Вот и гостиная прибрана. Умора! Я вся вспотела. Хоть опять лезь в ванную. Ходики показывают восемь. Утра. Мама моя родная! Впереди весь день. Чем заняться-то?
Когда работаешь, не замечаешь, как день пролетел. Привыкла я вкалывать. С малолетства в хлопотах. А как же? Мать вечно пьяная. Мне же стыдно перед подружками из школы. И вообще я грязи не терплю. Как-то один парень, я парней к себе приглашаю редко, так вот как-то одни парень так и сказал: «У тебя на кухне так чисто, будто тут операционная».
Он студент. У нас практику проходил. Как упоительны были ночи. Эту фразу я вычитала в какой-то книге. Не могла понять, как ночь может упоить. Но так написано. Им виднее.
Студент тот был хорош: высокий, плечи широкие, ноги сильные. Волосы черные. Даром, что ли, что грузин. А может, армянин. Их хрен поймешь.
Всю дорогу тихо так говорил: «Ты женщина моей мечты».
Дурак и врун. Через неделю уже спал с моей подружкой по работе. Она мне говорила, что он называл ее своей мечтой. Нет, определенно дурак. Как Верка, в которой живого веса килограммов девяносто, может быть мечтой? Я еще куда ни шло. Все-таки вешу пятьдесят пять. И ростом выше. Нет, ты не подумай, что я воблина сушенная.
Нет. Все при мне. Просто у меня такая конституция. Напрасно смеешься. Это мне сказал наш заведующий отделением. Он так и сказал, после того как своими опытными руками пропальпировал меня всю: «У тебя, Тамара, это не худоба. Такая у тебя конституция тела».
* * *
Прервем откровения Тамары и дадим маленький комментарий.
Тамара действительно высока и тонка в кости. Рост у нее метр шестьдесят девять. В те времена это был для женщины редкий случай. И была она не тощая. А, как бы сказать помягче, изящная. Но при этом носила Тамара бюстгальтеры размером номер три. В бедрах была объемна. Не будем уточнять, сколько там сантиметров. Одно скажем: Тамара была женщиной эффектной. Как говорится, не страдала отсутствием внимания со стороны мужчин.
Не была она ни недотрогой, ни вездешляйкой. Могла так отшить мужика, что он долго помнил и ее слова, и ее руку.
* * *
Да кто ж это в такую рань трезвонит?! Кого принесла нелегкая? Я не одета. Он же все трезвонит. Подождешь! Вот надену юбку хотя бы и пойду открывать.
Мама моя родная! Вася. Мясник.
– Вот, Тамара, – протягивает пакет, – это тебе мой подарок. У тебя же день рождения сегодня.
Ну, каков наш Вася-мясник! Я его знаю еще со школы. Хулиганом был первостатейным. После восьмого класса я пошла в медучилище, а он – на нашу автобазу районную. Оттуда ушел в армию. Помню, как его провожали. Он живет с мамой-инвалидом в соседнем корпусе. Номера-то домов у нас с ним одинаковые. Корпуса разные. У меня корпус номер один. У него – три. Тогда у него девушка была. Как она плакала! Как плакала. Стерва. Он морозится на Севере, она нежится в постели с его же другом. Тот армию сумел закосить. Пройдоха. Чего с него взять? Его отец в райкоме партии работал. До поры до времени. Их тоже в тюрьму сажают. А ты не воруй.
– Вася, чудак человек, да что же это, – тяну его за руку в дом. – Проходи, пивком угощу.
Он упирается. Он с виду такой, наглый, что ли. А на самом деле, говорю же, душа человек. Но выпьет с устатку и начнет хамить. Потерпи. Работа у него такая. Нервная.
– Ну, если только пивка. Мне же на работу.
Сидим. Он пиво пьет. Я на него смотрю. Вот возьму и обженю его на себе. Всегда с мясом буду. Пить-то отучу враз. Он здоровый бугай. От него и детишки будут здоровые.
– Спасибочко за угощение! Побегу я. Наверное, обыскались меня. Мясо каленое. Его еще размораживать надо.
Вот и поздравили меня с днем рождения. Пошла дальше убирать, а о пакете забыла. Такая я. Бесхозяйственная. Вру. Очень даже хозяйственная. Как сумка. Шутка юмора.
Уже девять. Начало десятого даже. Мама родная! Тьфу ты, черт! Привязалась эта «мама родная». Впереди весь день.
Опять я стою в ванной. Под душем. Тут и вспомнила о пакете. Накинула мужскую сорочку (от кого осталась, не помню) – и бегом на кухню.
Ох уж этот Вася! Свиной окорок. Говядина. Филейчик. Даже говяжий язык. Это просто отпад. Тут, прикинь, рублей этак на двадцать. Может, и больше. Обязательно приглашу Василия завтра на буженину. Я готовить умею. Просто лень для себя готовить.
Хвать-похвать, а нет у меня того, что надо для приготовления буженинки. Смотрю на часы. Магазины открылись только что. Надо поспешить. Сейчас хоть и очереди, но то, что надо, можно урвать. Позже будет поздно.
