крайней мере из числа ближайшего окружения и военного руководства. Они готовы выслушивать альтернативные мнения. Они ставят перед малыми группами задачи мыслить иначе, оспаривать предложения и учитывать все, в том числе противоречивые, сведения. Во множестве случаев большие или малые эффективные политические организации и процессы не только ограничивают возможность центрального руководства игнорировать издержки войны, но и сдерживают подверженность лидера ошибкам из-за неверного восприятия.
Автоматическая враждебность
Чтобы определить главную причину возникновения неверных представлений, вернемся к инстинктивным находкам Эйнштейна и Фрейда: «Человеку присуща страсть к ненависти и разрушению». Развивая эту мысль, Эйнштейн предложил теорию: «В обычные времена эта страсть существует в латентной форме и проявляется только в особых обстоятельствах. Однако пробудить и возвести ее в степень коллективного психоза – относительно простая задача». Но какие обстоятельства могут считаться в этом смысле особыми? Мы уже рассмотрели два из них: первое – когда неподотчетные лидеры, преследуя собственные интересы, вынуждают людей за них воевать, второе – когда организационная культура не позволяет принимать достаточно рациональные групповые решения. Пришло время добавить к этому третье обстоятельство: смертельно опасное сплетение неверных представлений и страстей. Пристрастность не только вынуждает нас ошибаться относительно наших врагов – она сопровождается гневом и другими сильными эмоциями. В таком состоянии групповщина и пристрастность усугубляются, склоняя нас к импульсивным реакциям и действиям. Это в свою очередь может провоцировать наших противников отвечать тем же образом.
Многое об этом стало известно в ходе изучения более обыденных дискуссий и эмоциональных реакций.
В 1962 году психиатр Аарон Бек заметил одну общую черту, характерную для большинства его пациентов. Он имел дело с обычными людьми, жалующимися на фобии, депрессии, тревожность, раздражительность. Многие из них приходили на прием из-за того, что страдали от чрезмерно сильных эмоций. Бек писал: «Склонный к раздражительности человек способен превратить малейшую неприятность и любой признак проявленного к нему неуважения в проблему непропорционально огромных масштабов». Позже Бек подметил еще одну общую особенность. Когда он просил своих пациентов восстановить череду событий, которые привели к эмоциональному срыву, они вспоминали, что этому предшествовал поток негативных мыслей. «Эти пациенты демонстрировали устойчивую схему ошибок мышления, – отметил он. – Например, они могли сильно преувеличивать значение неприятных инцидентов и частоту их повторения: “Мой ассистент всегда всё портит” или “Я всегда всё делаю неправильно”». За такими мыслями обычно следовали сильные эмоции и неконтролируемые реакции [34].
Часто подобное гиперболизированное и негативное мышление имеет глубокие корни. Они могут быть связаны с проблемами в семье. Например, Бек обнаружил, что партнеры, которые постоянно ссорились, создавали в своем подсознании устойчивые отрицательные образы друг друга. «Каждый из партнеров видит себя жертвой, а другого – мучителем». Муж может считать, что жена относится к нему высокомерно, критикует каждый его шаг и попросту не уважает. В таких парах устойчивая, непреодолимая враждебность сопровождает каждую минуту, проведенную вместе. Это ошибочно преувеличенное представление заставляет мужчину даже самые безобидные слова воспринимать как насмешку или критику. «Сознание таких людей захвачено своего рода примитивным мышлением, которое заставляет их чувствовать, что с ними всегда плохо обращаются. Из-за этого они смотрят на партнера как на антагониста и ведут себя с ним как с врагом», – объяснял Бек.
В таком эмоциональном состоянии пациенты неверно толкуют намерения других людей. «Человек убежден, что с ним поступают несправедливо, что другой его презирает, пытается доминировать и манипулировать им, – отмечал Бек. – Любую случайную или ситуативную трудность он склонен приписывать злонамеренности или дурному характеру его обидчика».
Таким образом, за постоянными ожесточенными ссорами между супругами, братьями, сестрами, родителями или коллегами стоит один и тот порочный круг подсознательных негативных мыслей, которые приводят к эмоциональным срывам, еще больше углубляющим искаженное представление о другом человеке.
Большинство людей, включая меня, имеют опыт подобных отношений с близкими людьми, чьи замечания или поступки хронически возмущают нас – часто на подсознательном уровне. В голове возникает мысль: «Они всегда так делают!» или «Они никогда не делают того, о чем я прошу!» – затем следует обмен колкими высказываниями в адрес друг друга и злость, которая заставляет приписывать наихудшие побуждения даже самым близким людям.
В ту же самую ловушку могут попадать целые группы. Как правило, поведение представителей других группы не вызывает такой же сильной эмоциональной реакции, как это бывает в отношениях с членами семьи или друзьями. Но когда мы оказываемся в жестких рамках, даже мелкие провокации могут вызывать ярость и другие преувеличенные реакции.
Открытие этой проблемы, основанное на наблюдениях Бека, важно само по себе, но еще важнее – решение, которое он предложил. Бек писал: «Алгоритм лечения прост. Терапевт помогает идентифицировать проблему искаженного мышления пациента, который затем учится более реалистично смотреть на ситуацию и правильно оценивать свои переживания». Иными словами, Бек предложил рецепт: познай свои чувства и возьми их под контроль.
То, что сегодня известно как когнитивно-поведенческая терапия (КПТ), представляет собой ряд простых техник для распознавания ригидных образов и автоматических мыслей – перевод подсознательного в сознательное – и самостоятельной тренировки вести себя иным образом. «Прежде всего, – писал Бек, – они должны сознавать, что могут быть глубоко неправы в своей характеристике других людей и их мотивов, часто с трагическими результатами», Иными словами, распознавать свои неверные представления и учиться сдерживать автоматические реакции. Например, когда человека захватывают такие эмоции, как гнев, он учится распознавать искаженный ход мыслей, который привел к этому. Люди также приобретают навыки, которые помогают вернуться к рациональному мышлению – учатся отвлекаться, глубоко дышать, считать до десяти или отправиться на пробежку. Еще лучше, если консультант помогает им научиться думать и реагировать иным образом: «лучше осознавать ригидное мышление, которое перехватывает контроль над сознанием» и вырабатывает чрезмерные реакции, видеть беспочвенность своих толкований, и постепенно отвыкать от ригидных образов, которые у них есть. «Человек – это ученый-практик», – писал Бек. У нас есть техники, которыми мы, при соответствующем инструктаже, можем пользоваться, чтобы вести себя более рационально.
В рамках КПТ исследовались тысячи случаев десятков разных психических недугов, включая злобу и негативные отношения. Она невероятно эффективна и действенна. Это важно не только потому, что сокращаются страдания, но и потому, что дает мощное подтверждение глубоким прозрениям Бека: автоматическое мышление пронизывает многие продолжительные дискуссии; насильственные и эмоциональные реакции более контрпродуктивны, чем стратегические; наши ригидные схемы и автоматические реакции мешают нам вести себя как разумные договаривающиеся стороны, какими мы должны быть.
К сожалению, дальше – хуже. Другая область психологии показывает, что в приподнятом настроении или возбужденном эмоциональном состоянии склонность к поспешным реакциям, о которых мы говорили, –
