совсем точно, то Атлас Блэйкли не спешит уничтожить вселенную.
Он лишь хочет перебраться в другую.
* * *
Вопрос не в том, может ли наступить конец света. Это как раз не вопрос. Мир и так погибает каждый день, и все его смерти разные: от прозаичных до библейских. Вопрос даже не в том, способен ли один человек погубить целый мир, а в том, тот ли человек на это способен и так ли уж необходимо разрушение. В чем же беда? Проблема постоянства судьбы и вариативности исполнения. Она в теории относительности Эйнштейна. Она в парадоксе путешествий во времени. Она – в Атласе Блэйкли, в Эзре Фаулере. В неизменности одной конкретной ветки мультивселенной, где встречаются Эзра и Атлас.
Беда в том, что Эзра Фаулер был сладкоежкой и жить не мог без перекусов. Мычал себе под нос надоедливые попсовые мотивы, пока думал, и оставлял жирные следы от арахисового масла на каждой странице неразборчивых заметок Атласа Блэйкли. Беда в том, что Эзра не подчинялся линейному ходу времени, часто путался в датах и потому был наделен необычным мышлением. Беда в том, что он грыз кончики Атласовых ручек и порой засыпал с краю у него на кровати, словно верный пес, и не понимал, зачем вообще стучаться в дверь. Беда в том, что Эзра мучился ночными кошмарами и сенной лихорадкой. Беда в том, что он прочел все книги на полках у Атласа и оставил на полях собственные заметки. Беда в том, что Эзра замечательно играл в нарды, а в другой, не столь необычной жизни мог бы стать профессиональным теннисистом. Беда в том, что он пристрастился к заварному кофе и часто забывал про свой чай. Беда в том, что до обеда и время от времени после ужина его невозможно было вразумить. И что он высказывал людям все в лоб. Чувствуя себя неуютно в обществе, он зачастую, разозлившись, блистал колкостями.
Беда в том, что он был человек яркий, несчастный и по-прежнему способный удивляться, и это его любопытство, такое заразное, зажгло искру в светлой части души Атласа Блэйкли.
Беда в том, что он привык создавать аватар личности в наших умах, собирая его из излюбленных фрагментов памяти, до тех пор, пока тот не упростится и со временем не утратит сходство с оригиналом.
Беда в том, что порой, когда Атлас смотрел на Эзру Фаулера, то видел в нем себя, словно глядел в зеркало, которое отражало все его лучшие стороны, забывая дурные. Беда в том, что в этом не было ничего романтичного, платонического или братского.
Беда в том, что чувство, будто ты встретил того, с кем хочешь творить магию до конца своих дней, больше походило на алхимию.
Беда в том, что порой, когда Атлас смотрел на Эзру, то видел лишь финал; того, кому он в итоге неизбежно проиграет.
Ведь невозможно убрать из уравнения проблемы фундаментальное ядро истины: Атлас Блэйкли любил Эзру Фаулера, и тот любил его. А то, что они стали смертельными врагами, было, к несчастью, одной из реальных ветвей и концовок.
* * *
Первой про убийство догадается Айви, а потом уже Атлас не сможет сказать, пришла ли та же мысль в головы всем одновременно или распространилась подобно вирусу, с которыми Айви баловалась. Она, кстати, была самой прагматичной, что неудивительно для ходячего геноцида. Идея в ее голове родилась тихо и ненавязчиво… чего не скажешь о других подобных мыслях. Атлас не знал, с чьей подачи Айви пришла к выводу, что кого-то надо убить, но грешил на Нила. Тот и впрямь обладал нюхом на ключевые моменты в крупной картине, а то и вовсе видел ее целиком. Пришла ли подсказка изнутри или снаружи, Атлас не знал. Обычно источник идей найти сложно, да и внезапная формулировка типа «Лучше уж тот чудик вместо меня» прийти могла откуда угодно. Однако мысль родилась, и это был факт.
Практику инсценировки – когда врагам Общества сливали дату прибытия кандидатов – не придумал лично Атлас. Он и его курс тоже прошли испытание, и тогда на них напали молодой и порывистый Джеймс Уэссекс, несколько групп спецназа и горстка предсказуемых головорезов Форума. Команда Атласа, в которой не было двух физиков – соперников, способных заключить союз на время битвы, – рассредоточилась, каждый стоял за себя. Но именно Атлас, оставшись один в гостиной, заметил исчезновение Эзры Фаулера.
Уже потом, планируя с ним стратегию, Атлас будет получать несказанное удовольствие. Эзра Фаулер был начитан, умен и подготовлен сразу в нескольких дисциплинах. Не то что большинство медитов. Себя он относил к физикам и, не будучи таковым по природе, сносно косил под него, умея при этом кастовать неплохие иллюзии. А еще его острый ум пытался постичь теории и секреты. Эзра был по-хорошему скрытен, то есть замкнут и интровертивен, однако под одной крышей с яркими медитами эти же качества стали для него смертным приговором. Впрочем, в ту пору ни он, ни Атлас о таком не задумывались. Не видели пока причин.
Итак, в ночь инсценировки Атлас поймет две вещи. Первое – Эзра не желает расставаться с жизнью и любым способом избежит смерти; и второе – не догадайся Атлас, что Эзра ускользнул сквозь время и пространство, сам Эзра в этом бы не признался. Он был пуглив и дергался раньше времени, не любил нарушать порядок: тишины, покоя, парадокса времени-пространства, любой ситуации, в которой позволял себе расслабиться (с осознанным чувством обреченности).
– Жизнь, какой я ее вижу, – сказал как-то Эзра Атласу (то есть Атлас так это помнил), – имеет шанс продлиться долго, но почти все дурное в ней неизбежно. Так что я, ну, мог бы и банк ограбить.
Вскоре после этого Атлас и Эзра провели опыт с галлюциногенами и принялись моделировать механизм субъядерной физики для космической инфляции, который позднее станут в шутку называть «зловещий заговор Атласа Блэйкли». Они никому ничего не сказали, посчитав это верным. Ровно до того момента, пока Атлас не понял, что Айви считает Эзру магически несостоятельным, словно дите, которое само себе и шнурков не завяжет.
Чисто для ясности: в этом ее вины не было. Как уже говорилось ранее, Айви Бретон больше других подходила на роль жертвы – с филантропической и общечеловеческой точки зрения, к которой в целом практичный Атлас и склонялся. Биомант, Айви специализировалась на вирусных болезнях и генерировала взрывные выбросы энергии несравненной силы. То есть мощные и не особо полезные. Занятный такой антипод дарам Рэйны Мори,
