У меня округлились глаза.
— Думаешь, я похожа на балерину?
Он кивнул. Я невольно засмеялась.
— А что? — Он смущенно улыбнулся. — Ты невысокого роста. — Он обвел рукой мою фигуру. — Тут не надо много воображения, чтобы представить тебя…
— Только я не балерина, — засмеялась я. — И вообще не танцовщица. Я просто недомерок.
— Недомерок? — удивленно переспросил Джонни.
— Ты что, меня не видел? Мне пятнадцать, а я пять футов ростом и вешу восемьдесят пять фунтов.
— Ты весишь шесть стоунов? — выдохнул он, недоверчиво раскрыв глаза.
Мои глаза тоже округлились. Невероятно, как быстро он смог пересчитать фунты в стоуны.
Ну и ну!
— Господь, да я спортзале тягаю вдвое больше. — Джонни вновь оглядел меня с ног до головы. — Ты правда всего пять футов?
— Если вытянусь, да.
— Черт, а я шесть футов и три дюйма. — Он покачал головой. — Какая же ты маленькая.
— Вот-вот. — Я скривилась. — Недомерок.
— Господь, неудивительно, что ты от удара мяча сложилась, как шезлонг, — пробормотал Джонни, снова взявшись за подбородок. — Я ж тогда мог переломить тебя пополам.
— Красочная аналогия, — ответила я, морща нос.
— Твоя мать по-прежнему сердится на меня?
— Моя мать?
— Да. В тот день казалось, что еще немного — и она оторвет мне голову.
— Мама просто испугалась, — пробубнила я. — Увидела, что мне плохо, и поторопилась с выводами.
— И первое, что пришло ей на ум: я нарочно тебя ударил?
Я смущенно пожала плечами, но ничем себя не выдала, ограничившись словами:
— Такое могло случиться.
— Только не по моей вине, — возразил Джонни, тон которого стал жестче. Он пристально посмотрел на меня. — Я на такое не способен.
— Не торопись отрицать. — Я попыталась обратить это в шутку. — Я собственными ушами слышала, как ты грозился оторвать Ронану пенис.
— Этот отморозок не в счет, — проворчал Джонни. — Я этого мелкого вообще не переношу, но его дядя — наш тренер, приходится с ним мириться. А он постоянно меня выбешивает, закатывает сцены и устраивает безрассудные выходки на поле, разводит драму. Как с младенцем приходится с ним нянчиться во время матчей. Клянусь, это ежедневное испытание моей воли, как бы не задушить засранца.
— Стало быть, вы с ним не друзья, — усмехнулась я.
Джонни даже фыркнул от такого предположения:
— Уж точно не друзья.
— Просто он еще маленький, — оптимистично предположила я. — Возможно, со временем повзрослеет.
— Как ты? — спросил Джонни.
— Что?
— Вы же с ним с одного года, — торопливо пояснил Джонни. — Но ты не ведешь себя как пятнадцатилетняя.
— Не веду?
Он покачал головой:
— Ты кажешься сильно старше.
— Это потому что я девяностолетняя старуха, выдающая себя за подростка, — съязвила я.
— Брр… — Джонни наморщил нос. — Вот сейчас было стремно.
— Ага, — буркнула я, смущенная своей идиотской болтовней. — Так оно и есть.
— А что ты вообще делаешь? — удивил он меня новым вопросом.
— Что делаю?
Я почти ждала, что на этом наш разговор кончится.
— Да, — ободряюще кивнул Джонни. — В свободное время.
— В общем-то, ничего, — подумав, наконец ответила я. — Телик смотрю, музыку слушаю, ну и много читаю. Как видишь, я не очень интересная, — пожав плечами, добавила я.
Джонни склонил голову набок, изучая меня синими глазами:
— А какие книги ты читаешь?
— Биографии знаменитостей. Художественную литературу. Детективы. Триллеры. Любовные романы, — со вздохом перечислила я, вспомнив гору книг у себя в комнате. — Я выбираю книги не по жанрам. Мне надо, чтобы аннотация на обложке зацепила. Если зацепит — я купилась.
Пока я говорила, Джонни очень внимательно смотрел на меня и, казалось, что-то во мне выискивал.
— Так это же здорово.
— А ты читаешь? — спросила я.
— Меньше, чем надо, — поморщился он.
— То есть вообще не читаешь? — поддразнила его я.