Пальтишко на ватине. И это в марте! Шапочка «петушок» ярко-красного цвета. Черт меня дери! Чуть не выскочила без теплых с начесом трусов. Мне мои придатки еще пригодятся. Не все же впустую мужики будут спускать в меня.
– Тамара! – окликает меня Надя, наш дворник, – поздравляю тебя!
Надя моя соседка. Это она, не забыли, помогла мне с похоронами.
– Надя, спешу. Ты заходи через часик. Выпьем.
– Спасибо. Зайду, – кричит мне в спину Надя, а я бегу.
Заняла очередь в бакалею, тут же в овощной. Удобно. Все в одном магазине. Вижу, Вася уже хорош. Как успел? Понятно. Пивком у меня расслабился, а тут добавил. Весело работает Вася. Бабы в покатуху. Не всем в очереди достанется мяса, но никто не уйдет злой. Таков наш Вася.
Не прошло и часа, а я уже все, что нужно, купила. Повезло! И опять вприпрыжку домой. Мой Барсик трется о ноги и мурлычет. Подожди, котяра. Скоро дам тебе мясные обрезки.
– Тамара, – это пришла соседка. Не Надя, другая. Ее зовут Ольгой Петровной. У них телефон. Один на весь подъезд. – Тебя к телефону. Если позвонили ей, значит, что-то в больнице. Только там знают, куда звонить в экстренных случаях.
Точно. Прямо на посту заболела моя напарница. Я ей давно говорила: «Не шути. Сходи к гинекологу». Доигралась.
Спасибо, успела сготовить буженину. Упаковала ее в кальку и тряпицу. Так не высохнет в холодильнике. Накормила Барсика. Оделась, как положено, – и в дорогу. Ехать мне на двух трамваях. Метро к больничке не провели. Вот и отметила свой день рождения.
Привезли одного с ДТП. Капельница. Внутривенные инъекции. Врач от него не отходит. Прошел час, и он стал, как мы говорим, уходить. Давление упало, пульс ниточный. То, се. Покатили в операционную. Это уже поздно, в одиннадцать часов. Хирург куда-то ушел. Тоже понять можно. По двенадцать часов за столом. Какой организм выдержит. Мы с доктором над доходягой трудимся. До стола не дожил. Отдал душу под нашими руками.
Потом вскрытие покажет, что мы, да и хирург, уже ничего сделать бы не смогли. У него под черепной коробкой такая гематома была, что не жилец он был уже.
– Тамара, – Гоша, дежурный врач, даже почернел от усталости, – у вас, мне на посту сказали, сегодня день рождения.
Я поправила:
– Уже вчера.
– Да. Уже вчера был день рождения. Давайте же отметим.
– А как же пост?
– Будем уповать на удачу. Надеюсь, больше такого мертвяка нам не подсунут.
Разбавили спирту, девочки принесли кто что. Получился праздничный стол.
Никто не потревожил нас. Больные как будто сговорились не портить нам застолье. Утро мы встретили в хорошем настроении. Гоша все пытался проводить меня домой: «Или я не рыцарь? Я должен проводить вас домой».
Гоша такой. Он и пьяненький остается паинькой. Все на вы.
Что же, пусть проводит. Знаю, у парадной начнет канючить: мол, замерз, устал, чайку бы горячего. Как в сказке, где солдат из топора щи варил. Или как в анекдоте: «Хозяйка, дай напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде».
В трамвае холодрыга ужасная. Сели на заднее сиденье. Я прижалась к нему. Все ж теплее. Он тут как тут. Шасть мне под юбку. Не бить же его по морде. Пусть балуется. Я греюсь. До дома еще пилить почти полкилометра. Утро морозное, ветреное.
Вот и приехали. Побежали. Прибежали. Я жду, когда он начнет свою песню.
– Я пошел, – вот тебе и ухарь с Кавказа. Мне даже обидно стало. Лапал, лапал, под юбку лез, а тут – я пошел. Нет уж. От меня так просто не отделаешься.
– Куда пошел? Я такую буженину сготовила. Пальчики оближешь. Или вы, евреи, свинину не едите?
– Я еврей не настоящий. Я еврей по папе. Мама моя осетинка.
– Еврей ты. Вон шнобель какой. Весь в отца.
– У евреев, чтоб ты знала, национальность считается по матери, а не по отцу. Пошли кушать твою буженину.
Так, рано утром у меня на кухне начался банкет. Только мы с Гошей выпили по первой за мой день рождения, как в дверь позвонили. Пришла соседка Надя.
– Я сегодня специально раньше убрала территорию, чтобы успеть тебя поздравить, – это она говорит мне, а сама таращится на моего Гошу. – Приятного аппетита вам!
Эта Надя стерва еще та. У нее муж, позавидуешь. Пьет по выходным и при этом ее не лупит. Добрый. Вкалывает на заводе каком-то и зарабатывает хорошо. Его часто в командировку посылают. Он говорит, это шефмонтаж. Что это, не объясняет, но важничает.
Надька, вобла сушеная, но до этого, понимать надо, о чем я, сильно охоча. Ей своего мужика мало. Он за порог – она уже в теплой еще постели с кем-нибудь кувыркается. Вот и тут. Не успела войти, а на Гошу уже глаз положила.
