Не успела я войти в квартиру, как позвонила Нина.
— Машка, привет, очухалась?
— Более или менее.
— Ну, ты и надралась вчера…
— Боже, Нина, а кто меня домой привез?
— Мы с Олегом. И Ленька. Он был за рулем.
— Нина, а как я себя вела? — с ужасом спросила я.
— Да как тебе сказать… — засмеялась она.
— Уж говори как есть.
— Да в общем ничего, только все порывалась дать кому-то по роже.
— Господи, кому?
— Кому-то отсутствующему, вероятно, Максу… Машка, это что, так серьезно?
— Для меня — да. Более чем… — мертвым голосом ответила я.
— Машка, Можно я сейчас к тебе заеду, а? И ты мне все расскажешь?
Еще раз пережить это с самого начала?
— Приезжай, Ниночка!
Через час она пришла, и я ей все рассказала.
— Да, история… — растерянно проговорила она. — Угораздило же тебя так втрескаться… Только зря ты тогда от меня это скрыла, вчера я бы не допустила. Хотя, это Олег их позвал, они с Максом случайно где-то столкнулись, и он почему-то решил их пригласить… А эта сучка, значит, поджидает, когда он от жены уйдет… Семь лет… Видно, здорово любит его… А он, выходит, элементарный подкаблучник. Ну и черт с ним, Машка. Плюнь.
— Плюнула уже, но попала себе же в морду.
— Ладно, не расстраивайся… Ты, конечно, зря в Таллин помчалась. Нельзя мужикам такие сюрпризы устраивать, опасно. Я когда за Олега замуж собиралась, мне моя бабушка сказала: «Ты, Ниночка, должна запомнить: нет таких мужиков, чтобы не изменяли, но лучше об этом не знать, правда? Поэтому никогда не устраивай мужу сюрпризов — не возвращайся раньше времени из отпуска без предупреждения, не езди за ним тайком. Тебе же лучше будет, и семья сохранится».
— У меня такой мудрой бабушки не было, — вздохнула я. — Конечно, в сорок лет я и сама могла бы уже что-то соображать… Только от любви соображалка отсохла. А может, Нина, все к лучшему в этом лучшем из миров? По крайней мере никаких иллюзий.
— Слушай, Машка, не надо последние годочки тратить на слезы из-за мужика. Поревела и будет. Ты сейчас в такой форме, найдешь себе еще десяток!
— Да ну их, они все козлы!
— Ты же давно это знаешь, так в чем дело?
— Я думала, Макс исключение…
— Не бывает исключений, пойми, дурья башка! Не бывает!
— И твой Олег тоже?
— А ты думала? Еще какой козлище…
— Но любовь зла, да?
— Вот именно!
… Наступила весна. Первой мне сообщила об этом соседка с третьего этажа, тетя Валя.
— Здравствуй, девка! Весна началася, яйца подешевели! — приветствовала она меня, когда мы встретились во дворе.
Каких только примет весны нет на этом свете! Яйца подешевели! Почему-то меня это развеселило, хотя в последнее время мало что могло улучшить мне настроение. И все равно весна радовала. Даже какие-то смутные надежды зарождались в глупом сердце.
Но вечером звонок Нины положил им конец. До нее случайно дошло, что Макс разводится с женой.
— Добила она все-таки его, — вздохнула Нина. — И что за радость от такого мужа, скажи? Он всегда на сторону смотреть будет. И все эти годы тоже смотрел… Неужели ей просто нужен штамп в паспорте? Но в ее возрасте это странно, была б она зеленой писюшкой, а так…
— Я думаю, она его просто любит. — На меня вновь навалилась мучительная боль. — И добивается всеми доступными средствами.
— Но ведь они эти годы и так были вместе, только формально он не был ее мужем.
— А теперь будет и формально.
— Машка, ты расстроилась? — испугалась вдруг Нина. — Может, не стоило тебе это говорить?
— Стоило, Ниночка, стоило… а то знаешь ли весна, надежды… Нет, спасибо, что избавила от… — Мне вдруг стало так тошно, что я едва говорить могла.
— Машка, ты что, плачешь?
— Нет, что ты… Просто борюсь с тошнотой… Наверное, что-то съела…
— Ой, Машка, а ты не беременная? — ужаснулась Нина.
— Да нет… Я же не беременею… Была бы беременная, я бы ничего другого уже и не хотела от жизни.
— От него или вообще? — деловито осведомилась Нина.
— От него, — призналась я.
— Господи, Машка… Ты же обещала плюнуть на него.
— Я плюну, Ниночка, обязательно плюну!
