никогда больше не обрел прежнего счастья; мрак и пустота воцарились теперь в
его жизни, как и в творчестве. Андреев жил в Куоккале в Финляндии, где
построил претенциозный дом в стиле «модерн». Одевался он не менее
претенциозно. Ему нужно было постоянное возбуждение. Он не переставал
пить, но потребность в стимулянтах выразилась главным образом в быстро
сменяющихся увлечениях, которым он предавался с трогательной
искренностью: то он был моряком, то художником, – и все, что он делал, он
делал «на выход»: он любил грандиозное и в жизни, и в литературе. Работал он
так же, как и жил: приступами, диктуя всю ночь напролет, необычайно быстро
заканчивая рассказы и пьесы, а потом месяцами ничего не делая. Когда он
диктовал, то слова его извергались монотонным потоком ритмической прозы с
такой скоростью, что машинистки еле за ним поспевали.
После 1908 г. популярность Андреева пошла на убыль. Теперь против него
было не только старшее поколение, но и более опасный враг – молодые
литературные школы, чье влияние быстро росло: эти просто считали его
мыльным пузырем в литературе. Талант его тоже пошел на спад. После
Рассказа о семи повешенных (1908) он не написал ничего значительного. К
1914 г. он превратился в собственную литературную тень. Мировая вой на
пробудила его к новой жизни. Это был новый стимулянт. Он ударился в
патриотизм и антигерманизм, начал писать откровенно пропагандист ские
книги, в 1916 г. стал редактором новой большой газеты антигерманского
направления. В 1917 г. он, естественно, занял твердую антибольшевист скую
позицию и во время Гражданской войны – звуки которой доносились до его
куоккальской дачи, – внес большой вклад в антибольшевистскую пропаганду.
Его последнее произведение – S.O.S. – было страстным призывом к союзникам
спасти Россию от тирании большевиков. Он умер в сентябре 1919 г. под звуки
пушек красных, отражающих последнее наступление белых на Петроград.
Личность Леонида Андреева уже стала темой многочисленных мемуаров.
Самые интересные – Горького и Чуковского.
Андреев начинал как наивный, непритязательный, довольно
сентиментальный реалист в старой «филантропической» традиции, в манере,
больше напоминающей Короленко, чем Горького, – и именно этими рассказами
привлек к себе внимание ( Бергамот и Гараська, Ангелочек). Но довольно скоро
он выработал свой собственный стиль – вернее, два стиля, ни один из которых
не был вполне его собственным. Один из этих двух стилей, – и несравненно
лучший – был почерпнут из проблемных рассказов Толстого Смерть Ивана
Ильича и Крейцерова соната. Другой – «модернистское» варево из По,
Метерлинка, немецких, польских и скандинавских модернистов. Первый стиль
85
трезвый и сдержанный, второй – пронзительный, риторичный и, на
современный вкус, вялый и несъедобный. Но в русской литературе он был
новшеством, и поскольку темы Андреева были доступны и интересны среднему
читателю, он некоторое время пользовался фантастическим успехом. Стили эти
так различны, словно принадлежат разным писателям, но выражают они одно и
то же: нигилизм и отрицание. Человеческая жизнь, общество, мораль,
культура – все это ложь: смерть и уничтожение – вот единственная реальность,
«безумие и ужас» (начальные слова Красного смеха) – единственные чувства,
передающие человеческое понимание правды. Суть этого отрицания одна и та
же, независимо от того, излагается оно с риторическим нажимом или с трезвой
сдержанной силой. Таков неизбежный результат всей истории интеллигенции:
как только интеллигент теряет революционную веру, вселенная превращается
для него в бессмысленную, ужасную пустоту.
Если бы большая часть произведений Андреева осталась ненаписанной и
мы знали бы его только по трем лучшим рассказам – мы выше ценили бы его
как писателя и меньше сомневались бы в том, что он классик. Я имею в виду
рассказы Жили-были (1901), В тумане (1902) и Губернатор (1906). Все они
написаны в «толстовской» манере. Первый и последний идут от Смерти Ивана
Ильича, второй – от Крейцеровой сонаты. Андреев полностью и в то же время
творчески усваивает манеру Толстого. Жили-были – рассказ о провинциальном
торговце, умирающем в университет ской клинике; Губернатор, написанный во
время революционных волнений, рассказывает о провинциальном губернаторе,
который, отдав приказ расстрелять рабочую демонстрацию, узнает, что
революционеры его убьют. Тема рассказа – ожидание смерти. В обоих рассказах
рост осознания человеком предстоящей смерти написан сильной и твердой
рукой. Воздействие их тем могущественнее, что автор ни разу не повышает
голоса и тщательно избегает нажима. Концовка Губернатора – равнодушная
покорность неизбежному – сильно отличается от религиозного возрождения в
Смерти Ивана Ильича. В тумане – сильная и жестокая история мальчика,
обнаруживающего последствия своих рано начатых половых отношений, – он
убивает проститутку и кончает с собой. При появлении в печати его сочли
порнографией, но на самом деле он не менее морален и назидателен, чем
толстовская Соната. Он наполнен настоящим трагизмом, а разговор между
юношей и его отцом, который, не зная о болезни сына, читает ему лекцию о
вреде ранних половых связей, – прекрасный пример трагической иронии.
Андреев был неспособен к истинному юмору, но дар иронии у него был
очень силен. Он проявляется, например, в рассказе Христиане, где проститутка
отказывается приносить присягу в суде, мотивируя это тем, что не может
считать себя христианкой. Высмеивающий судей и чиновников диалог,
граничащий с гротеском, исполнен толстовского духа.
Но задолго до написания Губернатора Андреев согрешил с сиреной
модернизма. Его первый метафизический рассказ в риторической модер нист-
ской манере – Стена – был написан еще в 1901 г. За ним последовал ряд других
«метафизических» проблемных рассказов в том же напряженно-риторическом
стиле. Сначала Андреев придерживался знакомых форм реализма, но начиная с
рассказа Красный смех (1904) перешел к условному оформлению, скоро
ставшему в его рассказах преобладающим. Главные из таких проблемных
рассказов: Мысль (1902) – врач сходит с ума от гипертрофии чистой мысли,
работающей в пустоте; Жизнь Василия Фивейского (1903) – священник сходит с
ума, потеряв веру; Касный смех (1904) – «безумие и ужас» войны – самый
грубо-риторичный из рассказов Андреева; Так было (1906) – исконная тщета
политических революций; Иуда Искариот (1907) – проблема свободы воли и
86
необходимости; Елеазар (1907) – возвращение к жизни Лазаря, вкусившего
смерть; Тьма (1908) – «право быть хорошим»; Проклятие зверя (1908) – ужас
больших городов;
Мои записки
(1908) – воспоминания человека,
приговоренного к пожизненному одиночному заключению – тщета свободы.
Суета сует, бессмыслица, фальшь, пустота всех человеческих традиций и
установок, относительность нравственных устоев, бесплодность земных
желаний, непреодолимое отчуждение человека от человека, – вот темы
рассказов Андреева, а над ними одна великая реальность – смерть. Лишь два
рассказа этого периода выделяются своими литературными достоинствами:
Тьма (1907) и Рассказ о семи повешенных (1908). Герои обоих рассказов –
революционеры. В рассказе Тьма террорист, за которым гонятся, ищет убежища
в публичном доме (прошу прощения за постоянное упоминание подобных
