— Можно сказать и так, — усмехнулся Джонни.
Я чувствовала, что чего-то не догоняю.
— И ты хорошо играешь?
По моему мнению, он играл хорошо.
По моему мнению, в прошлую пятницу он был лучше всех, но я все равно не понимала тонкостей игры.
Его улыбка стала еще шире, глаза слегка прищурились, и он повторил свои недавние слова:
— Можно сказать и так.
Ладно, я точно чего-то не догоняла.
— И это должно меня ошеломлять? — спросила я, напрягая мозг в поисках каких-нибудь полезных сведений, способных мне помочь.
Их не нашлось.
Я знала, что он капитан школьной команды. Я видела фотографов и журналистов, обступивших его после матча, однако мне казалось, что это как раз и связано с его капитанством и великолепной игрой, показанной в ту пятницу.
Но было не отделаться от ощущения, что я что-то упускаю.
— Если я вздумаю поискать про тебя в Сети, не окажется, что ты какой-нибудь бог регби?
Джонни запрокинул голову и засмеялся.
— Нет. Я не бог.
— Тогда что? — допытывалась я.
Печально улыбнувшись, Джонни вернул разговор ко мне, сказав:
— Значит, ты в основном по ГАА?
— Не то чтобы я выбирала, — ответила я, принимая смену темы. — У меня пятеро братьев и отец, помешанный на ГАА, поэтому…
Я не договорила, пожав плечами.
— Сестер, значит, у тебя нет?
— Ни одной. Только я и ребята.
— И как это тебе?
Его вопрос застал меня врасплох, и я не сразу смогла ответить:
— Думаю, нормально.
Мне еще никогда не задавали такого вопроса.
Даже родители.
— Ну, жизнь довольно бурная, — добавила я, чувствуя необходимость пояснить сказанное. — Иногда до безумия.
— Представляю.
Одна нога Джонни упиралась в пол. Сняв ручищу с руля, он вдруг принялся костяшками пальцев массировать бедро.
В другой ситуации меня бы от подобного в дрожь бросило. Но я понимала: он делает это бессознательно, чтобы снять боль.
— Вы близки? — спросил он, отвлекая меня от наблюдения за его рукой.
— Близки? — заморгала я. — С кем? С братьями?
Он кивнул.
Этот вопрос не требовал долгих раздумий.
— С Джоуи да, ты с ним разговаривал. В Рождество ему исполнилось восемнадцать, так что по возрасту он ко мне ближе всех. Даррен живет не в Корке, а трое младших — ну, им одиннадцать, девять и три года, особой близости нет.
— Он хорошо к тебе относится?
— Кто? Джоуи?
Джонни кивнул.
— Да, — улыбнулась я. — Он замечательный брат.
— Защищает?
— Иногда, — пожав плечами, ответила я.
Джонни задумчиво кивнул.
— Значит, ты средний ребенок в семье?
— Да. Третья.
— Много у вас детей.
— А у тебя? — спросила я, на этот раз сама меняя тему. — Братья или сестры есть?
— Никого, — пожав плечами, ответил Джонни. — Я один у родителей.
Вау.
— И как это?
— Тихо, — усмехнулся он и вновь направил прожектор внимания на меня. — Ты здесь живешь всю жизнь?
— Угу. Родилась и выросла в Баллилагине. А ты, значит, из Дублина? Сюда переехал, когда тебе было одиннадцать?
У него засияли глаза.
— Ты помнишь, как я рассказывал об этом?
Я кивнула.
— Боже, ты в тот день была в таком ауте, я не думал, что хоть что-то запомнишь, — сказал он, почесывая подбородок.
— Даже если бы я не запомнила, тебя бы выдал акцент.
— Серьезно?
Я кивнула и с самым шикарным южным акцентом[34] произнесла:
— Дорогуша, я из Блэкрока.
Моя попытка рассмешила Джонни.
— Даже не близко.
Я усмехнулась и с тем же жутким акцентом продолжила:
— Дай угадаю, тебе нравится съездить в Сэндикоув[35] намочить ножки, а потом пойти пообедать в Дублине-четыре?[36]
У меня горели щеки.
Боже, какую чушь я несу!
— Шаннон, во мне нет ничего аристократического, — возразил Джонни, гася улыбку. — Пусть я и родился в хорошем районе, но мои родители много пахали ради этого. Они вышли из низов и сами себя сделали.
