их делах и пополняя пресловутую коллекцию особо успешных. Общество же хотело знать: нет ли у Каллума интересов в политике или управлении государством. Не желает ли он расширить семейную империю? Как применит полученные знания? Знания, доступ к которым – привилегия?
«С вашими навыками, мистер Нова, мы настоятельно рекомендуем государственную службу», – сказала Шэрон.
Восхитительно. Волнительно. «А в каком министерстве?»
Шэрон не ответила. «Мы бы могли ускорить получение визы, если предпочтете остаться в Соединенном Королевстве».
«Вы знаете, на что я способен, – ответил Каллум. – И готовы подвергнуть такому население страны? Вашей страны?»
В ее ответе Каллум ощущал множество чувств: ответственность, горечь. Каждый человек был глубоко привязан хотя бы к чему-то одному, но Шэрон свою привязанность прятала так далеко, что казалась одной из тех немногих, кто смотрел на Каллума с искренним равнодушием: «Мистер Нова, позвольте объяснить вам одну вещь: я просто выполняю свою работу, а ваше мнение о моей эффективности никак на нее не влияет».
Больной ребенок, сообразил Каллум. Вот кто важен для Шэрон. Он видел, как дорого стоит эта привязанность. Работа давала право заглядывать в его досье, забив на последствия, и, возможно, была лакомым кусочком по сравнению со схожими позициями, обеспечивая отличный соцпакет и приличную пенсию. Но взамен Шэрон подписала документ о неразглашении и, вероятно, носила перманентные чары молчания… Каллум ненадолго сосредоточился и нашел их; кожа у края рубашки слегка зудела, там была небольшая татуировка. Шэрон смиренно хранила тайны Общества. Ведь это позволяло ей возвращаться домой к… дочери? Да, к дочери, которая все еще – вернее, пока что – жива.
«Общество может идти лесом, и все остальные тоже».
– Ты готов? – нетерпеливо спросила Рэйна.
Парламентские дополнительные выборы. Крупнейшая попытка подтасовать результаты и предложить людям шанс сделать что-нибудь человечное. Рэйна хотела вручить победу партии, которая заботилась о больных детях, а значит, это будет и победа Шэрон. «Не за что», – подумал Каллум.
– Секунду. – Он достал свой телефон и вернулся к сообщениям от Тристана.
Едва ли мне нужен повод, Нова. Ты давно нарываешься.
Это пришло несколько дней назад. Каллум с тех пор сделал несколько селфи, в том числе в пабе, просто еще не отправил их. И сейчас решил тоже не посылать. Он быстро набрал сообщение и нажал «Отправить». Впрочем, в ближайшие несколько часов ответа ждать не стоило. Видимо, Каллум становился сильнее на расстоянии, потому что точно ощущал напряжение – в те разы, когда Тристан тупо таращился на имя Каллума в заголовке, а потом, сделав (минимум) десять неуверенных попыток устоять, наконец уступал сапиосексуальному искушению.
Рад, что до тебя наконец начинает доходить.
3:43
Что именно?
Один из нас просто обязан убить другого.
Париса
От ярких белых огней над головой в ушах басовито гудело. Мысли здесь кружили характерные для обычного рабочего места. Кто-то съел салат Дениз, наверное Фрэнк. У Эвелин было дурацкое настроение, а Терренсу до дрожи хотелось перепихнуться. Мог ли Стивен поверить, что свекровь Марии еще не скопытилась? Глянь-ка на эту потрясающе индивидуальную рекламу. Медитская техномантия работает просто чудесно, телепатия, да и только.
– Мисс Камали?
Сидя в приемной, Париса слышала, как эта женщина идет к ней, но из вежливости вскинула голову, как будто только заметила ее присутствие. Ведь она и правда умела быть вежливой, представляете.
– Да?
– Прошу за мной. – Женщина была ужасно рассеянной, ее мучил приступ мигрени, третий подряд за неделю. Париса ее понимала. Ее любимым ребенком была старшая дочь, Мэгги, а из-за другого, проблемного, не спалось всю неделю. У Рози склонность к ушным инфекциям, Джорджи плохо вел себя в школе, Джорджи обманывал. И все-таки женщина в своих желаниях была скромна, думала исключительно о здоровье Мэгги. – Спасибо за ожидание. Рада, что вы нашли время.
Париса присела за стол вместе с женщиной. Ее звали Шэрон. Шэрон встревоженно стрельнула взглядом в сторону лампы на краю стола, и Париса догадалась, что Нико уже побывал тут несколько недель, если не месяцев назад.
– Так, ладно, – сказала Шэрон, открывая досье Парисы на бумажном носителе. – Как я уже говорила, мы ждем от вас сотрудничества. – Это была уже не первая встреча Шэрон с членами выпуска Парисы. Тут определенно побывал Каллум, а вот Рэйна с Тристаном нет. – Мы понимаем, у вас наверняка есть какие-то карьерные и личные цели, вопрос в том, как нам помочь повысить ваш…
– Мне не нужен карьерный консультант, – отрезала Париса. – У вас болит голова, не надо распинаться. Я здесь только потому, что хочу знать о судьбе Насера Аслани.
Шэрон тупо посмотрела на нее.
– Кто это?
Чувствуя, как сами собой поджимаются губы, Париса постаралась расслабить их. Сейчас было бесполезно заводить врага в лице Шэрон.
– Насер Аслани. Это м… – Она прочистила горло. – Мой муж.
Царивший поначалу в голове у Шэрон гул незаинтересованности моментально пропал в море раздраженных мыслей, включая те, в которых она закалывает Парису ее же шпильками. Можно понять.
– Мисс Камали, наш офис не занимается домашними спорами. Если у вас какие-то неприятности с супругом…
– Две недели назад Насер попросил о встрече. Он беспокоился, что у меня неприятности. Он знал, что за мной охотятся, и вы, я полагаю, в курсе. Однако на встречу он так и не пришел. – Париса закинула ногу на ногу. – Нас всегда приходит на встречи. С ним что-то случилось, и я знаю, что это как-то связано с охотой, которую открыл на меня Форум. – Если не хуже. Однако Атласа Париса упоминать пока не хотела. Он еще мог пригодиться. С ним она еще могла проиграть в пух и прах. Или же победить.
Она ощущала пульсирующую боль Шэрон как свою собственную.
– Мисс Камали…
– У вас болит голова, – отрывисто повторила Париса. – Ваша дочь умирает. Давайте не будем тратить ваше время.
Шэрон так и уставилась на нее.
– Я знаю, вы нас отслеживаете, – незатейливо сказала Париса. – И вполне уверена, что следите вы не только за посвященными. Насер – медит, образование получил в Амманском университете магии. Вы знаете, как отыскать моего мужа. – От Шэрон накатывали колючие волны злости, презрение к статусу Парисы, к ее идеальной коже, но вместе с тем и хорошо скрытая капелька уважения. Маловато для сочувствия, конечно, но достаточно для того, чтобы признать: они обе – заложницы уходящего времени.
Париса уже много лет не говорила так много о Насере, это, пожалуй, понял бы даже не телепат.
– Скажите только, где он, – попросила Париса, – и я дам любой ответ, с которым вы закроете мое дело. Скажете, что работа сделана.
Шэрон
