голове пошли? Мы даже по документам никак не связаны из-за отказа на опеку.
В голове на мгновение загорается блеклый свет лампочки. На пару секунд задумываюсь о том, чтобы согласиться на ее предложение. На крохотное мгновение думаю, что все же это неплохая идея, да и Еве будет лучше. А я смогу забыть об этот влечении.
Но эта самая лампочка тухнет так же быстро, каки мои мысли.
— Все в прошлом, — выношу вердикт.
— Олег…
— Мне пора идти.
И я покинул ее навсегда. По крайней мере, я так думал на тот момент.
Только сидя в такси замечаю двадцать пропущенных звонков. Парочка от Эдгара, два неизвестных и шестнадцать от Евы. Ближе к вечеру и совершенные несколько часов назад. Забыл, что поставил на беззвучку, чтобы никто не беспокоил, а сам обвинял Еву. Что не звонила, что забыла о выставке. Дурак.
Вернувшись домой застаю свою девочку в гостиной с включенным торшером. Лежит на диване, обняв маленькими ручками телефон с открытым Инстаграмом. А там наш с Сантьяго фонтан, переливающийся всеми оттенками синего и черного. Даже платье не сняла, так и уснула в нем, прижав телефон к груди. Чувствую себя самым настоящим козлом. Скотиной.
Ведь это я ее оставил…
— Ты вернулся… — шепчет она, когда я убрал телефон и поднял ее на руки, чтобы отнести в комнату.
— Спи.
Кладу ее на кровать, накрываю одеялом. Платье потом сама снимет, без меня. Не выдержит моя психика этого вида.
— Не уходи, пожалуйста.
— Ева…
— Прошу тебя, останься со мной.
Совсем недавно об этом просила Яна. Так же умоляюще и так же искренне. Я ушел. Сейчас об этом просит Ева. И я остаюсь. Полгода назад я бы заподозрил что-то странное, но сейчас это кажется обыденным. Нормальным.
И родным.
Ложусь рядом с ней и накрываю нас одеялом, наплевав, на одежду. Лишь пиджак снял и все. Она так и осталась в платье. Стараюсь держать дистанцию, однако Ева сама прижимается ближе. Вплотную. Знаю, что спит, не притворяется. Дыхание спокойное.
Но после того, как эта наглая девчонка буквально плюхается на меня, заставляет усомниться, взглянуть на ее мирное лицо и проверить, спит ли на самом деле. Нет, мне не тяжело, когда она кладет ноги на меня, когда прижимает меня руками к себе ближе.
Это самая настоящая пытка. Карма после секса с Яной. Вроде бы ушел физически удовлетворенным, однако ширинка все равно натянулась до предела. Она такая маленькая, нежная. Пахнет спелой вишней. Губки чуть приоткрыты, оттуда медленно выходит углекислый газ, который моментально опускается на мою шею.
Так и хочется закусить ее губу. Сделать более пухлой, покрасневшей. Своей. Хочу получить на это право. И снова сталкиваюсь с запретностью. На эту губу, на ее касания. На Еву в целом.
Пусть мои мысли ужасны, пусть меня съедят черти, но я рад, что она попросила меня остаться.
— Ммм… — протяжно стонет Ева, когда случайно касаюсь ее бедра. Обнаженного.
Она извивается в моих руках, укладывается поудобнее, трется бедрами о мои ноги. И пах. Снова скинула с себя одеяло, платье задралось, а колготки, видимо, сняла. Не замечаю, как моя рука опускается на ее обнаженную кожу. Мягкую. Без единого волоска. Поднимается выше, на границу с платьем. Оно немного приоткрыло ее попку. Такую же гладкую.
В любой другой момент я бы проклял себя за эти мысли, отругал, назвал мудаком, педофилом да как угодно. Но сейчас я погряз в этих ощущениях. На грани запретности и доступности. На том, что никогда в своей жизни больше не позволю.
Трогаю ее. Лапаю. Глажу. Изучаю. Мои действия можно назвать как угодно. И сжимаю. Ее аккуратную попку. Точнее ее приоткрытую часть. Натыкаюсь на ткань трусиков. В голове прокручивается тысяча и одна идея, как ее можно отодвинуть с моего ракурса и аккуратно ввести пальчики в ее…
Блядь! Что я творю? Какого хрена я собирался делать, скажите мне? Блядь! Это невозможно! Нельзя! Нельзя, Олег! Она совсем девчонка! Спит. Не чувствует, что ты с ней делаешь. А ты хочешь воспользоваться ею, когда она так беззащитна. Придурок!
Аккуратно встаю с кровати, стараясь выпутаться из оков нежных рук, и иду в мастерскую. Запираюсь изнутри, чтобы не дай бог не вошла. Я только что чуть не совершил роковую ошибку. Чуть не поддался искушению. Это пора прекратить. Если так и дальше пойдет, то я убью ее морально. И себя тоже.
Поздно для звонков. Или наоборот рано? Пять утра. Ничего, проснется. Эта проблема подождать не сможет.
— Алло, — слышу сонный голос друга.
— Эдгар, выручай!
— Ты что, Яну до смерти затрахал? — усмехается он.
— Не неси херню! Мне квартира нужна. Однушка. Срочно.
— Ты же год назад переехал, — недоумевает Эдгар. Голос сразу бодрым стал.
— Это для Евы.
— Вы же нормально жили. В чем дело?
Вот скажите, как мне объяснить лучшему другу, что ты чуть не трахнул свою подопечную, которую когда-то изнасиловал бывший опекун? У которой наверняка неприязнь к противоположенному полу. С парнями ни разу ее не видел, кроме того одногруппника. Блядь! Какая разница, с кем она была или нет, я чуть ее не поимел прямо во сне!
— Есть причина.
И рассказ все-таки вырывается. Сам. Потому что держать все внутри бесполезно. Я чуть студию не разгромил, когда зашел — настолько сильно ярость овладела мной. Ярость на себя. На беспомощность. На обстоятельства.
— Брат, ты ебанутый. Я давно тебе говорил, трахни ее уже! Сам роешь себе могилу.
— Нельзя ее трогать, понимаешь? Нельзя! Однажды ее уже насиловали, думаешь, я хочу стать для нее врагом? Ни хрена! С ума схожу, понимаешь?
— Ты же понимаешь, что это ненормально, — говорит уже серьезно.
— Понимаю. Поэтому найди ей квартиру. Чем скорее тем лучше. Иначе будешь навещать меня в тюрьме.
Эдгар пообещал подыскать ей жилье и положил трубку. В этот момент я вроде как должен выдохнуть, но не могу. Сердце сжимается сильнее, словно от него оторвали кусок. Не хочу даже
