видели, как я сражалась на арене, съёмщики увидят, как я сражаюсь сейчас, за её пределами. Они запомнят ту, кто билась за них до конца.
За большим камнем плачет девочка. Её посох валяется сломанный.
– Беги к углублению! Прячься! – говорю я, принимаясь расчищать ей дорогу.
Щипцы вспарывают мне бок. Огонь вспыхивает под кожей, и свежая кровь утяжеляет прилипшую ко мне одежду. Разламываю заргининовый посох посередине, хватаю обе половины и выбрасываю руки вперёд. Аквапырь с грохотом падает на землю. Остров сотрясает очередной пушечный залп. Артиллерия медленная, но эффективная.
Поворачиваюсь, тяжело дыша, пот заливает глаза, и вижу бойню позади себя. Пальцы начинают соскальзывать с посоха. Полчище редеет, как и ряды дающих отпор.
– Дориан! – кричу я за мгновение до того, как аквапырь врежется ему в спину. Но Дориан поворачивается и сбивает тварь. Поднимает взгляд, тяжело дыша, лицо тёмное от крови.
Совсем не похож на Дориана Акаяна – статую из холодного мрамора.
Выглядит живым. Словно помнит, что сделан из плоти, крови и костей. Глаза блестят, как океан, вздымающийся ввысь. И в этот миг я понимаю: не будь Дориан Акаян заложником системы, в которой родился, был бы тем парнем, которого я знала. Был бы собой.
Всего на один удар сердца задаюсь вопросом: он тоже видит во мне нечто большее, чем я есть? Но мысль ускользает прежде, чем успеваю её осознать.
Волочусь к Дориану, оставляя за собой скользкий кровавый след. Мы снова сражаемся вместе. Ещё трое. Четверо. Пятеро. В этот раз сбиваюсь со счёта. Начинает кружиться голова. Нужно продолжать бороться так долго, как только смогу, но я чувствую, как слабею. К нам приближается необычайно крупный аквапырь. Размером с пятерых взрослых мужчин, не меньше. Мы с Дорианом перестраиваемся и подходим к нему сбоку. Чудовище визжит так громко, что все остальные птицерептилии поблизости оборачиваются на нас. Аквапырь машет крыльями в нашу сторону, и половина моих волос отлетает. Коснись он моей кожи, меня бы разрезало на куски.
Блокирую следующий удар посохом. Усилие нещадно сотрясает кости. И пинаю тварь по рёбрам. Дориан вонзает свой посох сзади, и аквапырь вскрикивает. Дориан сталкивает его со скалы в воду. И тут же бросается на помощь другому бойцу. Стражнику с синим огнём.
Отворачиваюсь от них, ноги дрожат в попытке удержать тело вертикально. Даже сейчас у меня перед глазами стоит мой горящий дом.
Лёгкие кричат. Руки дрожат. Я не в силах продолжать бороться.
Аквапыри вновь собираются облаком: в том же виде они вынырнули из океана. Это всё меняет. Полчище вдруг слишком велико, чтобы его можно было побороть. Стражники стреляют пулями и мечут огненные копья. Но туча растёт и растёт.
Пока внезапно не пикирует, устремляясь прямиком к земле. Словно чёртова стрела. Пушки ещё не готовы. Упираюсь посохом в землю и заставляю себя стоять прямо. Момент затишья позволяет телу прочувствовать увечья. Стопа всё ещё кровоточит. Вижу боль яркими цветами: красным и чёрным, белым и жёлтым. Глаза начинают слипаться.
Внутренне готовлюсь к надвигающейся волне.
Умереть струсив не в моих планах.
Визг аквапырей громко звучит в ушах. Всё нарастает и нарастает, а затем целый мир погружается во тьму. Бледное небо исчезает за облаком. Слышу крики за спиной. Слышу рёв огня.
Затем справа ко мне приближается крупная особь. Выставляю посох. Готовлюсь замахнуться и сбить её…
Рефлексы меня подводят. Едва выдыхаю, когда в плечо вонзаются клешни чудища и меня разворачивает. Посох падает на землю. Из горла вырывается крик. Щипцы щёлкают у самого глаза, пока силюсь высвободиться из клешней. Ногти царапают кожистое крыло, но клешни впиваются глубже. Боль взрывается в теле сверхновой. Липкое тепло стекает по рукам, успокаиваясь в сгибе локтя. Красная кровь брызжет в лицо, амфибия верещит и ослабляет хватку.
