свинчивала патрон с его маски, он шевельнул глазными яблоками, и, придушенно пискнув от страха, она всадила нож в обнажившуюся при падении шею, чтобы уж точно не встал. Синяя кровь хлынула фонтаном, забрызгав юбки. Перепуганная до жути, она все-таки докрутила патрон и кинулась бежать к пролому в периметре. Никто следом не гнался, но ее гнал ужас. И желание жить, хотя бы говорящей мебелью у землян.
Ее перехватил вездеход шшерцев. Еще не осознав, кто перед ней, шитанн или кетреййи, она упала на колени, причитая:
– Помогите мне! Помогите, пожалуйста!
Оказалось – шитанн. Пожилой кровосос окинул ее оценивающим взглядом и впихнул в вездеход. Бить гъдеанку не стал. Какой смысл бить женщин? Они от этого теряют в экстерьере.
– Упустили, суки, – подытожил Шварц.
Всем наблюдателям и аналитикам, выстроенным перед адмиралом, срочно захотелось провалиться сквозь землю. Даже Элле Ионеску из аналитического отдела, которая никогда не робела перед мужчинами, знала, как поморгать глазками и улыбнуться, чтобы тебе простили все, что угодно, хоть поражение в бою из-за небрежной оценки ситуации. Женщины-аналитики – вообще существа страшные. Склонность все просчитывать на тридцать шагов вперед в сочетании с женским коварством не оставляет шанса ни одному мужчине. Но с адмиралом Шварцем Элла обломалась. Наверняка этот тип – гомосексуалист.
– Шкуру с вас спустить мало, уроды, – Элла очень даже симпатичная, а он смотрит на нее, как на жабу, и на слове «уроды» не запинается. – Соплежуи обосравшиеся, интеллектуальная, блин, элита. Куры слепые! Отправить вас всех вместо десанта на долбаный Нлакис трахаться с долбаными мересанцами и посмотреть, кто кого!
«Ийон Тихий» добивал вражеский линкор и принимал спасательные капсулы с пленными, а десантный шаттл под шумок улизнул и прошел к планете. Из-за этих халтурщиков, проспавших высадку, Земля терпит убытки. Ну и, само собой, кто-то погиб.
– Хотя чего там смотреть? – скривившись, он продолжил свою речь. – И без того ясно, как мытое стекло. Синежопы, что кишат на нашем руднике – профи, опустят вас на раз. А вот вы как профессионалы облажались.
Все потупились. Неприятно, конечно, получилось.
– На Нлакис отправляется десант с «Ийона» и с «Мефа Аганна», – сообщил Шварц. – А от вас, шарлатанов, с ними полетят делегаты – полюбоваться на то, к чему привела ваша некомпетентность. Ты от наблюдателей, – он ткнул пальцем наугад, и молодой парень слегка позеленел. – От аналитиков – ты, – палец пришелся в грудь Элле.
– Я? – она округлила глаза. – Но я ведь женщина!
– Вот и отлично, – отрезал он. – Никто не обвинит меня в шовинизме и неполиткорректности.
– Вы не имеете права! – Элла попыталась возмутиться.
– Да ну? – сощурился Шварц. – Я, если запамятовала, командую этой груженой дебилами лоханкой, и всей гребаной эскадрой заодно. Что скажу, то и станешь делать. Капризничать будешь на Земле, если муж позволит.
– А у меня нет мужа, – Элла увидела в этом зацепку, но намек разбился о бетонную стену.
– С такими претензиями – и не будет.
Ну ничем этого гада не проймешь! Элла ощутила совершенно незнакомое состояние – беспомощность и отчаяние. Ей предстоит спуститься на Нлакис вместе с десантом, угодить в самую середку сражения… А если ее убьют? А если победят враги, а она останется жива? Коллеги отводили глаза, встречаясь с ней взглядом. Всё понимают, а возражать капитану не решаются.
Шварц отвернулся.