— Ты прав.
В его манере говорить не было и намека на аристократизм.
Моя попытка изобразить его эпично провалилась.
Какая же я идиотка…
Я редко шутила, и сейчас, обескураженная своей нелепой шуткой, нервно потеребила косу, потом пробормотала:
— Извини.
— Не надо извиняться, — ответил он, награждая меня великодушной улыбкой. — К слову, у моей мамы очень сильный северный акцент.
У меня засияли глаза.
— Как в «Городе-сказке»?
— Ты смотришь мыльные оперы? — удивился Джонни.
— Обожаю, — с улыбкой призналась я. — «Город-сказка» — самый любимый сериал.
— Ну тогда тебе бы точно понравилось, как она разговаривает, — усмехнулся он, совсем не замечая, что продолжает массировать бедро. — А отец родился и вырос в Баллилагине. Такой же уроженец графства Корк, как и ты. Ну а я, наверное, говорю на какой-то смеси, — пожав плечами, добавил он.
Ничего подобного.
В его речи не было ни капли нашего акцента. Он говорил, как стопроцентный дублинец, но я решила не огорчать его и вместо этого спросила:
— А почему твоя семья переехала сюда?
— Заболела бабушка с отцовской стороны. Сказала, что хочет вернуться в родные места. Мы исполнили ее просьбу и переехали всей семьей, чтобы ухаживать за ней. — Джонни сложил руки на коленях и вращал большими пальцами. — Мы думали, что переезжаем временно. Меня уже записали в Ройс-колледж, куда я должен был пойти в сентябре. Мы собирались вернуться в Дублин после ее похорон.
— Но в Дублин вы не вернулись?
Он покачал головой:
— Не, предки решили, что им нравится здешняя спокойная жизнь, поэтому они выставили наш дублинский дом на продажу, и переезд оказался насовсем.
— И как тебе — переехать в таком возрасте?
Я не понимала, зачем задаю эти вопросы.
Я вообще не помнила, чтобы так долго говорила с малознакомым человеком.
Но разговор мне нравился, а Джонни был интересным собеседником.
Он был другим.
Удивительно, как легко я общалась с ним.
— Наверное, тяжело.
— Было жестко, — пробормотал Джонни, мысленно перенесшись в прошлое. — Новая школа в середине учебного года. Пришлось менять клуб и вписываться в новый состав. Занимать чье-то место в команде, а потом еще и разбираться с тем, чье место занял. — Он покачал головой и провел рукой по волосам. — Из-за переезда пришлось снова идти в шестой класс началки. Какая-то дерьмовая местная политика или что-то в этом роде.
— И где ты учился?
— В Сколь Йоун, — ответил Джонни и поморщился. — Чисто мужская католическая начальная школа.
— Там же, где Хьюи Биггс? — Мои брови взлетели вверх.
Он с улыбкой кивнул:
— Да. Там-то я и познакомился с Хьюи, Гибсом и Фили.
— И они стали твоими друзьями?
— К сожалению, — ухмыльнулся он.
— Ты не хотел? — спросила я. — Ведь в Сколь Йоун пришлось опять пойти в шестой класс.
— Шаннон, я был в бешенстве.
— Даже так? — спросила я, стараясь не реагировать на внутреннюю дрожь, когда он произнес мое имя.
По сути, я отчаянно старалась не замечать электрическую волну тепла, разлившуюся по венам.
— Представляешь, я мечтал учиться в Ройсе, вместе с друзьями и парнями из клуба. Господи, да я просто орал на родителей, когда они выдернули меня оттуда и запихнули в Томмен… Шесть лет прошло, а я все еще злюсь на них за это, — с усмешкой добавил он.
— Но мне кажется, ты здесь великолепно прижился, — сказала я, не зная, о чем еще говорить. — У тебя полным-полно друзей, ты по-прежнему играешь в регби и все такое.
— И все такое, — снова усмехнулся Джонни, которого очень позабавили мои слова. Потом он как-то странно посмотрел на меня и спросил: — Ты танцуешь?
— Нет. А почему ты спросил?
— Сам не знаю, — пожал плечами Джонни. — Некоторые девчонки вместо спорта предпочитают танцы. — Он окинул взглядом мою фигуру, скрытую пальто, затем снова поднял глаза на лицо. — Ты очень похожа на этих… — Он покрутил рукой, подыскивая слово. — Ну, танцовщиц в пачках.