После чего я падаю.
Ударяясь о землю, в лужу собственной крови.
Боль настолько мучительна, что не могу думать ни о чём другом.
Я в огне.
Пытаюсь отползти в сторону, но ладони разъезжаются. Поскальзываюсь, обдирая подбородок. Вкус крови обволакивает заднюю стенку горла.
«Попробуй вдохнуть».
Но рёбра сводит судорогой.
Не могу вдохнуть.
Отчаянная попытка выдувает пузыри в луже крови на земле.
«Как семья будет без меня…»
Огни перед глазами белеют.
«Только не так…»
Кашель – волна боли настолько сильной, что хочется умереть.
«Нет, я должна победить и должна жить».
Где Дориан?
«Глупо полагаться на парня, который пытался тебя убить».
Аквапырь приземляется на улице рядом со мной. Чёрные глаза буравят меня. Кричит, широко расправляя кожистые крылья и щёлкая щипцами, и прыгает.
«Быть съеденной заживо больно?»
Одно мгновение рептилия в воздухе, в нескольких сантиметрах от моего лица. В следующее надо мной нависает тень, в ушах ревёт ветер, и половины тела аквапыря как не бывало. Туловище падает к моим ногам, холодная чёрная кровь сливается с моей.
Наблюдаю за происходящим из-под полуприкрытых век.
Златошторм приземляется на задние лапы, выдирая когтями кусок плоти амфибии, которую держит во рту. Поворачивается на меня посмотреть. Клыки перепачканы в крови рептилии.
Из моей груди вырывается всхлип.
Златошторм раскидывает и отшвыривает аквапырей рядом со мной когтистыми лапами. Выцепляет их из воздуха. Окружившие меня амфибии начинают отступать. Появляется просвет. Марилениха встаёт надо мной. Грозно рычит на аквапырей. В ответ те шумно разлетаются, шипя на неё.
Златошторм смотрит мне в глаза. Затем наклоняется. Я стону от боли. Но дотягиваюсь. Вытаскиваю штырь из её приспособы. Она ревёт, воротниковый плавник расправляется и стреляет в тварей ядовитыми шипами.
Аквапыри падают с неба надо мной, словно дождь.
Глава 22
Резко просыпаюсь от яркого света, льющегося на меня сверху. На мгновение всё, что слышу, – бессвязные крики. Не чувствую ничего, кроме абсолютного ужаса. Я на поле боя, окружена. Кулак сжимается на колючей белой ткани, которой меня накрыли. Хмурюсь и натягиваю простыню повыше.
В воздухе стоит резкий запах дезинфицирующего средства. Поднимаю голову.
В фокусе оказывается белая комната. Больше углов. Больше резкости. Стена над моей кроватью – широкое окно с двойным стеклянным экраном.
У изножья ждёт женщина, одетая в серебристо-зелёное. Она улыбается.
– О, замечательно, ты проснулась. – Голос нейтрален, не вежлив, но и не враждебен. Хотя с лица не сходит улыбка, незнакомка пристально меня изучает. Словно я подопытный кролик. Смотрю на неё в ответ: у неё странно худощавое телосложение, ему чего-то недостаёт. Глаза с тяжёлыми веками на каком-то нечеловеческом лице. Я мало что знаю про врачей и медсестёр; ни разу не бывала в…
– Где я? – спрашиваю, оглядываясь по сторонам. Комната такая светлая: прилипни к стене песчинка, она бы бросалась в глаза. Впервые вижу настолько чистое место.
– В больнице, конечно, – отвечает женщина.
Сердце начинает биться так громко, что слышу, как звук отскакивает от стен эхом.
– Как давно я здесь? Всё в порядке? Где мои родители? Сестра? – Меня наполняет ужас. Я пропустила гонку славы?
– Твоим родственникам сообщили. – Женщина проверяет время по водяным часам. – Тебя принесли
