однако не о них сейчас речь.
Так, захотелось немного отвлечься, щекотнуть воображение. Вторым кандидатом была Фоладе. Ей не нравились Айви и Атлас, но еще больше – Эзра.
Нил, простачок и общий любимец, знатно вспотел и помучился, однако он привык оставлять подобные решения на волю небес. Он самоустранился, свалив ответственность на пятерых однокашников.
Какие мысли были в голове Алексис, Атлас узнает лишь спустя много лет, но будет уже слишком поздно и ее мнение погоды не сделает. Впрочем, другом Атлас был хорошим, и еще лучше он умел притворяться и лгать. Поэтому скрыл непростую истину, а именно, что все остальные приговорили Эзру к одной из двух паршивых участей: либо смерть, либо убийство (в профилактических целях).
Подлый, изворотливый и нетерпеливый бунтарь нашел иной выход. Решил обмануть всю верхушку, ослепить их вспышкой прямо в глаза и постепенно сместить, отдав престол двум слегка упоротым взрослым юношам, которые, как ни странно, посчитали убийство неприемлемым.
Так между молотом и наковальней появилась третья возможность – путешествие во времени.
Беда, разумеется, в Атласе Блэйкли. Беда в его склонности верить, будто он умнее, лучше, быстрее и прозорливей прочих, хотя на самом деле он – как универсальный решебник в руках того, кто толком не слушал вопросов. Беда в его постоянной потребности путать телепатию с мудростью или, что хуже, с проницательностью. А еще беда – в деньгах и, совершенно точно, в капитализме. Беда – в украденном знании! Беда в колониализме! В обожествлении организаций! В жадности компаний! Беда в том, что целые популяции отказываются от бескорыстного труда ради мимолетного кайфа дешевых потребительских товаров! Беда в поколениях! В истории! В англичанах! Беда в…
– Круто, – сказал Эзра.
– Ты правда его убил? – спросит позднее Алексис наедине, когда остальные примут за чистую монету историю Атласа. Убедить их было несложно, ведь они не стали сомневаться в том, во что так отчаянно хотели поверить. Больше никаких убийств, только книги. И пьянящее коллективное облегчение, если не считать вялых мук совести одного некроманта. – Вы же были лучшими друзьями.
– Мы сюда не дружиться пришли, – уклончиво ответил Атлас. – Да и что мне оставалось? В шкаф его спрятать?
– Хм, – промычала Алексис, которая потом скажет, будто все знала или, по крайней мере, догадывалась, хотя и было железное телепатическое доказательство обратного. Впрочем, в то время она уже умирала, и Атлас подарил ей роскошь сомнения.
– С чего ты взяла, будто я лгу? – спросил он.
– Ты не просил вернуть его.
И так, по сути, то, что началось с Айви, привело к необратимым последствиям, бардаку, тому, с которым Атлас столкнется позднее, в следующем десятилетии, и из которого извлечет урок, решив использовать его в свою пользу. Эта начальная искра была неизбежна, ее высек инстинкт самосохранения и вместе с ним амбиции, а еще благородная – если такое вообще возможно – жадность. Убить самого слабого или убить самого опасного – тут неважно, к какой философской школе ты принадлежишь. Повод найдется всегда. Как только убийство станет необходимым, даже обоснованным, всегда найдется тот, без кого стадо может и обойтись.
* * *
Первый раз Эзра тайно встречается с Атласом через пять секунд после побега и вместе с тем через пять лет после инсценированной смерти. К тому времени Нил умирал трижды, Фоладе дважды; Айви Атлас с Алексис решили не возвращать – ради эксперимента, проверить, поможет ли это хотя бы временно ублажить архивы. А вот что Эзра неверно понимает в манерах Атласа, сочтя их продолжением былого чванства, так это новый и вместе с тем старый защитный механизм, вызванный паникой, заносчивостью и последними рудиментами юности. В этот момент, за несколько минут до того, как они вдвоем примут решение поставить во имя справедливости Общество на колени, Эзра еще любит Атласа, и Атлас любит его – поэтому молчит о последствиях. Однако буря назревает, и в итоге вызванная критической ошибкой волна истины поглотит все.
Он знает, о чем вы хотите спросить. Ну же, не молчите. Узнав то, что нужно, – то, что теперь знаете вы, – Атлас должен разбираться в своей же истории. Заметьте, он не утверждает, будто бы предсказание Эзры обязательно должно остаться под спудом. А значит, если он в курсе, что пытался остановить Эзра, и ничего при этом ни словом не отрицает, то наверняка считает себя злодеем.
Хорошо, выходит, злодей – Атлас. Ну, довольны? Конечно же нет, ведь в жизни не бывает откровенных злодеев. Не бывает откровенных героев. Есть только Атлас Блэйкли, которому надо расплатиться с долгами.
* * *
К тому времени, как Атлас Блэйкли познакомится с Далтоном Эллери, он уже будет знать, что во вселенной у всего есть цена. Он сам напоминал вам об этом, оправдывая цену, которую просил уплатить других. Ведь теперь ему ясен смысл жертвы, а значит, он понимает, что дается даром и что создается спонтанно.
Ни-че-го.
Можно сказать и так: Атлас Блэйкли точно знает, как опасен Далтон Эллери, однако эта мысль приходит ему в голову слишком поздно. На нем уже висит долг всей жизни.
Далтон
Ты вступаешь в цикл собственного разрушения, в колесо
Собственной удачи. Рим падает, все
Рушится. Границы, цели, клетки, предохранители, стены,
То, что запущено спящей,
– Париса? – уже не кажется меньше.
Твой собственный пепел обломки стены Мы тот состав / Из которого сделаны сны / прошлое это пролог, Остановить. Моя ошибка
Далтон, ты слушаешь? Ты должен жить. Если запустить нечто, оно по собственной воле не
Вивиана – сорокапятилетняя женщина франко-итальянского происхождения. Ее по ошибке отнесли к смертным
Остановить сейчас прошлое это
Пролог: нечто, что я усвоил давным-давно, не все, чему я даю жизнь, живет дальше
Портал такой силы, выброс подобной мощности, из ничего не появится,
– Париса, я должен тебе кое-что сказать…
Он не всегда помнит, оно то приходит, то уходит, вертится у него на языке, о да-да, вот оно
Не могу обещать, что в бездне не ждет смерть, и тут же другая мысль: в чем еще смысл
Не привлекают ли благословенные долголетием люди аварии со смертельным исходом? Может, магия не только дает, но и отнимает? Это негласный закон природы или доказательство
Вторая половина его судьбы, зеркальное отражение его души, оно не лишено романтики
Если не попытаемся? Конец голода, завершение цикла, Рим падает, все
Запущено, уже не
Останови меня, кто-то должен, пусть это будет
Ты не понимаешь, я слишком сильно этого хочу, скажи мне правду, Далтон, правда в том
Уничтожить-уничтожить-уничтожить!!!!!!
Послушай,
