— Уэс, я уверена, у тебя ничего не найдут.
— А я нет. Я сейчас ни в чем не уверена.
Они шагнули в ослепительное сияние дня на Милк-стрит. Жизнь в финансовом районе бурлила: голодные клерки спешили в забегаловки, мексиканские закусочные и другие популярные в обеденный перерыв заведения.
— Я считала Дункана одним человеком, а он оказался совсем другим… А потом вот так умирает Холли. Я теперь ничему не верю.
— Я понимаю твои чувства, но сдавать анализы… По-моему, ты перестраховываешься.
— Да, знаю. Но, понимаешь, мне очень нужно получить листок бумаги, где написано, что я не умру из-за собственной глупости и неосмотрительности.
Они ехали из центра города на юг, и страхи постепенно начали отступать. Уэсли должна была выяснить, не грозит ли смертью ее беспечность. И если придется до конца дней каждые полгода сдавать кровь, что ж, ладно. Пора брать на себя ответственность за свою жизнь, решила она.
— По крайней мере ты будешь нормально спать, — вклинилась Шерри в ее мысли. — А то выглядишь хуже некуда.
— Да?
Уэсли отогнула солнцезащитный щиток над пассажирским сиденьем и заглянула в зеркало. Серое, изможденное лицо. Она не красилась уже несколько дней. Казалось, оно того не стоит. Жизнь была заполнена учебой, заботой о Лане и беспокойством по поводу собственного здоровья, психического и физического. Унылые дни, гнетущие мысли. Вырвется она из этого замкнутого круга, только получив результаты анализа. И тогда, возможно, начнет беспокоиться о такой ерунде, как мешки под глазами или прыщик на лбу. А пока не до пустяков.
— Давай пойдем завтра к косметологу, — предложила Шерри. — Я ни разу не была в салоне красоты, но мне всегда хотелось сходить в «Розалин-спа».
В изумлении Уэсли повернулась к подруге:
— Ты зовешь меня к косметологу?
Подобные прихоти всегда вызывали у Шерри бурный протест, и ее желание совершить такой легкомысленный поступок, как посещение косметологического кабинета, совершенно ошарашило Уэсли.
— Не только тебе хочется иметь хорошую кожу, — смущенно попыталась оправдаться Шерри.
— Нет, нет, я не то имела в виду. Просто у меня в голове сейчас такой кавардак…
— Как раз поэтому мы и должны туда пойти. Чтобы ты отвлеклась от своих упаднических мыслей. И потом, за последнее время ты превратилась в домашнюю прислугу Ланы. Пора вспомнить, что ты не рабыня, а примадонна.
— Я не рабыня! — протестующе засмеялась Уэсли. — Я просто помогаю ей снова встать на ноги, — И быстро добавила, словно защищаясь: — Знаешь, Лана меняется. Она сейчас намного мягче.
— Ну-ну. — В голосе Шерри звучало откровенное сомнение.
Уэсли решила не развивать тему. Она действительно помогала Лане по доброй воле. Их отношения стали намного спокойнее: меньше соперничества, меньше враждебности со стороны Ланы. Может, потому что она перестала пить. Как бы там ни было, с Ланой теперь легче было найти общий язык. Уэсли даже стала надеяться на возрождение былой дружбы.
А может, Шерри права, подумала Уэсли. Постоянная тревога и усталость совсем измучили ее, и салон красоты — именно то, что нужно. По крайней мере, это хотя бы на время снимет напряжение, пока она ждет результатов анализа.
Прошла неделя. Сон так и не шел к ней. Утром она все узнает: результаты готовы, сообщила накануне медсестра. А пока девушка лежала в темноте и лишь пристально следила за стрелкой часов, отсчитывавшей минуту за минутой. День, проведенный в спа, не слишком помог. Уэсли попыталась вернуть ощущение опытных рук массажиста, выгоняющих напряжение из спины, шеи, плеч; успокаивающий аромат лаванды в кабинете; умиротворение, которое снизошло на нее, пока очищали, распаривали и пилинговали лицо. Однако приятные воспоминания нисколько не помогали: сна по-прежнему не было ни в одном глазу.
Она ненавидит его. Дункана. Интересно, что он сейчас делает? Вряд ли мучается, потеряв покой, от раскаяния и бессонницы. Только не Дункан. Он — хозяин своей судьбы и не станет страдать по ночам ни из-за нее, ни из-за кого другого. А может, он уже нашел ей замену и она лежит в постели рядом с ним. Какая-нибудь дурочка, которой легко заморочить голову дешевыми подарками и фальшивой заботой. Бедняжка, наверное, воображает себя Золушкой, повстречавшей прекрасного принца, которого она ждала всю жизнь; и теперь он нарядит ее в прекрасные одежды и назовет своей принцессой. Стоило лишь заглянуть ему в глаза, и глупышке стало ясно: она нашла того, кого искала. Может, он пустил в ход все свое очарование, и у нее коленки задрожали от его страсти, а потом он быстро сказал, что тоже ее любит. И она, наверное, как и Уэсли когда-то, лежит и строит планы на будущее, а он себе спокойно дрыхнет. Или, может, он в этот момент ласкает ее тело. Уэсли крепко зажмурилась: невыносимо было даже представить себе это. А еще хуже, если сейчас рядом с ним — невеста.