– Уразумели? Вы двое – идите, пишите завещания. Если вернетесь, расскажете сослуживцам о том, что видели. А остальные, – он многообещающе обвел глазами пришибленных сотрудников, – кто считает, что им повезло, будут месяц драить унитазы! Что надо сказать?
– Есть, – вразнобой забурчали наблюдатели и аналитики.
– Идиоты и бездари! – чуть не сплюнул Шварц. – Надо сказать «спасибо». На тот случай, если вы еще большие идиоты, чем я думаю – за то, что я не представляю всех к увольнению, а начальника отдела не отдаю под трибунал.
Начальник отдела нашел в себе силы выдавить:
– Э… спасибо, герр Шварц.
С гъдеанами на райском руднике не церемонились. Слишком большие счеты были к ним. Проведшие тут четыре страшных года поначалу рвали в клочья тех, кто бежал от произвола землян. Сейчас контингент на руднике сменился, лишь директор да начальник охраны остались из старого состава. Но и новички не вчера родились, знали о том, что творилось здесь, пока земляне не навели порядок. Специально мучить подобранную гъдеанку не стали бы, однако и беречь тоже – долго ей не жить. В вездеходе шитанн только щупал Эст Унтли, не отвлекаясь от руля, и усмехался. А когда они прошли шлюз, сорвал с нее дыхательную маску, прижал к стене и задрал женщине подбородок, отрывая с мясом пуговицы мехового воротника, чтобы обнажить горло…
– Слышь, мужик, – сзади деликатно покашляли. – Это вообще-то наша девка. Прислуга директора.
Холодные пальцы выпустили шею. Наверняка синяки останутся.
Шитанн недовольно оглянулся, слегка прижав уши к голове. Перед ним стоял темнокожий землянин, приземистый, но широкоплечий, крепкий с виду. Сошел бы за кетреййи из Хотов, но угольно-черные жесткие колечки волос стрижены коротко, и губы непривычно оттопырены. В носу пирсинг, руки в густой вязи татуировок, на поясе шокер, за спиной бластер. И выражение лица… не то чтобы агрессивное, напротив, демонстративно доброжелательное, характерное для охранника при исполнении, он по себе знал. Но из охранников плохие актеры. Он сразу понял, что землянин хочет отнять бабу. И понял, что придется уступить. Земляне пришли на рудник просить у Ортленны Лис убежища, но глупо недооценивать их статус. Именно они сейчас – хозяева Нлакиса. Независимо фыркнув, шитанн обошел землянина, на котором повисла женщина, и зашагал прочь, раздраженно похлопывая по бедру дыхательной маской.
Эст Унтли всхлипывала, вцепившись в рукав Нгири Хобонды. Никогда еще она не была так рада начальнику охраны.
– Ну? – спросил он, и его неприветливый голос показался ей чудесной музыкой. – Чего приперлась с рудника? Там же ваши друзья-мересанцы.
– Они… они… – женщина разревелась.
Рукав стал намокать от слез, и Нгири выдрал его из цепких пальчиков.
– А ну прекрати немедленно! Развела тут сырость. Иди умойся. Отведу тебя к господину Зальцштадтеру, пусть он сам с тобой разбирается.
Захар сидел в кабинете у Ортленны. Он связался с эскадрой, обрисовал ситуацию, попросил помощи. Оставалось только ждать. Перед ним стоял бокал реттихи, и Ортленна о чем-то говорила. Он слышал мелодичные звуки, но не вслушивался в смысл, думая о насущном. С «Ийона Тихого» сообщили, что мересанский линкор уничтожен. Значит, отряд, высадившийся на Нлакис и захвативший рудник, отрезан от своих. На что они надеются? В настоящем бою без поддержки линкора им не удержать позиций.
– Захар!
Он слегка вздрогнул. Черт, как невежливо получилось.
– Захар, вы меня не слушаете, – с упреком произнесла Ортленна.
– Извините, задумался, – покаялся он.
Она покачала головой.
– Верно, вам есть о чем подумать. Только о нужном ли? Да, здесь и сейчас вы проиграли, но жизнь не кончилась. Вы
