Под ногой треснул сухой сучок. Он вздрогнул. Ему показалось, что человек напротив тоже шевельнулся. Начал всматриваться, нет ли у него оружия. Как будто нет. Кто же пойдет в лес в такую пору без оружия? Он осторожно двинулся вперед, не отрывая взгляда от загадочной фигуры, обошел ее. Странно, фигура не двигалась. Может, это вовсе и не человек? Геолог нащупал тонкую веточку, зажал ее в ладони, чтобы заглушить звуки, сломал и бросил в сторону фигуры. В темноте он не увидел, куда упала ветка, не услышал и шума. Фигура продолжала стоять все так же неподвижно. Тогда он сунул правую руку в задний карман брюк с видом человека, нащупывающего рукоятку пистолета, осторожно подошел к фигуре и, выругавшись, зло рассмеялся. «Ну и дурак же я! Как я не догадался, что это дерево?»
Протянув руку, он коснулся того, что принимал за человека. Это было молодое деревцо, переломанное на высоте человеческого роста. Верхушка его свисала вниз, короткие ветви топорщились, напоминая в темноте человека с накинутым на плечи ямурлуком. Он ухватился за тонкий ствол деревца, собираясь пройти мимо, но боль в пальцах тут же заставила его разжать руку. Он стиснул зубы и, шагнув, снова прислушался. Ничего подозрительного. От сердца немного отлегло, и он заторопился дальше. Деревья возникали перед ним внезапно; казалось, они прячутся в темноте и неожиданно выскакивают навстречу, стоит ему приблизиться. Недолго, и ушибиться, если не глядеть в оба. Слух и зрение его были напряжены до предела. Небольшая елочка, ростом с четырехлетнего ребенка, вновь заставила его испытать дикий страх. Она показалась ему притаившимся и готовым к прыжку человеком. Геолог остановился и закусил губу. В висках у него стучало. Вот он, тот, что все время незаметно следил за ним и, наконец, решил напасть на него. «Не дамся, нет!» Пригнувшись, он отошел в сторону. Странно — присевший не шевелился. Он тоже присел, дрожащей ладонью ощупал землю. Пальцы коснулись чего-то округлого и шершавого. «Шишка», — мелькнуло у него в голове. Прицелился и бросил шишку. Она пролетела, не видимая во мраке, и прошуршала, задев тень, похожую на человека. Геолог поднялся. «Опять дерево!» Он ощупал его ветви, выругал себя и пустился дальше. Лес густел. Стволы выплывали уже не поодиночке, а по два — по три сразу. Над головой он ощущал их простертые ветви, но лишь изредка видел их верхушки. Вдруг он провалился куда-то, обо что-то ударился, протянул руку и на ощупь определил, что перед ним возвышается прямой, как стена, склон. Он тронулся вдоль него и попал в густой кустарник. Остановился. Прислушался. Удивительная тишина. Ни ветерка, ни шороха — неподвижен заснувший лес. Он лег на землю и начал ползти. Убедившись, что со всех сторон его окружает сплошная стена зарослей, решил остаться здесь до рассвета. Прислушался еще раз и успокоился. Под ним была бугристая земля и твердые сучки. Раньше он долго бы ворочался на такой необычной постели, но сейчас она показалась ему лучшей из всех, на которых ему когда-либо приходилось лежать. Быстро пульсирующая кровь стучала в висках. Он пожевал какой-то лист, щекотавший ему нос. Во рту стало горько, и он выплюнул его. Все вокруг было окутано непроницаемым мраком. И сколько он ни всматривался, ничего не мог различить. Руки повсюду нащупывали ветки и листья. Прошло немного времени, и ему снова начало казаться, что за ним следят и непременно обнаружат. Но, опираясь на доводы разума, он заставил себя успокоиться, заключив, что в такой темноте найти его невозможно. Улегся поудобнее и окончательно решил провести здесь ночь, а на рассвете, осмотрев местность, двинуться в путь и тогда уже постараться узнать, следят ли за ним или ему удалось ускользнуть. С этой мыслью он задремал. В ветвях соседних деревьев прошуршала птица. Звук донесся откуда-то со стороны, и он опять весь обратился в слух. Страхи его снова ожили. Но рассудок твердил: «Они не могут обнаружить меня здесь. Я так укрыт ветвями и темнотой, что они, даже если наткнутся на меня, то все равно пройдут мимо. Нужно только не шевелиться и не шуметь». Сердце его успокоилось. Кругом царило безмолвие. Очевидно, он или ушел от своих преследователей, или за ним вообще не гнались. Но почему широкоплечий велел ему бежать? От кого бежать? Утром он во всем разберется. Но ведь утром им легче будет обнаружить его следы и снова схватить. А помощи ждать неоткуда. Он совершенно один в незнакомой местности, в нескольких днях ходьбы от своих товарищей, от всякого жилья. Во всяком случае, ему надо сохранить самообладание. Это единственная возможность спастись. И он спасется! Ни на секунду — и тогда, когда голова его беспомощно металась из стороны в сторону, свешиваясь с седла, затуманенная от прилившей крови, и тогда, когда он прыгал с бьющимся, готовым разорваться сердцем по горячей земле, и даже тогда, когда в палатке ему выкручивали пальцы, — он не допускал, что может погибнуть. Мозг его лихорадочно работал, пока истерзанное тело набиралось сил. Он перебрал в уме события последних дней, пытаясь отыскать связь между ними, постарался припомнить все обстоятельства, связанные с подготовкой и отправкой геологической партии. Может быть, ниточка ко всем невзгодам, что ему пришлось пережить, ведет оттуда? Невозможно! Пока он не добрался до села, откуда они с пареньком отправились в горы, ничего подозрительного не случилось. Похищение в селе? Да, вот оно, начало. Но какую связь оно имело с событиями, разыгравшимися впоследствии? Он вспомнил, что спросил насчет похищений у своего, проводника, но тот ничего толком ему не сказал. Этот паренек или опытный мошенник или он вообще не замешан во всех этих событиях. Интересно, куда он исчез? Ведь он стоял на противоположном берегу, когда геолог выбрался из воды, потом побежал вроде бы за рюкзаком и будто сквозь землю провалился.
