Р. Скотта гладиаторские бои представляли собой исторические инсценировки – в частности, разыгрывалась битва при Заме, где Сципион победил Ганнибала. Одни гладиаторы выступали в римских доспехах, другие – в одежде карфагенян.
Эти примеры наглядно показывают: наряды, как и любой антураж, – не более чем приправа. Важно живое тело, мускулы, пот и кровь. Тряпки, в которые тело одето, – второстепенное украшение, мишура.
Я бы сравнил наряд гладиатора с жанром, и шире – с так называемым «смыслом» произведения. Меня искренне забавляет, когда зрители (и особенно критики) глубокомысленно анализируют «содержание». Иногда свою лепту вносят и авторы. Лев Толстой, например, говорил, что в «Войне и мире» любил «мысль народную». Ну скажите, кого из немногочисленных девушек, дочитавших хотя бы до середины, занимала эта «народная мысль»? Их удерживало совершенно другое: получится у Наташи Ростовой с Курагиным (или с князем Андреем, или, уж на худой конец, с толстым Пьером)? Считать, что главное в искусстве – «смысл», точно так же наивно, как думать, что стриптизёрша, которая вышла к шесту в наряде монашки, чем-то существенно отличается от следующей – медсестры. Пусть «умный зритель» торгуется со своей совестью: его якобы беспокоят затронутые в фильме темы, дискуссии главных героев и пр. На самом деле, ему интересно то же самое, что и всем остальным: кто с кем, кто кого. «Тема», «смысл» – элементы вторичные, декоративные. В искусстве важны только кровь – и любовь.
* * *
Здесь вы можете выразить недоумение. В качестве основных элементов структуры я перечислил:
– Арену (пространство действия),
– Оружие (инструмент действия) и
– Наряды (жанр, «содержание», смысл).
А где же участники действия, гладиаторы? Разве они здесь не главные? Разве всё дело не в них? Разве не с них нужно было бы, по-хорошему, начинать?
Нет и нет. В основе этих вопросов – наивный эгоцентризм. Человеческая психология неспособна отделить внешний мир (обладающий, кстати, сложной и эффективной структурой) – от субъективного восприятия этого мира. Как бы кто ни пытался смотреть на мир «объективно», в самом центре этой кажущейся объективности всё равно окажется Я наблюдателя. (Насколько знаю, это одна из важнейших тем квантовой физики.)
Ни для кого не секрет, что испокон веков наблюдатели обращаются в прах – а мир продолжает функционировать как ни в чём не бывало. Человек это знает теоретически – но не способен принять. «Если исчезну я, всё исчезнет. Но всё исчезнуть не может – значит, я не умру». На этом паралогизме, в сущности, и основаны все фантазии про загробную жизнь…
Но вернёмся к искусству.
Здесь работает тот же самый эгоцентризм.
Умом зритель может воспринимать аргументы Коперника или Стивена Хокинга. Но в его подсознании твёрдо властвует Птолемей. Не отдавая себе отчёта, зритель уверен, что т. наз. реальный мир вращается вокруг его уникальной персоны.
Такое же правило действует в мире, который вымышлен нами. Зритель или читатель всегда соотносит себя с другой человеческой особью. Он инстинктивно уверен, что, например, в центре «Войны и мира» – личности Пьера, Наташи и князя Андрея, точно так же, как в центре т. наз. объективного мира – он сам. Невозможно втолковать зрителю, что «П.», «Н.», «А.», «О.» или «М.» – не больше чем буквы в составленном нами математическом уравнении. Невозможно – и совершенно не нужно. Он оскорбится и всё равно не поймёт.
И прекрасно! Пусть зритель переживает, со-переживает – а мы с вами будем спокойно делать свою работу.
Удивительнее другое. Вы не поверите, но любой актёр на площадке тоже считает, что весь процесс, творческий, производственный, от первой буквы сценария до последнего винтика декорации, до последней копейки бюджета, – устремлён к одной-единственной точке. Что, кто в этой точке? Он сам. Всё создано для него одного. Актёр проходит кастинг, его утверждают на роль – и в следующую же секунду он начисто забывает, что на его месте мог быть совсем другой человек.
Вы помните, как на собрании творческого коллектива Б. В. Жуков сказал с раздражением: «Незаменимых нет»? На самом деле, он в это не верил. Каждый актёр в глубине души убеждён, что именно он – абсолютно незаменим. Даже лакей без реплик считает, что главная роль – у него. Каждый из гладиаторов, выходя на арену, уверен, что он не умрёт. Кто угодно другой – но не он.
И это тоже нам на руку! Если бы гладиатор (актёр, человек) вдруг прозрел – понял, что от его жалких потуг ничего не зависит; что, однажды попав на арену, он покинет её не иначе как в виде мёртвого тела; что шоу шло до него и продолжится после, – он бы сражался без страсти, а то и вовсе опустил руки.
К счастью, вы вряд ли встретите гладиатора, способного мыслить трезво… да и просто – способного мыслить. Ему некогда: он размахивает трезубцем или мечом, защищается, нападает. При этом он трогательно уверен в том, что его выбор – свободен. Формально он прав: мы ведь не заставляем его наносить удар слева или справа, не дёргаем за буквальные ниточки. Все ниточки у него внутри: это его жилы и нервы, его желания, страхи…
Когда А. описывает «сестрицу» Ольгу и форму её груди – догадывается ли он о том, что в границах арены (той декорации, в рамках которой он должен существовать) – у него попросту нет других вариантов? Он – сравнительно молодой здоровый мужчина репродуктивного возраста. Она – молодая здоровая женщина, существенно превосходящая других женщин (опять же: в контуре нашей арены) как с т. зр. внешних данных, так и с т. зр. статуса. Подозревает ли А., что вектор его движения определён изначально? Судя по тексту – ничуть.
О. будет привлекать А. также и потому, что с вероятностью 99 % зрительский рейтинг О. будет существенно выше, чем рейтинг А. Вы ведь помните, я предупредил на собрании, что перспективы каждого персонажа будут зависеть от рейтинга. Поэтому каждый из них бессознательно (а иногда и сознательно) будет искать сближения с тем, у кого рейтинг выше, будет пытаться погреться в его лучах – а партнёра с более низким рейтингом будет, наоборот, отталкивать от себя, чтобы не заразиться его «невезучестью». Точно так же это работает в «реальном мире»: люди физически тянутся к знаменитостям, делают с ними селфи – а неудачников избегают.
Если рейтинг А. будет низким (а он будет низким, я позабочусь об этом) – его заклюют свои же, совсем как птенцы в той французской документалке. Тогда я легко от него избавлюсь, введу на его место Артура Грдляна – как и планировал.
Люди живут вслепую, на ощупь, – а уж актёры тем более.
