этот гребаный фонтан в центре второго зала. Ищу его.
И нахожу.
Олег стоит с бокалом шампанского, как в тех пафосных фильмах по телеку, и разговаривает с какой-то женщиной. С чертовски красивой женщиной. Ухоженной. Так же пафосно одета, платье короткое, и сиськи силиконовые видны через вырез! А еще она…
Вот сучка! Какого хрена она строит ему глазки? Эй, слышь! Это мой мужчина! Хватит смотреть на него так, словно он сейчас тебя разденет и трахнет! Олег, сделай что-нибудь!
Но он не сделает. Потому что смотрит на эту дамочку так же соблазнительно, как и она на него. На меня внимания не обращает, хоть и стоит боком.
Так хочется сказать ему, что я здесь. Что пришла. Почти не опоздала. А он в упор меня не замечает. Вот же я! Олег, посмотри на меня! Поверни голову чуть левее. Пожалуйста…
— О, привет, Ева, — рядом со мной появляется тот самый Эдгар. Улыбается во всю свою керамическую продукцию, как и все вокруг. Аж тошно становится.
— Ага.
— Ты чего такая хмурая?
Блин, и чего он появился? Что ему надо от меня? В другом конце зала Олег стоит, его спасать надо от назойливой бабы, а этот клоун ко мне пристает. Хоть бы помог другу, раз у меня такого влияния нет.
— Да так, ничего.
Эдгар поворачивает голову туда же, куда и я. Следит за моим взглядом. То, как я пялюсь на своего несостоявшегося опекуна и…
— Да ладно! Яна тоже здесь? — удивляется мужчина.
— Какая Яна?
— Его бывшая. Расстались почти год назад. Вот это судьба.
Так это она… Та самая баба, о которой рассказывал Олег. Это она его кинула с болезнью! Из-за нее он страдал долгие месяцы. Из-за этой нахохленной брюнетки!
Но почему он смотрит на нее с вожделением? Почему не отрывается от нее? Почему не обращает внимания на меня? На других?
Олег, почему?
Внутри, что-то обрывается. Падает и глухо ударяется о землю. Наверное, это мое сердце, душа, может, просто камень какой-то. Дышать становится гораздо труднее. Кислород не хочет поступать в легкие, не хочет снабжать меня жизненно необходимыми полезными веществами.
— Смотри, глазами не испепели, — ухмыляется Эдгар.
— Надо будет и на кусочки разорву.
— Ух, какая ты злая, — замечает он. Разве? Что-то я не заметила в своем голосе злость. — Ты преданная. Олегу стоит гордиться своей подопечной.
Подопечной… Это слово бьет в грудь и напоминает о нашем положении. О том, кем мы друг другу приходимся и кем никогда не станем.
— Ты прав, стоит.
Не знаю, в какой момент от меня отстает этот престарелый дяденька, когда на меня не косятся посторонние взгляды. Не замечаю этого. Ничего не замечаю. Смотрю в одну точку. В его глаза. То смеющиеся, то серьезные, то заинтересованные.
Он красивый в костюме. Притягательный. Статный. Татуировки скрыты, но на кисте видны переплетения вен и иероглифы. Люблю его руки. Просто люблю смотреть на них, на рисунок вен, пока Олег не замечает. И даже на эти проклятые часы, которые снять хочется и выбросить, чтобы не скрывали его запястья.
И тату его люблю, хотя многие просят его скрыть их на официальных мероприятиях. А он плевал на эти требования. Еще в машине, когда подвозил в универ, жаловался на этих «снобов». А я всего лишь кивала, глядя на его напряженные руки. Моя слабость.
Черт!
Он уходит. Вслед за этой дамочкой. Держит за руку и идет за ней. Куда-то вглубь толпы. Блин! Какого хрена я все это время стояла здесь и смотрела? Он же сейчас уйдет и не узнает, что я здесь!
— Олег! — кричу через весь зал.
На меня оборачиваются посетители, но я не обращаю на них внимания. А он уходит. Все дальше и дальше. Скрывается в следующем зале, не замечая меня.
— Олег!
Иду следом за парочкой, расталкивая толпу, стараюсь не упустить из виду его пиджак. Прохожу через этот бесконечный лабиринт и захожу в ту дверь, где они скрылись. Думала, что это подсобное помещение, надумав в голове невесть что, но все оказалось гораздо хуже. Это выход на улицу. Видимо, не парадный, раз здесь стоят работники и курят. Фу! Воняет-то как! Дым вызывает слезы, а из-за них на мгновение теряю бдительность.
И его…
Олега на горизонте не видно.
Холодно. Пальто осталось в гардеробной, а мой организм не привык к минусу на улице. И к снегу. Платье тонкое, совсем не греет. Никто и ничто теперь не греет.
— Эй, дите
Да что ж он все время появляется у меня на пути? Слушай, Эдгар, тебе делать нечего? Ладно, не буду на него кричать. Не в силах. Надо зайти и снова позвонить Олегу. Может, возьмет трубку. Может, вернется. Он же ненадолго отошел. И недалеко. Так ведь? Он не может бросить гостей. Выставку. Меня…
— Олег попросил за тобой присмотреть, — добавляет мужчина.
— Не называй меня дитем, — говорю без претензий, на странность спокойным тоном.
— Да ладно тебе, не кипятись. Я ж любя.
Ага, конечно. Знаю я, что ты можешь любя делать, если вспомнить рассказы Олега, но вслух это не произношу.
— Давай зайдем, простудишься. Показать тебе все залы? А фонтан?
— Можешь отвезти меня домой? — прошу его, когда мы оказываемся в тепле. Только внутренности обогреватель все равно не согреет.
Эдгар окутывает своим изучающим взглядом. Снизу вверх и обратно. Слушай, дяденька, я не люблю, когда меня сканируют незнакомцы.
— Хорошо. Поехали.
Все это происходит не со мной, словно я наблюдаю за собой со стороны. Как сажусь в машину, как доезжаем до дома, как Эдгар доводит меня до двери. Под мужским взором выключаю сигнализацию и захожу в квартиру. А я даже его не замечаю. Ничего не замечаю. Не ощущаю. Даже холода на улице и открытых нараспашку окон в квартире. Надо закрыть. Холодно. А Олег не любит холод. Я тоже не любила когда-то.
— Ева, — окликивает меня мужчина.
— Что?
