Они и теперь кивали из окон машин или домов, когда она проезжала мимо в мамином «форде» или выходила на улицу подышать. Никаких объятий. Никаких расспросов о том, где она пропадала все эти годы.
Она была той девчонкой, которая училась в школе в Норт-Сайде, а потом поступила в Северо-Западный. «Ну, знаешь, высокая такая, у нее еще высокая сестра с близнецами. Убей, не помню, как зовут», — представляла себе Уэсли разговор соседей.
За четыре недели Уэсли успела все, что запланировала: встретилась с друзьями, знакомыми, бывшими коллегами по работе; понянчилась с племянником и племянницей; побегала вдоль озера, уворачиваясь от скейтбордистов, велосипедистов и огибая зевак; прошлась по магазинам Великолепной мили; сходила в театр «Зазеркалье»; отведала национальной кухни в Роджерс-парке; ну и сделала все остальное, без чего, как она считала, нельзя обойтись.
Но она ужасно скучала по Бостону. Особенно после разговоров с Ланой или Шерри. Ей так хотелось быть сейчас с новыми подругами. Мамина суетливость не давала ей свободно вздохнуть, а отец совсем замучил бесконечными советами, политическими нравоучениями и болезненной педантичностью. Ей необходимо было вырваться на волю.
Возникла даже идея слетать в Бостон на несколько дней, но Шерри сказала, что сейчас с головой ушла в журналистское расследование обмана потребителей и в конце месяца сама прилетит в Чикаго на день рождения Уэсли. Лана же собиралась отправиться с матерью на Карибы до конца июля, а потом на весь август — на Виньярд. Поэтому лететь в Бостон смысла не имело: она оказалась бы там совершенно одна.
Вздыхая, Уэсли переключала каналы телевизора в гостиной. Родители ушли на какой-то обед в церкви, который готовили всей общиной. Была суббота. Вечер.
Девушка решила поддаться импульсу. «Его, наверное, и дома-то нет», — подумала она, однако подняла трубку и набрала номер:
— Уильям, ты дома!
— Привет, Уэсли. — В его голосе звучала неподдельная радость.
Уэсли вздохнула с облегчением, тем не менее продолжала прислушиваться, нет ли рядом с ним Меган.
— Я ждал твоего звонка.
— Правда?
— Да, я собираюсь в Чикаго через пару недель, но не знаю твоего телефона. Хотел предупредить, чтобы ты успела вовремя смыться.
Она засмеялась. Он приезжает!
— Два дня я проведу в Шомбурге на совещании, но это не очень далеко от тебя, так ведь?
— Совсем рядом! Жду не дождусь нашей встречи! — Уэсли тут же пожалела о своих словах. Всего только месяц прошел.
Уильям ничего не ответил, усугубляя неловкость.
— Как тебе живется у мамочки с папочкой?
— Ну, в общем, неплохо. Они обращаются со мной как с двенадцатилетней.
— Так ты же в их доме.
— Спасибо за напоминание.
— Нет, я не то имел в виду. Просто так будет всегда, пока ты живешь в спаленке наверху в окружении своих Барби.
— Уильям, у меня нет Барби.
— Ни одной?
Уэсли не ответила.
— Это всего лишь на лето, — сказала она, слегка застыдившись того, что живет с родителями. — Я снова стану взрослой, как только вернусь в Бостон.
— Да я шучу! Я понимаю твои чувства. Тебе повезло. Если бы у меня дела пошли плохо, отец ни за что бы не пустил меня обратно домой.
— Уильям! Конечно бы пустил.
— Нет. Он сам мне сказал.
Они захохотали. И снова Уэсли забыла все плохое: одиночество, скуку, тоску по Бостону. Уильям всегда вызывал в ней какое-то… какое-то самоуважение. Да, точно. Разговаривая с ним, она радовалась, что она — это именно она. Непринужденно смеялась. Не чувствовала себя недостойной, как иногда с Дунканом.
— Уже встречалась со своим бывшим? — поинтересовался Уильям.
Уэсли растерялась на секунду. Дункан? А, Майкл! Приятно, что он помнит.
— He-а. И не хочу! — ответила она презрительно, хотя на самом деле встреча была неизбежна. На следующей неделе она собиралась на благотворительный бал, куда точно придет и Майкл.
Уильям рассмеялся:
— Извини за прямоту, но твоя личная жизнь похожа на кино.
— Да уж! — усмехнулась Уэсли. — Сама иногда не верю, что это со мной происходит.
— Надеюсь, у фильма будет счастливый конец.
Уэсли поспешила сменить тему, пока речь не зашла о Дункане. Она не хотела даже слышать о нем.
— Как поживает Меган? — спросила девушка, изображая интерес.
— Хорошо. Она вообще-то здесь. Вышла в магазин за продуктами.
