«Торжественно, в сонета строгой раме…»
Торжественно, в сонета строгой рамеПроходит жизнь. И я, созрев, пойму,Что озорство и злоба ни к чему,И что наш путь мы выбрали не сами.
И буду жить с открытыми глазамиИ мир таким, каков он есть, примуЯ с мудростью, присущею ему,И строгими, простыми чудесами.
Не осквернив ненужностью метаньяОсенние, прозревшие желанья,Не распылившись в суете сует,
К неповторимой радости погостаЯ принесу торжественно и простоНетронутым классический сонет.
«Своими путями». 1926. № 12–13
«С ухаба скачет на ухаб…»
С ухаба скачет на ухабПочти разбитая телега.В пути растерян жалкий скарб,В ушах свистит от бега.То кочка, то ухаб, то пень —Дороженька лесная!Пойми — догнать вчерашний деньВедь в завтрашнем должна я.Скорей, скорей, еще разок.Вот поворот, еще усилье,Пускай не выдержит возок —За поворотом будут крылья!Леса! И нет пути вперед…Не надо. Подведем итоги.Ведь это двадцать пятый год,Как сбилась я с дороги.Ты слышишь, как шумят леса?Эх, пропадай моя телега.Вы все четыре колеса!Так головой о ствол с разбега…И сквозь последний шум ездыСлова слышны ответа:Не ищут днем с огнем звезды,Что светит в час рассвета.
«Годы». 1926. № 4
ВОДА И ТРАВЫ
Вода, листва и небо.Заката розовые на воде улыбки.Мир, ждущий ночи. Таким он утром не был. Голубоватым и настороженно зыбким.
Мир притаился.В молчаньи ждет пугливом,Пока дневная упадет завеса.И струйкой звезды, между камней залива,Блеснут над синим отраженьем леса.
26. VII.1927
«О, как презренно безобразны…»
О, как презренно безобразныНам сделки с собственной душой.Слова и мысли можно разноПереплетать между собой.
Но чувства ложь — или ошибка?И прессом сдавлена тоски.Себе самой солгав улыбкой,Не напишу я ни строки.
Обрывки рифм и клочья метров —Поэтов звонкий кислород —Порывом ритменного ветраИ спазмою зажатый рот.О, не изжить с собою спор мне.Словесную бросаю кладь…Бессильным совершенством формыНебывшим бывшему под стать.
«Вот, принесла, положила…»
— Вот, принесла, положила —Смотри сам.Фундамент, скрепы, стропила —Будущий храм.Посмотрел. Усмехнулся. — Что ж?— Неверен расчет.— Значит, насмарку весь чертежТеперь пойдет?— Нет. Посмотрим. Погоди.Кое-что спасем.Из остатка с тобой создадимНе храм, а дом.Погляди, оконная рамаУ тебя какая…— Думаешь, годна не для храма,Для сарая?— Не сердись, опрокинешь тушь.Садись, считай.— Оставь, дома все — чушь.Все дома — сарай.Вместо колоколов под тучей —Кабинет и спальню?Оставим черченье лучше.Закрой готовальню.
«Кто-то ненужный, чужой и немилый…»
Кто-то ненужный, чужой и немилыйНеотразимою, грубою силойМой оборвал календарь.И на листочке — десятое марта.Врет она все, календарная карта.Нынче, я знаю, — январь.Разве весеннею, ждущею ночьюМы выбираем пути покороче,Разве идем напрямик?Каждой весною нам вновь — у порогаКаждой весною другого чертога —Песенный чудится лик.Вслушайся только, как гулко и четкоЭхо моею проходит походкой —Этак не ходят весной.В марте неясны и влажны все шумы,В марте шаги, как весенние думы,Стелятся мягкой волной…Ясно и четко все выверил разум.Не оглянусь на былое ни разу.Не погляжу я вперед.Незачем рвать календарь понапрасну,И без него несомненно и ясно —Март никогда не придет.
НОВОГОДНЕЕ
В окно кафе, где каждым жестом танца —Прямой совет.Вдруг заговорщиком, строками стансов,Стучит рассвет.
Я слушаю, пока еще немая,Знакомый стук.И потихоньку руки вынимаюИз чьих-то рук.
За парой быстро исчезает параИз-за столов.И свет, и стих вдруг эхом тротуаровНа стук шагов.
Сам, ежедневным чудом дня и речиВстречая Год,Рассвет мне тихо обнял плечиИ станом вьет.
«Вслед за разгулом, в дни банкротства…»
Вслед за разгулом, в дни банкротства.Весной, за мелочь, с молоткаПошли и знанье, и тоска,И цель, и ум, и благородство.
А после летнего похмельяМне осень протрезвила ум.И новой кладью полон трюмИ отплываю к новой цели.
Но не в эфир плыву, как в марте,И не фрегат, а пароходПо расписанию идетВ порт, предназначенный по карте.
Мне больше сердца компас нужен.Как механизм рассчитан путь:Я знаю, что замерзнет ртутьТермометров в полярной стуже.
В пути от Рака к КозерогуЗаранье в судовой журналЗанесен мною каждый шквал,Могущий пересечь дорогу.
Приду. И в гавани — продажа.Сто на сто будут барыши.Покрою там с лихвой душиПослеразгульную пропажу.
«Был день. Был дом. И были крепки стены…»
Был день. Был дом. И были крепки стены.Был свет окна.Была жизнь дня — мой дом — без переменыИ в ней — одна.
Вдруг ночь, налетчиком, срывая рамы.Вломилась в дом.За раной дому наносила рану,Шла напролом.
Миллионом рук — и мусором развалинПостройка дня —Враз — взмах! и в человечью цепь вковалиЗвеном меня.
И с каждым, цепью, четко — в ногу,И все — родня!Покуда свет швырнет назад, к порогуУ двери дня.
А день, на грохот цепи, на удары —Стеклом окна.Жизнь снова — дом, зажатый в тротуары,И в нем — одна.
«Всею жизнью не измерить, не понять…»
Всею жизнью не измерить, не понятьЗияющей за каждым словом бездныИ пасть комком усилий бесполезныхНа грани угасающего дня.
Идти едва. Но предъявлять праваНа путь наибольшего сопротивленья,В несбыточные верить откровеньяИ вас твердить — бездонные слова.
Быть эхом слов, послушным их слугой.Быть только их, не ждущего ответа —Он в этом весь — нелегкий путь поэта.Бессильного избрать себе другой,
Почти что весь. Но детская мечта живаВсе изменить, и вырвать смех успеха.Заставить бездну грянуть громким эхомИ зазвучать покорными слова.
ДОН КИХОТ
…Куда теперьТы, о Геракловой мечтаешь славе?
Из 1-го варианта
Дон Кихот — в полнеба — силуэтом.Поэтому не год — века.Что ни жест — строка, — матерьял поэтам.Пожинает времяНебывалые всходыИспанского семениВ наших походах.Так — произвольность? — два образа — в один: не знающий мер времени — АгасферИ паладин — века, не год мировой сцены без прав перемены номер сольный —Дон Кихот!В наш походНе прошен, не зван; мишенью острот (комический вид!)Под пулеметы — латы и щит!И вперед мчится — — болван! —И Дульцинею зовет.Милый, даже в музее нет Дульцинеии — не было.А небо кровью пылаетфоном силуэту. Дон Кихот! Стой! Обратно!так сюжета не строят,так погибают в подвиге ратном.
26.3.29
«В бою — минута слабости изменой…»
