тяжеловесная профессорская проповедь на тему: будьте верны себе, следуйте
своим личным наклонностям. А наклонности эти, проповедует Арцыбашев,
сводятся к половому желанию: тот, кто следует ему, хорош; тот, кто его
подавляет, – плох. Любви не существует – ее придумали в искусственной
культуре; единственная реальность – желание. Проповедь Арцыбашева идет
прямо от Толстого – только от Толстого, вывернутого наизнанку, и без его
гениальности. Но общая почва у них совершенно очевидна: презрение к
условностям и культуре, отрицание всего, кроме первичных импульсов. Санин
очень посредственная литература; это длинный, скучный роман,
перегруженный «философскими» разговорами. Арцыбашев не попадает в
модернистские ловушки, как Андреев, но психология у него одномерная, ее всю
можно свести к одной схеме, заимствованной у Толстого: он (или она) думал,
что хочет того-то и того-то, а на самом деле хотел лишь удовлетворить
сексуальное желание, которое является единственной человеческой
реальностью.
Другая реальность арцыбашевского мира – смерть; смерти посвящен его
второй большой роман У последней черты (1911–1912). Он тоже навязчиво
дидактичен, его тема – эпидемия самоубийств, разразившаяся в
провинциальном городе и уничтожившая всю верхушку интеллигенции. Все
прозаические произведения Арцыбашева – короткие и длинные –
тенденциозны, и тенденция одна и та же: показать бессмысленность
человеческой жизни, нереальность искусственной цивилизации и реальность
только двух вещей – пола и смерти. В романах, рассказах, зарисовках-притчах –
всюду одно и то же. С неутомимым и однообразным усердием проповедь
вбивается в читателя – если только читатель согласен слушать эти нудные
лекции.
После романа У последней черты Арцыбашев посвятил себя драматургии.
Его пьесы ( Ревность, Война и т. д.) тоже тенденциозны, и тенденция все та же.
Пьесы просто и последовательно построены – и в театре это уместно. Именно
благодаря организующей силе тенденции пьесы Арцыбашева, в отличие от
большинства русских пьес, имеют настоящий драматический костяк. Они
вполне пригодны к постановке и с хорошими актерами имели заслуженный
успех.
Большевики очень плохо отнеслись к Арцыбашеву: Санина и другие его
книги внесли в список запрещенных книг, а потом Арцыбашева и вовсе
выслали из России. Неудивительно, что он занял непримиримую
антибольшевистскую позицию. Арцыбашев занялся политической
журналистикой в русскоязычной прессе в Варшаве. Слава его в России
(включая эмигрантскую Россию) закатилась. Показательно, что Санин не
89
переиздавался даже вне России. Сейчас уже никто не считает Арцыбашева
значительным писателем – его воспринимают как забавный, а в целом
прискорбный эпизод в истории русской литературы.
8. СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ
Сергеев-Ценский никогда не достигал таких головокружительных высот
популярности, как Андреев и Арцыбашев, и вне России – где его самые
удачные современники стали международно известными – имя его практически
никому не знакомо. Но теперь, когда слава Андреева померкла, а слава
Арцыбашева прошла бесследно, он стал гораздо более заметной фигурой, а его
последние произведения представляются неожиданно многообещающими.
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский родился в 1875 г. и начал свою
литературную деятельность в 1904 г. Рассказы его скоро привлекли общее
внимание, были тепло встречены многими критиками, но порицались за
излишнюю вычурность стиля.
Главные произведения этого периода: Лесная топь (1907), Бабаев (1907),
Печаль полей (1909) и Движения (1910). В 1914 г. появилась Наклонная Елена –
роман, неожиданно свободный от всех прежних излишеств. Потом Сергеев-
Ценский на много лет замолчал. Все это время он жил в Крыму и писал
Преображение – роман невероятного охвата, задуманный как история
умонастроений русской интеллигенции от начала войны до
послереволюционных времен. Первая часть романа появилась в 1923 г. К
сожалению, роман был опубликован в Крыму, а в Советской России было так
плохо с транспортом, что только незначительное количество экземпляров
попало в Москву, а вне России книгу вообще невозможно было достать. Пока ее
не переиздадут в Москве или в Петербурге, мы можем судить о ней только
понаслышке. Говорят, что Горький объявил этот роман лучшей русской книгой
двадцатого века. И в это можно поверить, судя по сгущенному совершенству
того немногого, что дошло до нас из послереволюционных произведений
Сергеева-Ценского.
Раннее творчество Сергеева-Ценского отличалось излишествами и
вычурностью стиля: язык его перегружен образностью, сравнениями (часто
натянутыми) и дерзкими метафорами. Но у него единственного из всей его
литературной группы было чувство слова, любовь к словесной ткани
произведения. Его ранний стиль вибрирует жизнью и выразительностью. Это
«орнаментальная» проза, очень похожая на ту, что развивали ученики Ремизова
и Белого, но у них разные отправные точки, и на самом деле Сергеев-Ценский
не связан с модернистами. Поражает живость речи персонажей ранних
произведений: писатель в изобилии – точно и со знанием дела – пользуется
диалектом, жаргоном, неправильной разговорной речью. Разговоры героя
Движений
Антона Антоновича – шедевр точности и фонетической
действенности; неутомимая и непобедимая энергия этого выбившегося в люди
человека звенит в каждом слоге, в каждой интонации. Ценский точен во всем:
он знает все, о чем пишет, он упивается технической терминологией и
погружает персонажей романа Печаль полей в длинные технические разговоры
о строительстве дома – но, удивительное дело, технические разговоры у него
такие живые, что не надоедают. Мало кто из писателей так знает и чувствует
географию России и особенности ее губерний, как Цен ский. В Наклонной Елене
(это странное выражение – название угольной шахты в районе Донецка) стиль
Ценского вдруг успокаивается, писатель как будто специально стремится
избегать всех отвлекающих украшений – героическое усилие со стороны
человека с таким ярко индивидуальным стилем. В послереволюционном
90
произведении Рассказ профессора (1924) Ценский продолжает избегать
образности и украшений, но снова дает читателю услышать живую речь
персонажей: Рассказ профессора – это рассказ в рассказе, и внутреннее
повествование ведется от лица красного офицера, чей язык такой же живой и
характерный, как у Антона Антоновича в Движениях.
Сергеев-Ценский принадлежит к той же школе, что и Андреев и
Арцыбашев, – только стиль у него другой, а главные темы те же: смерть, власть
судьбы, непреодолимое одиночество, болезненные психические состояния, тяга
к преступлению. Лесная топь (одно из наиболее усложненных произведений) –
история крестьянской девушки, которая впадает в идиотизм после пережитого в
лесу страха, проживает жизнь в невменяемом состоянии, а потом умирает
трагической и отвратительной смертью. Печаль полей – жизнь женщины, у
которой дети умирают до рождения, и она живет в постоянном страхе перед
таящимися в ее чреве загадочными разрушительными силами. Бабаев –
молодой офицер, неврастеник, патологически жаждет совершить преступление
и находит выход своему желанию (и свою смерть) в подавлении революции.
Интересно, что Ценскому удается делать политические сюжеты совершенно
аполитичными. Движения – история гибели человека: непрерывные удары
судьбы доводят энергичного, жизнелюбивого Антона Антоновича до бесчестья