Такие мысли терзали ее, пока в комнату не заглянул первый луч солнца. Она встала с постели измученная, усталая от бессонницы. Сегодня она обретет покой. А потом вернется и сон.
— Еще, чего доброго, подумают, что мы лесбиянки, — пошутила Шерри, когда они сидели в приемной. — Мы уже во второй раз приходим вместе.
Уэсли округлила глаза:
— Почему лесбиянки? Почему не сестры? Да ты просто ненормальная! — Девушка явно была не в том настроении, и Шерри прекратила шуточки.
— Ладно, мисс Ворчунья, поговорим, когда получишь результаты.
Шерри взяла номер «Космополитан» и принялась читать. Она то и дело фыркала и каждую минуту изумленно восклицала: «Ну и дела!» Уэсли беспрестанно скрещивала ноги так и эдак, не отрывая взгляда от белых часов на белой стене.
Когда наконец медсестра назвала ее имя, девушка пулей рванула в кабинет. Шерри послушно отправилась вслед за подругой.
Уэсли не слышала объяснений медсестры, которая говорила о степени надежности результатов, вероятности ошибки и о чем-то еще. Девушка только хотела знать, что с ней.
— Видишь, я так и знала! — торжествующе заявила Шерри.
— Что? — Уэсли ничего не поняла. Наверное, она слишком глубоко погрузилась в свои мысли.
Медсестра протянула ей лист бумаги, и Уэсли прочитала: результат отрицательный.
— Я же говорила, тебе не о чем волноваться, — сказала Шерри.
Уэсли прочитала еще раз. Это правда. Опасность ей не грозит. Она спасена!
Девушка закрыла глаза. «Спасибо Тебе, Господи. Спасибо», — мысленно поблагодарила она. Словно груз свалился у нее с плеч. Она снова могла дышать полной грудью.
— Ну что, теперь успокоишься? — Сияющая от радости Шерри обняла подругу.
Уэсли кивнула, и глаза ее наполнились слезами облегчения.
— Давай отпразднуем, — предложила Шерри.
— Давай. Точно! Я куплю новую сумочку от «Кейт Спейд»…
Шерри уперла руки в бока:
— Собираешься еще глубже залезть в долговую яму?
Уэсли сделала большие глаза:
— Хорошо, мамочка. Твое предложение?
— Пойдем в музей. Потом вкусно пообедаем, закажем десерт.
Уэсли усмехнулась, в очередной раз отметив, как сильно отличается Шерри от Ланы, да и от нее самой тоже. Ну что ж, сегодня пойдем в Музей изобразительных искусств. Но она все равно купит эту красную кожаную сумочку в один прекрасный день, когда подруги не будет рядом. И когда она сможет себе это позволить.
Глава 29
В такие дни, как сегодня, Уэсли была абсолютно уверена в правильности своего решения переехать в Бостон, несмотря на все, что с ней здесь произошло. Она выглянула из окна квартиры и увидела восхитительное нежно-голубое небо с пушистыми, легкими облаками. Кучевые — вспомнила девушка название. Если прижаться носом к стеклу, то можно было, казалось, вдохнуть чистоту и свежесть воздуха.
Уэсли собиралась в последний раз перед отъездом в Чикаго на летние каникулы пробежаться вдоль реки Чарльз. Ей почему-то страшно не хотелось уезжать. Однако здравый смысл подсказывал: надо на какое-то время вырваться из Бостона. Чтобы прийти в себя и до конца переварить все случившееся с ней после того не слишком удачного приземления в бостонском аэропорту, нужно оказаться подальше от источника боли.
Они с Шерри поклялись, что в следующем году побегут марафон во что бы то ни стало. У девушки все еще сжималось сердце всякий раз, как ей на глаза попадались кроссовки «Сокони», идеально разношенные и приготовленные для марафона. Больше не хотелось их носить. Столько сил ушло на тренировки… Однако несчастье, как водится, вносит в жизнь свои коррективы.
Шагая к реке, Уэсли невольно улыбнулась, вспомнив, сколько раз проделывала этот путь в несколько сотен метров, дрожа от холода, с онемевшими пальцами рук и ног.
А сейчас лето, и можно не торопясь вбирать в себя звуки и впитывать красоты изумительного воскресного утра, и холод не гонит вперед. По Коммонуэлс-авеню гуляют студенты, перебегая из одной кофейни в другую; прохаживаются родители, приехавшие в Бостон на выходные, чтобы посмотреть, куда идет или пойдет плата за обучение; спешат по своим делам горожане. И кажется, все в хорошем настроении. Так устроен Бостон. Когда тепло и светит солнце, люди искренне улыбаются и доказывают, что тоже могут быть вежливыми. Однако плюс-минус пятнадцать градусов способны перевернуть ситуацию коренным образом, и тогда в городе властвует смертельная жара или убийственный холод.