— Если честно, да, — признался он и криво улыбнулся. Он подвинулся ближе к моему сиденью. — Последняя книга, которую я читал не для школы, была про Цыпленка Цыпу и небеса, падающие на всех маленьких говорящих зверюшек[37]. Знаешь такую?
— Конечно, — усмехнулась я, представляя, как Джонни читает детские сказки. — Я ее пару раз читала Шону.
— Какому Шону?
— Самому младшему из моих братьев, ему три года.
— Нельзя было ему это читать, — укорил меня Джонни. Он даже сделал над собой усилие, чтобы не вздрогнуть. — Эта книга напугала меня до жути. С тех я больше не читаю для развлечения.
Я разинула рот:
— Ты что, серьезно?
— Более чем, — ответил Джонни, сделав вид, что его задело мое недоверие. — Я тогда едва научился читать. Мне попалась книга из серии «Прочти сам». Там было больше картинок, чем слов, и все такое, но ее нельзя было читать без родителей. Клянусь, я всерьез поверил, что гребаное небо на меня упадет. — Он мотнул головой, словно прогоняя воспоминания. — Потом целых, блин, три недели спал не столько на кровати, сколько под ней, пока отец не сжалился и не переселил меня в комнату на первом этаже.
— Зачем? — громко засмеялась я. — Какой смысл перебираться на первый этаж, если небо все равно на тебя упадет?
Джонни улыбнулся, и ямочки на его щеках стали заметнее.
— Видишь ли, — начал он, стуча указательным пальцем по голове, — своим наивным шестилетним умом я решил: если небо действительно упадет, оно пробьет крышу, а вот перекрытие между этажами может и не пробить. Так что на первом этаже мои шансы выжить повышались.
— А ты был башковитый мелкий, да?
— В чем-то да, — ответил Джонни, смеясь вместе со мной. — И полный дебил.
— Вау! — воскликнула я между приступами смеха. — Все лучшее, чтобы выжить.
— Настоящее бойскаутское выражение, — лукаво улыбнулся Джонни.
— Ты был в бойскаутах?
— Черта с два, — ответил Джонни, засмеявшись еще сильнее. — Что я там забыл? — Чувствовалось, мои вопросы доставляли ему удовольствие. — Кстати, а ты бывала в девчоночьих скаутах?
— Нет, и близко не подходила, — покачала я, подавляя желание хихикнуть. — Мои навыки выживания никуда не годятся.
— Я и не знал, — уже более серьезным тоном ответил Джонни.
Выражение лица у него тоже изменилось, сделавшись напряженнее.
Мне стало трудно выдерживать его взгляд. Я отвернулась и посмотрела на приборную панель. Точнее, на часы.
Они показывали 20:25.
Боже, сколько времени пролетело за болтовней!
— Скажи мне кое-что, — вдруг попросил Джонни. Он по-прежнему улыбался, взгляд был мягким, как и голос. — Почему ты перевелась в Томмен?
Вопрос застал меня врасплох.
— Я… это… — Я сжала руки, хрустнув костяшками, и тяжело вздохнула. — Мне понадобилось сменить обстановку.
— Сменить обстановку? — недоверчиво переспросил он. — В середине года, когда тебе предстоят экзамены на аттестат младшего цикла?
— Все сложно, и вообще это личное…
Не договорив, я отвернулась к окошку, хотя там не было ничего, кроме темноты.
Наш разговор свернул в очень неприятную мне сторону.
Каждый раз, стоило подумать о прежней школе, меня захлестывало волной ужаса.
Я ни с кем не хотела обсуждать причины перевода.
— Эй! — Его пальцы коснулись тыльной стороны моей кисти. Его голос звучал совсем рядом, мягкий, но настойчивый. — Ты куда делась?
Прикосновение поразило меня, я повернулась к нему, взгляд соскользнул с его лица к руке, где его большой палец осторожно чертил круги на моих костяшках.
Прикосновение было совсем безобидным и имело целью привлечь мое внимание, однако больше всего меня удивило, что я немедленно не отдернула руку.
Меня будоражило сознание того, что мне понравилось его прикосновение, но еще более будоражащим было неотступное желание перевернуть руку и переплести наши пальцы.
— Черт!
Джонни отдернул руку и привалился к дверце. Гримаса на его лице свидетельствовала о непонятном мне дискомфорте.
