лишил дара речи тонким последовательным анализом техники получения бешеных прибылей — все одновременно улыбнулись — и перешел к детальному рассмотрению следующего явления: как при существующей системе экономический шантаж влияет на успех финансовых операций. Богачи сияли, как распустившиеся розы, и чем больше углублялся Андонис в расчет возможной прибыли, тем шире расплывались их физиономии, наивно розовые, точно ягодицы новорожденного. Какая удача!
— Нам нужно отчаянно много денег, — ввернул он, и все, словно это было веселой игрой, с восторгом подхватили:
— Нам дадут… Мы получим в кредит. Это проще простого… — Кажется, они и в самом деле не прочь принять его предложения. Они представят скромную смету, предположим, какой-нибудь стройки и таким образом обойдут своих конкурентов. А после окончания работ получат крупную сумму на затраченные сверх сметы дополнительные расходы. Затем речь зашла о больших конкурсах. Прекрасно, изумительно!
В спасительном портфеле было все что угодно. Андонис покосился на Лукиса: тот явно гордился им. «Последняя цена акций на лондонской бирже…» Рассуждая о вопросах импорта, Андонис окончательно сразил их. Итак, деньги сами потекут к ним в карманы, как вода в канаву. «Но вы должны немедленно начать действовать, пока двери перед вами широко открыты». Они согласились. Эту встречу организовал Лукис, у которого, кажется, карманы набиты не так туго. Ему поручили подготовить вопрос, а он передал Андонису стопку спутанных бумаг, чтобы тот разобрался в них. И Андонис из кожи лез вон, показывая этим господам, что такое правильный экономический анализ. Его рассуждения ослепили их, все поверили, что он «специалист». Несмотря на усталость, речь его лилась свободно, и он рассыпал блестки ума, обнаруживая глубину своих познаний. «Как получается прибыль — дело известное, так что вам нечего задаваться», — думал он, не замолкая при этом ни на минуту. Он доказал, что знает, как это делается, хотя сам и охотился за каждым грошом. В таком глубоком, мягком и надежном кресле идеи рождаются в изобилии, глаза блестят, и одна мысль опережает другую. В горле у Андониса пожар, он отпил воды из хрустального бокала. На него повеяло ветром удачи. Отныне все зависит от его способностей. Возможно, он выиграл игру. И чтобы не оставалось ни малейшего сомнения, он перешел опять в атаку и обрушил на них град цифр, так что они не успели даже дух перевести. Пошлины, транспортные расходы, мировые цены, конъюнктурные колебания цен — все это полезные и существенные сведения.
— А вы какого мнения? — спросил Андониса господин с усиками.
— Мое дело предложить, а ваше — решать…
Затем, переговорив между собой, господа пришли к выводу, что им нечего беспокоиться о капиталах. Все будет в порядке. В конце концов, подмажут кого надо. Такие мелочи нисколько не обременят их. И вообще вся эта затея похожа на увлекательную игру. Тут они вспомнили о содержателе четырех игорных домов, который доставлял девушек, куда бы ни потребовали клиенты. И потом принялись болтать о каком-то запутанном деле с малолетними девочками, фотографиями, кражами, подлогами, насилиями и прочими весьма пикантными подробностями. Андонис понятия не имел о подобных вещах, ведь они не были связаны с экономикой. Он закрыл свой портфель, чтобы никому не попались на глаза образцы, необходимые для постылой работы торгового агента.
Серьезный разговор разладился. Вечером господа будут играть в карты. Андонис попытался вернуть их к прежней теме и пустился рассуждать о том, какую прибыль приносит техническое предприятие. Один из присутствующих, инженер, воодушевился и стал убеждать прочих, что расчеты Андониса абсолютно правильны.
У сына фабриканта возникли сомнения: своевременно ли сейчас пускать в оборот значительные суммы, раз война не за горами — об этом он слышал от своего отца.
Андонис вскипел. Какая чепуха! И он заговорил о людях, которые извлекают выгоду из общей паники. Это пропаганда для наивных масс, она не должна влиять на тех, у кого капиталы.
— Мы можем с уверенностью делать ставку на мир. И не просчитаемся, — убежденно заявил он.
Но вопрос оказался исчерпанным, как только господин с усиками напомнил им, что придется кому-то доверить деньги для ведения дела.
Инженер предложил:
— Нам нужен энергичный человек, который бы организовал все… Остальное пустяки…
Андонис на секунду растерялся. Вот она долгожданная минута!
Он привстал, весь трепеща от многолетнего ожидания, и, затаив дыхание, посмотрел всем по очереди в глаза. Ничем не нарушаемое молчание длилось целую вечность. Их лица были непроницаемы, губы упрямо сжаты, намерения скрыты. Андонис выклянчивал у них последнее слово, пытался взглядом вырвать спасительную санкцию.
— Как только мы найдем такого человека, мы сможем начать действовать, — продолжал инженер.
Опять воцарилось мучительное молчание. Немигающие глаза, лоснящиеся физиономии, мертвые пальцы — инертность. Андонис предпринял последнюю попытку выбраться из этого тупика.
— Я! Я тот, кто вам нужен, — твердо произнес он.
Но опять никто не раскрыл рта, будто не слышал его.
— На сегодня хватит, — сказал какой-то безликий человек. — Этот вопрос мы решим в другой раз…
Они не двигались с места, ощущая приятное головокружение при мысли о делах, сулящих большие деньги. Им надоело слушать и разговаривать. Андонис, вконец убитый, не покидая кресла, пытался заручиться обещанием, что продолжение последует. Он смотрел с бесконечной грустью на хрустальные бокалы, ковры, окурки и свой портфель, стоявший на полу. Осушив залпом бокал крепчайшего напитка, он сказал:
— Я вас ничем не связываю. Я изучил данные и познакомил вас с рядом вопросов. Вот что я проделал… Видите ли, мы относимся к столь различным категориям людей…
Лукис учуял опасность в повороте мыслей Андониса и, прервав его, ловко перевел разговор на актуальную тему о ночных клубах. Он рассказал анекдот, и все рассмеялись.
— При неразвитой экономике власть в руках «посредников», а не тех, у кого капитал, — не унимался Андонис. — Современные предприятия уже отвергают классический, но медленный способ накапливания прибавочной стоимости… Они стремятся сосредоточить в своих руках все национальные богатства…
На него пахнуло холодом. Пропустив мимо ушей его слова, господа продолжали смеяться над анекдотом. И Андонис лишился дара речи.
— Рад был познакомиться с вами, господин Стефанидис, — сказал ему официальным тоном господин с усиками.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — пробормотал сын фабриканта.
— Когда? — с волнением спросил Андонис.
Эти люди, лишенные индивидуальности — все на одно лицо, — друг за другом проскальзывали в коридор. Ни малейшего обещания, никакой надежды. А ведь они смотрели ему в рот, пока он говорил. Должен же кто-нибудь сказать ему хоть слово, он готов принять любое объяснение их холодности, чтобы утешаться им в трудные минуты жизни, а их впереди немало. Он стоял в стороне, не решаясь уйти. К