Ненавижу, когда меня жалеют, а в последнее время я, похоже, вызываю у близких одну только жалость. И с этим надо кончать! Но как? Первым делом необходимо прекратить всякие разговоры о Максе, чтобы окружающие попросту позабыли о нем. Им это будет нетрудно, они же не любят его так, как я… Затем нужно как можно больше работать и сказать себе: мне всего только сорок лет, в наше время это чепуха, а не возраст, я хороша собой, у меня все еще в жизни будет, я успею, главное — не суетиться. И не жалеть себя. Да и действительно, из-за чего? Из-за очередного мужика, оказавшегося козлом, как и все прочие? Не стоит, Маша, ей-богу, не стоит…
Я, как могла, боролась с собой, и довольно даже успешно, только иногда какое-то случайное слово, песня вдруг опять вызывали приступ боли. Как-то по дороге в издательство я включила радио и вдруг услышала песню, где была такая строчка: «Придет весна, и лед сломают реки, пускай „прощай!“, но только не навеки!» Я чуть не завыла. Сейчас я тем и занимаюсь, что прощаюсь с Максом навеки.
Но мало-помалу любая боль притупляется. Или больной умирает. Однако умирать я не собиралась.
* * *
Настало лето, жаркое, засушливое. Я с благодарностью думала о брате, который так предусмотрительно снял дачу, куда я перевезла Лизу с Белкой. Сама я дачу не люблю, я до мозга костей городской человек. Но в эту жарищу даже я иногда с удовольствием оставалась ночевать за городом. Гешу Глюка я сначала не собиралась туда везти, но, видя, как он, бедолага, мучается от духоты, все-таки отвезла, страшно боясь, что он удерет. Однако мой котишка очень быстро освоился, без конца жрал какую-то траву и не собирался никуда сбегать.
Работать на даче мне не удавалось, и я неизменно возвращалась в свою одинокую квартиру. Как-то под вечер я в полном изнеможении валялась на диване, когда раздался телефонный звонок. И кому это неймется в такую жару?
— Алло?
— Маша? — донесся женский голос, мучительно знакомый.
— Да.
— Не узнаешь?
— Нет…
— Машка, зараза!
— Галка, ты?
— Ну наконец-то! Как жизнь?
— Галка, ты где?
— Пока в Торонто! Но через два дня прилечу! Машка, дарлинг, приютишь на недельку?
— Спрашиваешь! Галка, как я рада!
— Я тоже соскучилась, ужас! Ты сможешь меня встретить?
— Еще бы, говори номер рейса!
— Что тебе привезти?
— Ничего, в Москве сейчас есть абсолютно все! Главное, приезжай. Сколько же мы не виделись? Как Матвей?
— Приеду, все расскажу! Потреплемся, как бывалоча! Ну все, Машка, до встречи!
Подумать только. Галка Белиловская, моя подруга еще со школы. Это она прислала мне блузку с Максом. Интересно, она про него спросит? Если спросит, расскажу, а если нет… Наверное, все равно расскажу, во мне еще живет эта идиотская потребность говорить о нем. А Галка конечно же самый подходящий для этого человек: поживет недельку и уедет к себе в Канаду. Черт, а ведь ее придется чем-то кормить. Сама я в такую жарищу почти ничего не ем. Для начала сделаю бадью окрошки, она ее любит, а там видно будет… Вообще-то Галка раньше была на редкость легким человеком. Думаю, такой она и осталась. Теперь я точно вспомнила: мы не виделись десять лет. Немало!
К счастью, Галкин самолет прилетал ночью, и я без проблем добралась до Шереметьева, тем более в машине есть кондиционер. Минут через пять объявили о прибытии Галкиного рейса. Я уже была сама не своя от нетерпения, так мне хотелось увидеть старую подругу. Но вот и она, тащит на поводке громадный чемоданище и внушительных размеров сумку. Глаза испуганные. Она почти не изменилась, только приобрела какой-то заграничный лоск.
— Галка! — бросилась я к ней.
— Машка! Слава богу, ты здесь! Ох, до чего ж я рада…
Мы обнялись.
— Выглядишь потрясно, Машка!
— И ты тоже не погано! — засмеялась я. — Почему тележку не взяла?
— Не нашла… Мы на такси?
— Зачем? У меня тачка…
— Да ну? Это хорошо, а то мне наговорили всяких ужасов про здешних таксистов…
Наконец мы погрузились в машину.
— Галка, ты по делам или просто так?
— Просто так… — как-то неуверенно проговорила она. — Я давно собиралась… Я у тебя побуду денька три, потом смотаюсь во Владимир к родне… Маш, а ты одна живешь?
— Как перст!
— Хорошо.
— Галка, у тебя что-то случилось?
— А что, заметно?
— В чем дело? Что-то с Матвеем?
— Да! Я, Машка, обнаружила, что у него есть баба…
— И что?
— Хреново мне от этого. А там такая жизнь… поделиться не с кем.
— Но, насколько я знаю, там с такими проблемами к психоаналитику ходят…
— Вот-вот… Ну, я и подумала, мне этот психоаналитик обойдется дороже, чем поездка в Москву, к своим… К тебе, дарлинг…