У Уэсли внутри все похолодело.
— Так она еще и готовит? — удалось выдавить ей из себя.
— Да, и очень неплохо.
— Она, похоже, настоящее сокровище, — промямлила Уэсли.
— Посмотрим. Посмотрим, — ответил Уильям.
Она больше не могла продолжать этот разговор, поэтому придумана какое-то оправдание и немедленно положила трубку.
— Зачем я вообще звонила!
Уэсли представила, как он сидит в предвкушении в своем уютном любовном гнездышке, пока эта замечательная Меган готовит роскошный ужин. Наверное, свет приглушен. А о том, что будет после ужина, даже думать не хотелось.
«Бр-р-р! Меня это не касается, — убеждала себя Уэсли, — Я не ревную. Мы друзья. Просто друзья. Я должна радоваться за него. И я за него рада. Да, рада».
Она тщетно пыталась найти какую-нибудь стоящую передачу, однако мысль о Меган и Уильяме не давала покоя. Уэсли переключала каналы и на каждом, казалось, видела его широкие плечи и непринужденную улыбку. Девушка в сердцах выключила телевизор. Идиотка! Зачем она ему только позвонила!
Глава 32
— Как думаешь, короткое или длинное? — Уэсли вытянула перед собой два платья, чтобы мать смогла их оценить.
— Длинное гораздо элегантнее, — вынесла вердикт Клара Данстер и нахмурилась, рассматривая коротенькое платье на тонюсеньких бретельках, перекинутое через левую руку дочери.
— Так и знала. Значит, короткое.
— А зачем тогда меня спрашивать? — подняла брови Клара.
— Потому что вы так предсказуемы, леди. — Уэсли слегка подтолкнула мать локтем.
— Это платье очень короткое, Уэсли Энн. — Мать всегда называла ее полным именем, когда хотела сделать замечание.
— О, мам!
— И не мамкай. Ты спросила моего совета.
— А в длинном я похожа на старую деву.
— Неизвестно, кого ты там можешь встретить. Если будешь носить такие короткие платья, никто не возьмет тебя замуж.
Уэсли рассмеялась:
— Я иду туда не для того, чтобы найти мужа. Я иду, потому что ты меня уговорила.
— Я только произнесла слово «неизвестно».
Они собирались на ежегодный благотворительный бал в помощь больнице, где мать Уэсли проработала двадцать лет, пока пять лет назад не вышла на пенсию. В этой же самой больнице Майкл был сейчас главным ординатором. Уэсли просто обязана надеть мини. Все лето она наматывала километры на беговой дорожке вдоль озера и теперь выглядела еще стройнее, чем раньше. Она ему покажет! И его терапевтической подружке тоже.
Уэсли подозревала, что мать все понимает, просто ничего не говорит. Не было такой уж необходимости идти на бал: великое множество приятелей Клары с удовольствием составили бы ей компанию. Отец придерживался строгого правила: никаких мероприятий, куда надо надевать смокинг или где придется танцевать; и мать за многие годы научилась выходить из положения, приглашая с собой друзей.
Клара нарушила молчание:
— Майкл придет со своей подругой.
— Я знаю, — сказала Уэсли, натягивая прозрачные черные колготки.
— И ты считаешь, что такое платье годится?
— Годится для Майкла?
Мать не ответила.
— Мам, я хочу надеть это платье. Оно мне идет, и мне наплевать, что подумает Майкл или кто-то там еще.
— Ладно. — Клара пожала плечами и вышла из комнаты дочери.
Уэсли влезла в крохотное платье, облепившее тело, словно пищевая пленка. Девушка повертелась перед зеркалом: совсем неплохо, а ведь ей вот-вот стукнет тридцать. Она знала, что удивила мать своей строптивостью. Ну что ж, ей придется привыкать. Уэсли и сама удивилась. Но приятно. Она видела, что меняется, становится смелее, увереннее в себе, и ей это нравилось.
Появление Уэсли и Клары Данстер в бальном зале отеля «Дрейк» на Великолепной миле произвело настоящий фурор. Сходство между двумя высокими, стройными женщинами было поразительным. Они хихикали, как подружки, хотя все понимали, что это мать и дочь. Младшая выглядела просто и элегантно в коротком облегающем платье и черных замшевых босоножках, отчего казалась еще сантиметров на семь выше. Она стянула волосы в пучок у основания шеи, выставляя напоказ бриллиантовые сережки-гвоздики. Старшая горделиво держала голову с уложенными в прическу седыми волосами и была одета в серый шелковый брючный костюм и серебристые туфли на высоких каблуках. Изумительное бриллиантовое колье дополняло наряд.
— Миссис Данстер! — Их подошел поприветствовать председатель Общества друзей больницы.
